Кристина Додд - Рыцарь надежды
— Не говорите так, хозяин, — вздрогнул Уортон. — Я не могу этого слышать.
— Я помню, — настаивал Хью, — как я лежал там около печи. Я даже не в силах был открыть глаза. Я едва дышал. Потом я почувствовал, как запахло чем-то странным, необыкновенным. Этот запах напомнил мне… запах свежего коня перед боем и одновременно запах кольчуги, хорошо смазанной маслом. Мне хотелось вдыхать и вдыхать его. Ты не поверишь, я становился сильнее от этого запаха. — Он сжал кулаки, и его взор устремился вдаль. — После этого повязка стала мягкой и теплой, как хорошо выделанная кожа, из которой сделаны мои рукавицы.
— Вам все это привиделось, хозяин, — твердо сказал Уортон, но уверенность его растаяла мартовским снегом, как только Хью перевел свой взгляд на него.
— Разве я говорю неправду? — куда менее храбро спросил Уортон.
— Мне знакомы сновидения, и я всегда отличу их от реальности. Это… это было и то, и другое. — Хью задумался. — Или нет. Это точно происходило на самом деле!
— Да, хозяин, — поспешно согласился Уортон, смутившись, и спросил с подозрением: — А что еще вы помните?
— Вкус. Я смог попробовать.
— Что попробовать?
— Ее.
— Леди Эдлин? — Уортон так и сел. — Она что, колдовством засунула себя к вам в рот, пока вы спали? — Он задумался. — Или вы занимались чем-то еще?
— Конечно, нет, болван! Это все совсем не то.
Уортон был преданным слугой, но иногда его тупость в каких-то вопросах поражала Хью. Объяснить ему что-либо, отступающее от самых простых вещей, могло оказаться опасным предприятием.
— Вкус разлился по моему языку, вкус, которого я раньше никогда не ощущал. Мне хотелось смаковать его долго-долго. Мне хотелось вбирать его в себя все больше и больше. И я знал, что это аромат леди Эдлин.
Уортон боязливо поежился.
— То, что вы говорите, ужасно. Она вас, конечно, заколдовала!
Медленно, экономя силы, Хью повернулся к двери.
— А, собственно, зачем?
— Ну вы же говорите, что женитесь на ней.
— Да, женюсь. — Хью добрался до двери, ухватился за косяк и широко распахнул ее в ночь.
— Но в этом нет никакой необходимости. Вы можете иметь ее и так, — доверительно сообщил Уортон.
Затрясшись от ярости, Хью вспомнил, как Эдлин сомневалась в мужчинах и в их чести. Похоже, не зря.
— Каковы же твои соображения?
— Здесь же нет никого, кто бы мог с вами соперничать. Возьмете ее — и все! — Слуга был совершенно спокоен, поскольку искренне считал: что хозяин захочет — то и берет.
С самым суровым выражением лица, на которое был способен, Хью повернулся к этому человеку, чтобы Уортону никогда не пришло в голову сделать такое предложение когда-либо еще.
— Это был бы поступок мошенника, но я перережу глотку любому, кто скажет, что я мошенник.
Глаза Уортона вылезли из орбит, и он громко сглотнул.
— Конечно, хозяин, я ведь просто имел в виду, что нет никого достойней вас, и поэтому вы можете жениться на ней в любое время, как только захотите. — Уортон вопросительно поглядел на господина — все ли правильно он сказал?
— Надеюсь, что ты имел в виду именно это, — улыбнулся Хью, но продолжал смотреть довольно холодно. — Хоть у меня и нет здесь соперников, это отнюдь не уменьшает мой аппетит.
— Но… почему на ней? — все-таки осторожно позволил себе спросить Уортон, который не мог скрыть своего огорчения, так отчетливо прозвучавшего в его возгласе, шедшего прямо из глубины его опечаленного сердца. — Почему вы хотите жениться именно на этой женщине?
Поразмыслив, Хью решил, что Уортон, пожалуй, нуждается в некоторых объяснениях.
— Она доведена до отчаяния, живет здесь в крайне стесненных обстоятельствах, и я чувствую ответственность за нее.
Уортон немедленно дал совет, снимавший по его мнению все проблемы:
— Дайте ей денег.
— Но мне нужна жена.
— Молодая жена, — возразил Уортон.
— Опытная жена, которая сможет твердой рукой управлять моими землями, пока я, наемный рыцарь, не постигну всех необходимых тонкостей, которые должны быть известны всякому благородному лорду.
— Конечно, жена должна отвечать потребностям собственного мужа. — Это Уортон понял легко. — Но она же безобразно обращается с вами. Никакого почтения, о смирении я и не говорю.
— Я сумею смягчить ее нрав. — Хью очень хотелось в это верить.
— Она не захочет выйти за вас замуж, — привел весомый довод неугомонный Уортон.
— Итак, ты думаешь, что Эдлин относится к тем женщинам, которые твердо знают, что для них подходит лучше всего?
Уортон ответил, не задумываясь, так как хозяин говорил вещи просто невозможные:
— Нет. Конечно, нет!
Хью с трудом подавил улыбку.
— Так же считаю и я. Она женщина, которая, безусловно, достойна восхищения, прекрасная женщина, но она всего лишь женщина, и наверняка станет счастливой, только когда согласится подчиниться мужчине. Мужчины, по определению, более мудры.
Уортон собирался еще поспорить о качествах этой леди, но поостерегся. Каждое слово Хью было чистой правдой. Он, наконец признав свое поражение, неуклюже поклонился, а Хью, довольный, что ему удалось только при помощи слов усмирить распоясавшегося слугу, вышел наружу.
На свежий воздух он не выбирался со дня своего последнего сражения. Его запихнули в это душное хранилище, где он потихоньку умирал, пока Эдлин не сотворила чуда. Он мало что помнил о своей болезни, но уж это он запомнит на всю жизнь.
Каменная стена вокруг сада защищала его от чьих угодно любопытных взглядов, так что он мог чувствовать себя в безопасности. Ночной воздух благоухал сладкими запахами свободы, и он, прищурившись, с удовольствием посмотрел на небо. Неважно, что оно затянуто облаками. Он никогда не думал, что это так приятно — просто посмотреть на небо. Дождь, мелкий и прохладный, капал на его лицо. Он и раньше слышал его дробный стук по крыше, но, Боже, как остро он стал все воспринимать после болезни! Кажется, что за радость — торчать под дождем? Но Хью был почти счастлив.
Боясь оставить на улице своего изрядно ослабевшего хозяина одного, Уортон шаркающей походкой подошел к нему и встал рядом. Надо сказать, что верный слуга Хью не переносил воды в любом ее виде. Он считал, что она медленно, но верно убивает человека, пьющего ее, и лишает его мужской силы, если он купается в ней, поэтому Хью не без удовольствия насмешливо наблюдал за промокшим Уортоном.
— Леди Эдлин — немного… — Уортон теперь гораздо осторожнее подыскивал слова, памятуя о недавнем неудовольствии хозяина, — странный выбор, если вспомнить тех женщин, которые обычно окружают вас.
— В каком смысле?
— Она старая, — выпалил Уортон, отступив на всякий случай на пару шагов.
