Джуди Кэролайн - Мэгги
— Могу я спросить, что за сеньора с вами? — Спросила черная девушка, стоявшая рядом с фотокорреспондентом. На ней было ярко-красное платье, а волосы распущены в естественной манере. Девушка подняла блокнот и с улыбкой записала имя Джастины. Джастина с недоумением смотрела на все происходящее. Скорее всего, даже не верила своим глазам. Все напоминало спектакль. Вокруг была сцена, а люди выступали на ней, проходили, как сквозь фильтр, через ряды корреспондентов. Скорее, все это походило на слет фотокорреспондентов и журналистов.
Уго проводил Джастину по пролету лестницы в ложу, и немолодая билетерша улыбнулась ему.
— Добрый вечер, сеньор Джанини.
— Вы часто приезжаете сюда, Уго?
— Стараюсь. Я скучаю по Италии.
Шла опера «Лючия ди Ламмермур». Спектакль был захватывающим. Во время антракта шампанское лилось рекой, а фотокорреспонденты продолжали свое дело.
— Я заказал ужин в «Раффаэлло», поскольку вчера мы не смогли туда пойти. Вы согласны?
— Замечательно.
Каждый попадавшийся навстречу официант в «Раффаэлло» приветствовал: «Добрый вечер, сеньор Джанини» и старался держать Уго в поле зрения. Джульетта была права, Уго отличался необыкновенной общительностью.
Вечер прошел замечательно, разговор протекал ненавязчиво. Уго обладал удивительным чувством юмора. Он заказал копченую осетрину, жареную утку и суфле. Они пили шампанское и танцевали под плавную музыку. Оформление в зале было сделано превосходно, тепло и изысканно, да и публика, без всякого сомнения, представляла собой элиту Рима.
Джастина вернулась домой уже в час ночи. Она пожала руку Джанини. Вечер превзошел ее ожидания. Открытие сезона в опере. Возможная поездка в Голливуд. Джастина не придавала большого значения тому, что провела вечер с мужчиной, пока не прочитала на следующий день газеты.
Телефон снова зазвонил в девять часов утра на следующий день, но Джастина еще спала.
— Поздравляю! — Это была Джульетта. — Я надеюсь, ты провела превосходный вечер.
— Да, — еще сонным голосом откликнулась Джастина.
— Как опера?
— Прекрасно, спасибо… — Джастина потянулась, чтобы окончательно проснуться, а потом ей на ум пришел вопрос. — Откуда ты знаешь, что я ходила в оперу? Уго звонил тебе? — Такое предположение было первым, что пришло ей в голову.
— Нет. Я читаю газеты.
— Ты врешь. Он звонил тебе. — Джастина уже сидела в кровати.
— Нет, не звонил. Я держу в руках сегодняшний номер «Сьерры». Вот «Светская хроника», цитирую: «Кто последняя любовница голливудского магната? Сеньора Джастина Хартгейм, конечно, супруга известного немецкого политика. Они посетили открытие оперы прошлым вечером, которое стало… и т. д. и т. п. Они сидели в ложе его отца. Позже их видели в «Раффаэлло», где они пили шампанское и танцевали допоздна».
— Боже, но я же была дома уже в час! — Джастина была ошеломлена. «Последняя любовь голливудского магната.» О Боже! А что, если всю эту чепуху прочитает Лион? Он ведь получает итальянские газеты.
— Подожди, я еще не закончила. «Сеньора Хартгейм надела шелковое платье кремового цвета, с обнаженными плечами, похоже, от Диора. Она самая привлекательная из женщин. Браво, Уго!»
— Премного благодарна. Боже мой, Джул! Ничего хуже я никогда не слышала. Я убита наповал.
— Успокойся. Они дают только твою фотографию. Ты выглядишь прекрасно. Ну, а сейчас… он нравится тебе?
— Конечно, нет. Боже, ну разве я могла предположить? Я была так рада возможности пойти в оперу, а он мне нужен только для дела. Уго совсем не в моем вкусе. Он хороший парень, но я не думала с ним заводить роман. И если честно, я полностью уничтожена сейчас этими газетами, назвавшими меня «последней любовью магната». Господи!
— Не скули, Джас. Радуйся этому.
— Что за глупости! Он что, на самом деле такая уж большая шишка в Голливуде?
— Не знаю, ну, по крайней мере, сделай с ним еще несколько выходов.
— Что? И чтобы все газеты проанализировали, что у нас было на ужин? Не стоит этого. Но спасибо, что сообщила мне обо всем этом.
— Ты глупая. Может быть, ты и права, что не стоит с ним заводить роман. В любом случае, я запомнила, что написано в газетах. Моя подруга, Джастина Хартгейм — последняя любовь магната.
— Ах, ты, шакал. — На этих словах Джастина повесила трубку и рассмеялась. Дело приняло неожиданный оборот. «Лион Хартгейм, вы глупец, если поверите этой белиберде!»
Невероятных размеров букет роз появился, когда Джастина села завтракать. Визитка гласила: «Мне жаль по поводу написанного в газетах. Надеюсь, что Вы переживете эту бурю. Поужинаем следующий раз «У Джулио». И подпись: «Уго». А буря ли это была?
Во всяком случае, Джастина так не думала. Она положила цветы на стол и подошла к звонившему телефону. Может быть, снова Джульетта?
— Джастина? Вы простили меня? — Это был Уго.
— Вы ничем не обидели меня, чтобы просить у меня прощения. Я очень неплохо провела вчерашний вечер. Но как оказалось, вы слишком известны, сеньор Джанини.
— Не настолько, как хотели показать это журналисты. Не поужинаем ли мы сегодня вечером вместе?
— И подтвердим слухи?
— Почему бы нет?
— Простите, но я не могу сделать этого, Уго. Хотя вчера я прекрасно провела время.
— Не совсем верю вашим словам, но рад их слышать. Я позвоню вам в конце недели, и мы решим, как нам поступить, чтобы ошеломить прессу. Как вы относитесь к лошадям?
— В каком смысле? В качестве продукта питания или средства передвижения?
— В плане развлечения. В смысле лошадиного шоу. Не привлекает вас это?
— Ну, вообще, это интересно, но ничего не могу пока сказать, Уго у меня много дел на этих днях. — У Джастины не было никакого намерения пускаться во вдохновленный прессой роман. Это вовсе не входило в ее планы. Она решила дать понять Уго, что не собирается бросаться на шею первому встречному мужчине, будь он хоть и из Голливуда.
— Ну, хорошо, занятая леди, я вам позвоню. Всего хорошего!
— Спасибо, и вам того же. Спасибо за розы.
17
Все еще Мэгги оставалась в Химмельхохе, хотя из дома уже несколько раз звонила мать и просила ее приехать в Дрохеду. Она совсем сдала, и, несмотря на то, что у нее было несколько служанок, которые поддерживали порядок в доме, она настаивала на приезде дочери, хотела передать ей все дела и бумаги. Но Мэгги все оттягивала свой отъезд. Здесь она чувствовала себя снова молодой и сильной. Душевная тоска больше не терзала ее, и ей даже иногда казалось, что жизнь еще не совсем прошла и судьба может снова улыбнуться ей.
