Карен Робардс - Грешное желание
– Селия! Селия, дорогая моя! А как же я? Ты же любишь меня, не его! Ты сама говорила!
Селия стояла не шевелясь, безмолвная, с побелевшим лицом, вцепившись в руку своего жениха и уставившись поверх толпы на своего бывшего любовника.
– Он сумасшедший, – презрительно сказала она. Затем спокойнее: – Уберите его отсюда.
Слуги, стоявшие ближе к Брэнтли, неловко переминались с ноги на ногу, глядя на него снизу и пытаясь жестами и произнесенными вполголоса мольбами убедить его замолчать. Но никто из них, даже из наиболее преданных «Мимозе», не осмеливался тронуть хоть пальцем белого надсмотрщика Никто из них не любил Селию настолько, чтобы рисковать.
Позади Джесси толпа людей, выходящих из церкви, росла, скапливаясь на крыльце. А те, кто не мог выйти, приподнимались на цыпочки, стараясь заглянуть через плечо соседа, чтобы лучше видеть то, что происходит. Потрясенный ропот поднимался со всех сторон.
– Сумасшедший? Я? Ты спала со мной! Говорила, что любишь меня! Ты не можешь этого отрицать! Неужели ты забыла, сколько раз приходила ко мне, что мне говорила? Ты моя, моя, моя!
Все наблюдали и слушали как зачарованные. Толпа была потрясена и приятно возбуждена, но никто, похоже, не знал, что делать, чтобы положить конец этой кошмарной сцене, до тех пор пока Стюарт, с лицом, абсолютно лишенным всякого выражения, не высвободился из отчаянной хватки Селии и не сбежал вниз по ступенькам в сторону пьяного дюжего надсмотрщика.
Толпа расступилась, как Красное море перед Моисеем. Стюарт подошел к Брэнтли, потянулся и схватил мужчину за воротник сюртука.
– Эй, какого дьявола!.. – изрыгая проклятия, завопил Брэнтли, когда его стащили с седла. Затем, очевидно, узнав того, кто ему угрожает, размахнулся и нацелил на Стюарта удар такой силы, что непременно снес бы ему голову, если бы попал в цель.
Но он не попал. Стюарт ответил ударом по черепу, отчего голова Брэнтли откинулась назад и капли крови брызнули из носа и попали на тех, кто стоял ближе. От этого единственного удара тело надсмотрщика безвольно обвисло на руках Стюарта.
– Убери отсюда этот мусор, – сказал Стюарт стоящему ближе всех полевому работнику, бросив бессознательного Брэнтли на землю, словно он и в самом деле был не больше чем кучей мусора.
– Да, сэр, – ответил работник, переводя взгляд широко открытых глаз со своего нового хозяина на поверженного надсмотрщика. Затем подогнали повозку, и Брэнтли, еще не пришедшего в сознание, погрузили на нее.
Разноголосый шум набрал высоту, а затем резко стих, когда Стюарт развернулся и зашагал назад к лестнице, где находилась его жена.
Джесси инстинктивно придвинулась ближе к Селии. Не испытывая ни любви, ни привязанности к своей мачехе, она понимала, что они – одна семья. Несмотря на годы неприязни между ними, Джесси не могла равнодушно смотреть, как Селию публично унижают на глазах всех. Любой скандал, имеющий отношение к Селии, неизбежно коснется и «Мимозы».
Наблюдая за приближением мужа, Селия стояла белая и недвижимая, словно мраморное изваяние. Джесси знала, что Селия напугана. Она видела это по расширившимся ноздрям, по сдерживаемому дыханию.
А кто не был бы напуган, принимая во внимание подобные обстоятельства? Джесси знала, что, если бы ей пришлось столкнуться с яростью Стюарта Эдвардса, она окаменела бы от ужаса.
Но Стюарт удивил их всех. Он не накричал на Селию, не ударил ее, не отказался от только что произнесенных обетов.
– Что в тебе такого, что заставляет мужчин сходить с ума от любви к тебе, хотел бы я знать? – непринужденно проговорил он, присоединяясь к Селии на крыльце. – Пожалуй, мне придется быть осмотрительнее, иначе меня ожидает та же участь!
Затем он улыбнулся ей, словно не имел ни малейшего сомнения в том, что заявления Брэнтли не более чем пьяный бред, и подал знак Прогрессу подать экипаж.
Джесси почувствовала, как напряжение толпы спало, и все придвинулись ближе, громко обсуждая то, что произошло, словно это была своего рода дань красоте Селии.
Селия со своей стороны оказалась на высоте положения. Джесси наблюдала, как мачеха со Стюартом принимают поздравления и парируют неизбежные подшучивания, и изумлялась. Селия была на волосок от скандала по поводу ее добродетели, который навсегда запятнал бы ее имя. А ее новый муж, мужчина, которого более всех должна волновать ее добродетель, спас ее от падения в пропасть, похоже, даже не сознавая, насколько близко к краю она была.
Джесси на миг даже показалось, что, возможно, Стюарт действительно верит в то, что заявления Брэнтли не более чем пустое бахвальство влюбленного пьяного глупца.
До тех пор, пока он не подсадил Селию в экипаж и не повернулся, чтобы встретиться глазами с Джесси.
В этих холодных голубых глубинах она прочла правду: он знал, что Джесси не солгала, назвав свою мачеху шлюхой.
Глава 14
Свадебное путешествие длилось всего три недели. Оно должно было быть в два раза дольше, но около полудня в первый день июля Джесси сидела с Тьюди на верхней веранде и увидела, как уже знакомая двуколка быстро катит по дороге в сторону «Мимозы». Эта сцена была поразительным повторением того первого раза, когда она впервые увидела Стюарта Эдвардса. Только в этот раз, вместо тревоги, она ощущала растущую радость.
Нелепо было думать, что она могла скучать по человеку, которого едва знает, по человеку, которого могла считать своим противником.
– Ты прямо вся зажглась, как рождественская елка, – заметила Тьюди, поднимая взгляд от штопки.
– Они вернулись. – Джесси вскочила на ноги и облокотилась о перила, наблюдая за приближением двуколки.
– Ты никогда так не радовалась приезду Селии! – воскликнула Тьюди со смесью удивления и неверия.
– Теперь, когда мистер Эдвардс стал хозяином, все будет по-другому, – серьезно отозвалась Джесси, взглянув на Тьюди через плечо. – Он не такой, как Селия. Правда не такой.
– Что-то уж больно быстро эта птичка запела по-другому, – пробормотала Тьюди, но Джесси не обратила на нее внимания. Она едва не поддалась порыву сбежать вниз по ступенькам навстречу вновь прибывшим, когда коляска остановилась на подъездной дорожке.
Ей удалось сдержать себя, хоть и с большим трудом. Она ограничилась тем, что вцепилась в перила и наблюдала.
Дворовый мальчик, юный Томас, ребенок Роуз, подбежал, чтобы придержать лошадей. Стюарт спрыгнул на землю. Он был опрятно одет в светло-серую визитку, брюки цвета слоновой кости и светло-серый котелок. Его волнистые черные волосы отсвечивали на солнце синими бликами. Несмотря на сильную жару, он выглядел так, словно не знал, что такое потеть.
