Жюльетта Бенцони - Ты, Марианна
— Похоже, что вы не хотите, чтобы нас могли услышать? — вздохнула Марианна. — Речь пойдет о чем-то очень важном?
— Когда дело касается приказов императора, сударыня, это всегда важно.
— Ах!.. Приказы! Я думала, что во время нашей последней встречи император сообщил мне все, что он хотел?
— Но речь идет о том, что мне приказано. И вполне естественно, что я хочу поставить в известность вас, поскольку это вас касается.
Марианне не особенно пришлось по душе это предисловие. Она слишком хорошо знала Наполеона, чтобы не встревожиться «касающимися ее» приказами, отданными такой важной особе, как герцог Падуанский. В этом ощущалось что-то ненормальное. Поэтому, теряясь в догадках, какого рода сюрприз приготовил ей император французов, она ограничилась таким рассеянным «в самом деле», что Арриги внезапно остановился посреди аллеи, вынуждая ее сделать то же.
— Княгиня, — решительно сказал он, — мне ясно, что эта беседа не представляет для вас удовольствия, но прошу поверить, что я с бесконечно большим удовольствием поговорил бы с вами о вещах приятных и воспользовался прогулкой, которая в вашем обществе и еще в таком месте была бы полна очарования. Но увы, к моему величайшему сожалению, я вынужден просить от вас полного внимания!
«Однако , он готов выйти из себя! — подумала Марианна, скорее забавляясь, чем смутившись. — Решительно, у этих корсиканцев самый ужасный в мире характер!» Чтобы успокоить его и не показаться слишком неучтивой, она адресовала ему такую сияющую улыбку, что на суровом лице воина вспыхнул румянец.
— Простите меня, генерал, я не хотела вас обидеть, но я слишком глубоко задумалась. Видите ли, меня всегда беспокоит, когда император берет на себя труд отдавать касающиеся меня особые приказы. У его величества такая… решительная привязанность!
Так же внезапно, как он рассердился, Арриги расхохотался, затем, снова взяв руку Марианны, прежде чем положить ее на свою, поднес к губам.
— Вы правы, — согласился он, — это всегда беспокоит! Но если мы друзья…
— Конечно, мы друзья, — подтвердила Марианна с новой улыбкой.
— Итак, раз мы друзья, извольте выслушать меня: мне отдан приказ лично сопровождать вас во дворец Сант'Анна и, находясь во владениях вашего мужа, ни на мгновение не оставлять вас! Император сказал, что вам необхоидмо обсудить с князем проблему интимного порядка, в решении которой он тоже должен сказать свое веское слово. Так что он желает, чтобы я присутствовал при вашей беседе с супругом.
— А император сказал вам, что вы, без сомнения, не больше чем я сможете увидеть князя Сант'Анна?
— Да. Он сказал мне это. Он хочет только, чтобы я по меньшей мере услышал, что скажет вам князь и что он от вас потребует.
— Может быть… он просто потребует, чтобы отныне я осталась рядом с ним? — прошептала Марианна, выражая этим свои самые тайные страхи, ибо она не видела, каким образом императорская протекция может воспрепятствовать князю заставить свою супругу остаться дома.
— Именно в таком случае и должен выступить я. Император приказал мне передать князю его категорическое желание, чтобы ваша встреча с ним продолжалась не слишком долго. Она должна позволить ему убедиться, что император обратил внимание на его просьбу и дал возможность обсудить с вами подробные планы на будущее. Что касается настоящего…
Он замолчал и извлек из кармана большой белый платок, которым вытер себе лоб. Даже под зеленым сводом деревьев жара давала себя чувствовать, особенно в мундире из плотного, расшитого золотом сукна. Но Марианна, начавшая находить этот разговор все более интересньм, подогнала его:
— Что касается настоящего?..
— Оно не принадлежит ни князю, ни даже вам, сударыня, с момента, как вы стали нужны императору.
— Я нужна? Но для чего?
— Это, я думаю, все вам объяснит.
Словно чудом в руке Арриги оказался сложенный лист бумаги с императорской печатью. Письмо, на которое Марианна, прежде чем взять его, посмотрела с подозрением, настолько видимым, что генерал не смог удержать улыбку.
— Вы можете взять его без боязни, в нем нет ничего взрывного.
— Вот в этом я не так уж уверена!..
С письмом в руке Марианна села на старую каменную скамью возле дуба, и ее платье из розового батиста выглядело на ней как венчик гигантского цветка. Подрагивающими пальцами она сломала восковую печать, развернула письмо и приступила к чтению. Как и большинство писем Наполеона, оно было довольно кратким.
«Марианна, — писал император, — мне пришло в голову, что лучший способ избавить тебя от посягательств мужа — взять тебя на службу империи. Ты покинула Париж под прикрытием неопределенной дипломатической миссии, отныне ты будешь облечена подлинной миссией, важной для Франции. Герцог Падуанский, которого я обязываю позаботиться, чтобы ты без помех смогла уехать для выполнения этой миссии, сообщит тебе мои подробные инструкции.
Я надеюсь, что ты окажешься достойной не только моего доверия, но и всей Франции. Я сумею вознаградить тебя за это. Н.».
— Его доверия?.. Всей Франции? Что все это значит? — растерянно промолвила она.
Обращенный к Арриги взгляд выражал полное недоумение и изумление. Она готова была подумать, что Наполеон сошел с ума.
Чтобы в этом удостовериться, она внимательно, слово за словом, вполголоса перечитала письмо, но, закончив его, оказалась перед тем же печальным выводом, который ее собеседник легко смог прочитать на ее выразительном лице.
— Нет, — сказал он тихо, усаживаясь рядом с ней, — император в своем уме. Просто в данной ситуации он не видит другой возможности выиграть для вас время, кроме дипломатической службы!
— Я буду дипломатом? Но это безрассудство! Какое правительство согласится иметь дело с женщиной…
— Может быть, возглавляемое тоже женщиной. И к тому же речь идет не об официальной службе, а о… секретной службе императора, на которую вас приглашают вступить, службе его величества для особо доверенных и близких друзей…
— Я знаю, — прервала его Марианна, нервно обмахиваясь императорским письмом, — я слышала разговоры о громадной службе, которую уже сослужили императору его сестры, но это не вызывает у меня особого энтузиазма. Короче, не будем тратить время, и скажите без уверток, чего ждет император от меня. И прежде всего, куда он собирается послать меня?
— В Константинополь.
Если бы гигантский дуб, под которым она сидела, обрушился на нее, она не была бы так ошеломлена, как от этого слова. Она вгляделась в бесстрастное лицо генерала, пытаясь найти на нем отражение внезапно охватившего Наполеона безумия. Но Арриги выглядел абсолютно спокойным и с понимающим видом коснулся руки Марианны.
