Паола Маршалл - Английский подснежник
— Можете задавать любые вопросы.
— Вы знаете, что я незаконнорожденная. Виолетта сказала, что вы тоже. Это правда? Если не хотите, можете не отвечать.
— Охотно отвечу, леди Дина. Да, я незаконнорожденный. Это нас объединяет, вам не кажется?
Девушка мрачно кивнула. Он казался таким невозмутимым, словно они обсуждали «Книгу общественного богослужения» или нечто столь же серьезное.
— Думаю, да. Вы просите моей руки, потому что любите меня, мистер Грант? Я так не считаю, но хочу знать наверняка.
Коби взглянул в ее решительные глаза и решил сказать правду.
— Нет, леди Дина, я не люблю вас. Думаю, я вообще не способен любить. Но вы мне нравитесь, и я вас уважаю. Я искал себе в жены леди, с которой было бы о чем поговорить, а вы удовлетворяете обоим условиям. Такой ответ вас устроит?
Дина молча кивнула и кивнула еще раз, когда он добавил с нежностью и добротой в голосе:
— Я не думаю, что вы любите меня, леди Дина, скорее наоборот. Но я обещаю быть добрым к вам и дать вам счастье, которое вы заслуживаете, и которого у вас никогда не было. Клянусь.
Когда-то Дина считала его добрым человеком и предположила, что таким же он будет и впредь. Пришло время дать ответ.
— Если теперь вы хотите обратиться ко мне по всей форме, мистер Грант, я смогу ответить вам так, как подобает отвечать на подобное предложение молодой девушке. Наш брак, как вы верно подметили, осчастливит многих людей, и я считаю это достаточной причиной для замужества.
«Браво, девочка!» — мысленно воскликнул Коби и произнес:
— Моя дорогая леди Дина, я пришел, чтобы просить вас стать моей женой. Зная вас, я уверен, что наша совместная жизнь сложится удачно.
Дина встала и поклонилась.
— Я благодарю вас за оказанную мне честь, мистер Грант, и сообщаю, что счастлива принять ваше предложение.
Поклонившись еще раз, Коби решил, что его будущей жене не откажешь ни в смелости, ни в уме.
— Думаю, леди Дина, теперь я могу присесть. Но только с вашего позволения.
Единственное, что ощутила Дина, когда он уселся рядом с ней, это новый приступ страха. Впрочем, она решила не подавать вида и внимательно выслушала его планы по организации свадебной церемонии.
— Думаю, вам понравится, — сказал Коби и с улыбкой добавил, — А после свадьбы я отвезу вас в Париж.
— Когда же? — спросила Дина, чувствуя, что должна проявить хоть малую толику любопытства.
— На следующей неделе. Я получил специальное разрешение, — и он вынул документ из кармана.
Коби заметил, как исказилось ее лицо, и мысленно выругал себя, когда она с болью заметила:
— Вы были уверены в моем согласии, не так ли?
— Да, моя дорогая, поскольку знаю, что вы храбрая и верная девушка, и всегда готовы исполнить свой долг.
— А ваш долг жениться на мне? — с некоторым ехидством поинтересовалась Дина. Коби решил ответить искренне, хотя не думал, что она ему поверит.
— Да, — просто сказал он. — Мой долг жениться на вас и сделать вас счастливой.
Мистер Джейкоб Грант написал письмо своим приемным родителям Джеку и Мариетте Дилхорнам, которые были его настоящими родителями, и которых он так и не простил за то, что они на протяжении двадцати лет скрывали от него правду о его происхождении. Ему говорили, что он сын героя войны, и что его мать умерла при родах.
«Дорогие Джек и Мариетта.
Вам приятно будет узнать, что я женюсь, и женюсь удачно. Моя невеста леди Дина Фревилль приходится младшей сестрой графу Рейнсборо из Боро-Холла в Гемпшире. Ей восемнадцать лет. Когда вы прочтете это письмо, наш брак уже будет заключен. Мне жаль, что вы не успеете приехать на свадьбу, но по важным причинам, которые я не считаю нужным перечислять, и которые ни в коей мере не бросают тень на репутацию моей будущей жены, церемония состоится по специальному разрешению через неделю.
Вы так часто требовали, чтобы я женился, что, надеюсь, простите мне эту спешку.
Моим шафером будет муж Сюзанны, а подругой невесты будет ее сестра Виолетта, графиня Кенилворт, муж которой является близким другом принца Уэльского. Надеюсь, у вас все хорошо, и эту новость вы встретите с радостью. Передайте мой привет Джеку-младшему и остальным детям.
Ваш любящий приемный сын, Джейкоб Грант».
Джек Дилхорн, по-прежнему красивый и полный сил в свои шестьдесят лет, со вздохом передал письмо жене.
— От Коби, — сказал он, — и совершенно в его духе. Он в очередной раз ставит нас перед свершившимся фактом.
Мариетта тоже вздохнула. Она догадывалась, от кого Коби унаследовал свой колкий язык, хотя Джек и использовал его только в разговорах со своим своевольным сыном. Они утратили любовь Коби десять лет назад, когда ее кузина Софи Мессингем рассказала ему правду об обстоятельствах его рождения.
Теперь, казалось, ничего уже не исправишь. Нежный и любящий мальчик исчез навсегда. Он сбежал на юго-запад, а вернулся совершенно другим человеком, жестоким и озлобленным.
— Восемнадцать лет, — сказала Мариетта. — Не знаю, как бедняжка сумеет с ним ужиться.
— С Коби, — печально заметил отец, — ничего не скажешь наверняка. Все у него не как у людей. А в последнее время он слишком опасную жизнь вел, может хоть женитьба его успокоит.
Оба помолчали, размышляя над тем, может ли хоть что-нибудь успокоить их сына.
Наконец Джек сказал:
— Я думал, он уже ничем нас больше не удивит. Вылитый мой отец… хотя я не уверен, что он способен на сострадание…
— По крайней мере, Сюзанна их свадьбу одобрила. В этой пачке нет письма от нее?
Письмо обнаружилось и слегка подняло им настроение.
«Милая девочка, застенчивая и несколько угловатая, — писала Сюзанна. — Леди до кончиков ногтей. Я думаю, она пробудила в нем отцовские чувства. Она совершенно не в его вкусе!»
Поскольку личная жизнь Коби Гранта представляла такой же интерес для газетчиков, как и его стремительная карьера на Уолл-Стрит, Джек и Мариетта прекрасно поняли, что имеет в виду Сюзанна.
Ничего не оставалось, кроме как послать ему свое запоздалое благословение и выразить надежду, что однажды они все-таки встретятся с леди Диной Грант.
Годы спустя Дина вспоминала свою странную свадьбу и медовый месяц с усмешкой и недоверием. Всего одна неделя подготовки! Виолетта закатывала истерики и пререкалась с Коби, хотя, как сама заявила в частной беседе с принцем Уэльским, спорить с ним все равно что пытаться переубедить мыс Гибралтар.
— Да полно тебе, — успокоил ее принц, который предпочитал, чтобы все вокруг были счастливы, — ты избавляешься от девчонки, моя дорогая, а если она и выйдет за твоего принца Доллара, так это же к лучшему. Глядишь, и вам с Рейни что-нибудь перепадет.
