Виктория Александер - Желание леди
– Готов поспорить, вы не получили извещения, – раздался знакомый голос откуда-то из тени справа.
Она взяла себя в руки и приветливо улыбнулась.
– Думаю, я правильно поступлю, если не стану спорить. А что за извещение?
Из тени вышел Найджел с книгой в руке.
– Моя матушка разослала всем гостям моей сестры извещение, что сегодняшний бал перенесен в Кавендиш-Хаус.
– Я ничего не получала.
– Думаю, при подобном сборище, которое только моя сестрица назвала бы маленьким и интимным, всегда можно кого-то забыть. – Он подошел ближе. – Я не знал, что вы знакомы с моей сестрой.
– Мы познакомились лишь недавно, – быстро ответила она. – Вы же сами сказали, что у нас много общего.
– Да, говорил, – пробормотал он и задумчиво пригляделся к ней.
В это мгновение Фелисити осознала, что они совершенно одни. В высшей степени неприлично, даже возмутительно. И все же это всего лишь невинная ошибка. По крайней мере с ее стороны.
– Осмелюсь поинтересоваться, почему вы здесь, если бал перенесен?
– На некоторое время меня изгнали. – Найджел усмехнулся. – Кара за грехи.
– За все сразу? Значит, это долгое изгнание?
– Нет, мое изгнание продлится еще только полчаса. Я должен оставаться здесь и перенаправлять приехавших гостей в Кавендиш-Хаус.
– Могу я узнать, за какой именно грех вы подверглись изгнанию?
– Все было достаточно безобидно, во всяком случае, так казалось поначалу. Некоторое время назад я подарил племянникам игрушечные лодочки, потому что в детстве сам любил запускать лодочки в прудах. Очевидно, я упомянул, что мне нравилось запускать их и в ваннах. Мальчишки решили пойти по моим стопам – результат получился достаточно плачевный.
– Насколько я понимаю, очень неприятный потоп?
Найджел немного помолчал.
– А еще лягушки.
– Лягушки?
– Чтобы плавать на лодках.
– Ну, разумеется, – еле слышно произнесла она.
– Насчет лягушек я ничего не говорил. Похоже, много лягушек убежало, и они все еще свободно прыгают по дому.
– И сестра обвиняет во всем вас?
Он мрачно кивнул:
– Я причина потопа и лягушек в доме. Звучит по-библейски, вы не находите?
– Кажется, вы не особенно раскаиваетесь и не похожи на человека, ответственного за катастрофу библейских масштабов.
– О, я раскаиваюсь. Я сокрушен чувством вины.
Фелисити подавила улыбку.
– Сокрушены?
– Ну, может быть, не сокрушен, но я полон сожаления. Мне чрезвычайно жаль.
Их взгляды встретились, и оба расхохотались.
– Сестра простит вас? – поинтересовалась Фелисити.
– Вероятно. Она всегда прощает.
– Тогда мне следует оставить вас в изгнании.
Фелисити шагнула к двери.
– Нет, останьтесь, – произнес Найджел. – Я был бы очень признателен вам за компанию. А потом я мог бы сопровождать вас в Кавендиш-Хаус.
– Знаете, это было бы неприлично. Мы здесь почти одни.
– Глупости. У вас за спиной лакей. А еще на кухне слуги. Я с удовольствием позвал бы их, если вы боитесь оставаться со мной наедине.
– Я была с вами наедине. Обстоятельства были более компрометирующими, чем эти.
– Я вел себя как настоящий джентльмен.
– Настоящий?
– Ну, с вами.
Она рассмеялась:
– Вы приняли меня за ребенка. Для мужчины, не желающего жениться, вы совершенно не беспокоитесь, что окажетесь в компрометирующей ситуации с женщиной, мечтающей выйти замуж.
– Фелисити, уверяю вас, у меня нет намерения вести себя таким образом.
Она указала на книгу в его руке:
– Вы разве не читаете, чтобы скоротать время?
– Эта книга поможет не скоротать время, а растянуть его до бесконечности. – Отбросив книгу на ближайшую скамью, Найджел взял руку Фелисити и поднес к своим губам. – Спасите меня, Фелисити, от утомительных «Современных методов охраны почвенных ресурсов». Даю слово быть образцом благопристойности.
Она заглянула в его синие глаза и сказала первое, что пришло в голову:
– Мне очень жаль.
Сдерживаясь, чтобы не рассмеяться при виде удивленного лица, она высвободила руку и отодвинулась, а потом оглядела великолепную гостиную.
– Какой красивый дом.
– Да-да, – ответил он с легкой ноткой смущения. Господи. Ей понравилось смущать его. – Мэдди удачно вышла замуж.
– Как и ожидалось, – заметила Фелисити и подошла к сводчатому входу в бальный зал. – Она оглядела роскошный зал с картинами в классическом стиле на стенах и потолке в больших позолоченных рамах. – Как вы считаете, она счастлива?
– Счастлива? – повторил он сзади.
– Я имею в виду, она довольна своей жизнью.
– У нее муж, которого она любит, и пятеро маленьких мальчиков, которых она обожает. – Найджел встал рядом и заглянул в бальный зал. – Хотя, наверное, не сейчас.
Фелисити расхохоталась.
– Что же касается остальной ее жизни… – Найджел надолго замолчал. – Несколько недель назад я ответил бы не задумываясь, но тогда я мало размышлял на эту тему. А сейчас…
– Сейчас? – Она повернулась к Найджелу. Тот стоял гораздо ближе, чем того требовали приличия. Может быть, это она стояла слишком близко к нему? Но никакого желания отодвинуться не было.
– Сейчас я понимаю, как повезло моей сестре. Она нашла свое счастье в тех узких рамках, которые мы устанавливаем для женщин.
Если бы она подалась вперед ходя бы немного, он мог бы безо всяких усилий поцеловать ее.
– Значит, вы считаете эти рамки слишком узкими? Вашей сестре следовало позволить стать в жизни тем, кем она пожелала бы?
– Да. – Он помолчал. – И нет.
– Нет?
Интересно, каково это, ощущать губами его губы?
– Я считаю, первостепенная обязанность женщины быть хорошей женой и матерью. Однако вы и моя сестра заставили меня недавно осознать, что, может быть, не совсем справедливо, что возможности интеллекта доступны только представителям мужского пола.
– Это очень… – Она замялась в поисках правильного слова. Было трудно думать, когда он находился столь близко. – …Прогрессивно с вашей стороны.
– Кажется, за последнее время я изменил мнение по целому ряду вопросов. – Он поймал ее взгляд.
– Да? – Голос ее был странным.
– Я начал подумывать, что не настолько некомпетентен, как считал всегда. – Он перевел взгляд на ее губы, потом обратно к глазам.
Фелисити судорожно сглотнула.
– По-моему, только один вы так считали.
– Сомневаюсь. Я не предпринимал усилий, чтобы кто-то считал иначе.
– Никогда так не думала. – Сердце в груди ее трепетало.
Найджел наклонил к ней голову.
– Но вы меня едва знаете.
– И все же… – Она подняла голову. Между их губами оказалось не более вздоха, слова, знака.
