Сабрина Джеффрис - Не заключайте сделку с дьяволом
Диего подошел к краю сцены, испытывая удовольствие от того, что смотрит на графа вниз с двухфутовой высоты.
— Это всего лишь предупреждение. Поскольку вы помолвлены с другой женщиной и явно не можете иметь честных намерений по отношению к Люси, я советую вам оставить ее в покое.
Лицо графа побагровело.
— А у вас, значит, намерения честные? Я слышал кое-что о ваших многочисленных женщинах, о вашем умении их обольщать и…
— Но ведь я ни с кем не помолвлен. И имею полное право ухаживать за Люси, если пожелаю, тогда как вы можете всего лишь сделать ее своей любовницей.
Судя по виноватому выражению, промелькнувшему на лице Ханфорта, тот, несомненно, подумывал над таким вариантом.
— Послушай, ты, чертова задница, здесь, в Англии, женатые мужчины могут дружить с женщинами, и это не считается чем-то бесчестным.
— С незамужними женщинами?
— Если они старые друзья семьи, то да, — упрямо заявил граф. — Мы с Люси знаем друг друга с детства. Нас связывает очень тесная дружба.
— Ваша будущая жена одобряет эту «тесную» дружбу? — поинтересовался Диего.
Граф побледнел.
— Моя будущая жена вас не касается.
— Понятно. Значит, она не знает.
— Она понимает, что Люси мне как сестра. Диего сложил на груди руки:
— Неужели?!
— Вам этого не понять, — разозлился Ханфорт. — Мы с Люси росли в одном и том же полку. Ее мать подрабатывала стиркой сорочек в моей семье. Это я утирал Люси слезы, когда от ран, полученных в бою, умер ее отец. Так что не вмешивайся в наши отношения.
Для Диего разговор сразу же приобрел другое значение.
— Вы знали ее отца?
— Вы что, оглохли? Я только что сказал это, — огрызнулся граф.
Диего все слышал. Но это было невозможно. Ее «настоящий отец» был выдумкой полковника, если он был любовником нянюшки.
— Я вам не верю. — Диего попытался оспорить его слова, чтобы докопаться до правды. — Она даже не помнит своего настоящего отца.
— Конечно, не помнит. Ей было всего четыре года, когда он умер. А мне тогда уже исполнилось восемь, и я отлично помню сержанта Томаса Кроуфорда.
У Диего все перевернулось в голове. Ханфорт знал даже имя этого человека? Как это могло случиться?
— А мать Люси, испанку? Вы и ее помните?
— Каталину? Конечно. Почему вы спрашиваете?
У Диего участился пульс. Каталина? Почему у нянюшки то же имя, что и у матери Люси? Нет, это уж слишком. Таких совпадений не бывает. Но возможно, она называла себя именем хозяйки, чтобы успокоить ребенка?
Однако это привлекло бы внимание к ней и к украденному ребенку. Нет, что-то здесь не так.
— Если вы с Люси сопровождали в обозе один и тот же полк, то, наверное, знали ее в Гибралтаре, где она родилась?
— Нет, я никогда не был в Гибралтаре. Полковника Ситона перевели в полк моего отца, и я впервые познакомился с ней и ее настоящими родителями в Испании, когда оба полка находились на одном и том же марше.
Этим могли объясняться странные воспоминания графа. Если Ханфорт встретился с ее «настоящими родителями» только в Испании, то они могли быть кем угодно. Возможно, полковник вообще не был любовником нянюшки. Может быть, это был совсем другой солдат.
Но зачем неженатому офицеру брать похищенного ребенка другого солдата? Странно также, что нянюшка называла себя именем доньи Каталины.
Диего вздохнул. Слишком много странностей. Что, если они с Гаспаром отыскали не ту женщину?
Убедиться в том, что они правы, можно было только одним путем: взглянув на бедро Люси и узнав, есть ли там родимое пятнышко.
— Послушайте, — нарушил Ханфорт ход его мыслей, — какое, черт возьми, отношение имеет это ко всему остальному?
— Учитывая мой интерес к мисс Ситон, это очевидно, — сказал Диего и, вспомнив сказанные Ханфортом жестокие слова о «горячей крови» Люси, добавил: — Мне желательно узнать больше о ее родителях, тем более что мать ее испанка. Вполне возможно, что Люси дворянского происхождения. Ханфорт презрительно фыркнул:
— Сильно сомневаюсь в этом. Сержанты не женятся на женщинах высокого социального статуса. К тому же, судя по их отношениям между собой, брак этот был не очень удачным. Я уверен, что Каталина была просто испанской шлюшкой, которая подцепила Кроуфорда, когда явилась к нему в слезах и сообщила, что забеременела, а он как дурак купился на ее слезы и женился на ней.
Диего чуть не задохнулся от внезапно охватившего его гнева. Он слишком хорошо помнил, как английские солдаты называли его мать испанской шлюшкой. А она была леди!
— Так вы поэтому считаете приемлемым обращаться с Люси столь неуважительно? Из-за ее матери?
— Как я обращаюсь с Люси, вас не касается.
— Я намерен сделать так, чтобы касалось, — возмутился Диего. — У вас был шанс, но вы по собственной глупости сочли ее недостойной. Так что теперь оставьте ее в покое.
Граф опять презрительно фыркнул:
— Или что?
— Или я расскажу вашей невесте о вашей «тесной дружбе» с мисс Ситон.
Физиономия Ханфорта побелела как мел.
— Она вам не поверит. Диего холодно усмехнулся.
— Раньше у меня никогда не возникало проблем с тем, чтобы убедить женщину поверить мне, так что не думаю, что такая проблема возникнет сейчас.
— Ах ты, проклятый интриган… — Граф замолчал, не договорив, потому что открылась боковая дверь и, утирая рукавом рот, вошел Гаспар.
— Диего, тебе надо попробовать здешнюю пищу. Не знаю, где герцогиня нашла своего повара, но он умеет сдобрить специями свиной окорок не хуже любого испанца… — Гаспар замолчал, заметив Ханфорта.
— Ты вернулся вовремя, — сказал Диего, которому уже не терпелось отделаться от графа. — Нам еще многое надо успеть до выступления.
— Наш разговор не закончен, Монтальво, — проворчал граф, наблюдая, как Гаспар взбирается на сцену.
Глава 9
Дорогая Шарлотта!
Не знаю, как и сказать вам, но Притчард едва ли продаст вам Рокхерст. Вы многого не знаете об этом человеке, а я не вправе раскрывать вам глаза на эти вещи. Могу лишь сказать одно: будьте осторожны, когда имеете с ним дело. Ему нельзя доверять.
Ваш обеспокоенный кузен Майкл.
К тому времени как Люси вернулась в бальный зал, Питера там, слава Богу, не было. Диего и его ассистент были поглощены подготовкой к представлению.
С сожалением оторвавшись от созерцания Диего в сорочке с засученными рукавами, Люси направилась в сад. Тем более что вздыхать по нему означало поощрять его дальнейшие вольности.
Хотя, откровенно говоря, мисс Ситон отнюдь не возражала против тех вольностей, которые он уже допустил. Какое потрясающее ощущение испытала она, когда Диего целовал ее грудь! Даже сейчас при воспоминании об этом ее бросило в жар. Рассказы о гареме не подготовили Люси к великолепию этого ощущения. Читать об этом было далеко не так волнующе, как испытывать это самой.
