Мэри Бэлоу - Бессердечный
К тому времени, как он пришел – чуть более, чем через полчаса, – она была почти в истерике оттого, что он опаздывал, оттого, что страшная развязка откладывалась.
«Осужденные преступники вряд ли ценят последние минуты жизни, – думала Анна. – Наверное, им хочется приблизить казнь, ускорить исполнение приговора».
От тяжелых мыслей, которые мешались у нее в голове, она ничего не видела перед собой. Она почти задыхалась.
На нем был бледно-голубой шелковый халат. Анна заметила, что без высоких каблуков он всего на несколько дюймов выше нее. Без камзола и жилета он казался очень стройным, но широкие плечи и твердая грудь свидетельствовали о силе. На лице не было пудры и косметики. Анна с удивлением увидела, что волосы у него темно-каштанового цвета. Они были схвачены сзади тонкой лентой и свободно спадали почти до пояса.
Анна отмечала все эти детали абсолютно бесстрастно. Она безуспешно пыталась заставить лихорадочно скачущие мысли подчинить воле. Может быть, ей тоже надо было убрать волосы, вместо того чтобы оставить их распущенными?
Она попыталась улыбнуться ему. Но поднять уголки рта казалось физически невозможным. Анна не могла надеть привычную маску. Она молча смотрела, как он подошел к ней совсем близко.
– Так я и думал, – мягко сказал он, взяв ее руки в свои. – Два кусочка льда. Анна?! Что случилось с тобой? Неужели я такой страшный? Неужели брачная ночь так пугает тебя?
Он впервые назвал ее просто по имени, без титула. Она старалась думать о том, как нежно и успокаивающе в его устах звучит ее имя, но память услужливо рисовала ей картину, когда она лежала на кровати, крепко привязанная к ножкам за запястья и щиколотки.
– Молчание? – Он отпустил руки и нежно погладил ее щеки большими пальцами, не давая ей отвернуться. – Анна, я не чудовище. Я слышал, что в первый раз может быть больно – слабая боль всего на несколько мгновений. Я буду осторожен, милая, и постараюсь избежать этого. Пойдем, нам лучше лечь.
Это будет только слабая боль. Слабая боль всего на несколько мгновений. О Господи. Это была острая, опалившая ее боль. Она изматывала тело и душу, и, казалось, что это длится всю жизнь.
– Да, ваша светлость, – прошептала она.
– Люк. Мое имя – Лукас, хотя всю мою жизнь меня звала так только мать.
– Люк, – послушно повторила Айна.
Она легла на краешек кровати, оставляя место для Люка, но он не сразу присоединился к ней. Он потушил свечи, и, когда через несколько секунд ее супруг лег рядом с ней, Анна поняла, что он был полностью обнажен.
Одной рукой он коснулся ее шеи, другой мягко повернул на бок, лицом к себе. Он поцеловал ее теплыми, твердыми губами. Его рука скользнула ей за спину, чтобы придвинуть ближе. Мягко. Ненастойчиво. Анна чувствовала, что только тонкая ткань ночной рубашки отделяет ее от его горячего тела.
На минуту его лицо чуть отодвинулось.
– Анна, – прошептал он. – Каждый мускул напряжен. Расслабься, дорогая. Нет никакой спешки. У нас впереди целая ночь. Вся жизнь. Я не войду в тебя, пока ты не будешь готова к этому. Поверь, в конце концов это вовсе не покажется тебе таким тяжелым испытанием.
«Не тяни. Сделай это сейчас. Покончи с этим. Сделай это», – мысленно просила Анна.
Она попыталась подчиниться его приказу.
Он целовал ей лицо и шею. Его руки ласкали ее спину, спускаясь все ниже. Потом они скользнули на живот и поднялись к груди, касаясь так нежно, что Анна не могла с уверенностью сказать, дотрагивался ли он до нее на самом деле.
Когда он расстегнул пуговицы ее пеньюара, она лежала с закрытыми глазами, приоткрыв рот. Она ждала, чтобы он снова дотронулся до нее там, откуда исходило такое наслаждение. До ее груди.
Да, ей доставляло наслаждение чувствовать, как его рука ласкает ее грудь, сначала легко обводя кругами, а потом задевая сосок, так, что он становился маленьким и твердым. Там рождалась боль, сладостная боль.
Анна вдруг поняла, что уже какое-то время издает звуки, похожие на стон. Она чувствовала его растущее напряжение и еще крепче прижималась к нему.
А потом он приподнялся, перевернул ее на спину и стал снимать с нее пеньюар.
– Давай избавимся от этого, Анна, – сказал он. – Кажется, он только мешает.
Анна приподнялась, чтобы он смог освободить ее от одежды. Люк бросил пеньюар на пол у кровати. Анна поняла, что время пришло. Она лежала на спине и чувствовала его готовность. Она постаралась расслабиться для него.
Люк снова поцеловал ее. Его ладони скользнули по ее груди и животу. И еще ниже...
И вдруг Анна почувствовала, что Люк лежит на ней всем своим весом. Он целовал ее и бормотал слова, смысл которых она уже не могла понять, потому что в это время его колени раздвинули ее ноги, а руки крепко держали ее под ягодицами, так что она не могла пошевельнуться.
Анна глубоко вздохнула, почувствовав, как он входит в нее – туда, где не было никакой преграды и не будет боли, – медленно и неумолимо.
«Он глубоко», – сказал ей внутренний голос, когда Люк наконец остановился.
Гораздо глубже, чем она когда-нибудь могла себе представить.
Мужчина. Впервые мужчина обладал ее телом. И это был он Люк. Она вдруг увидела его таким, как в первый раз: в золотом и алом, с мушкой и припудренными волосами, пристально глядящим на нее из-за драгоценного веера. А теперь она чувствовала его, обнаженного, глубоко в себе.
Она наслаждалась этим чувством. Она ни о чем сейчас не жалела. Сейчас она чувствовала себя женщиной.
Он лежал неподвижно, и прошло еще много времени, прежде чем он нарушил молчание.
– Постарайся расслабиться.
Анне показалось, что голос его лишен всякого выражения. Услышав эти слова, она поняла, что снова напрягает каждый мускул своего тела. Она попыталась подчиниться ему.
Он медленно стал выходить из нее, и от этого у нее перехватило дух. Она вскрикнула. Он остановился, разжигая ее желание, и снова глубоко вошел. Он повторял движение снова и снова. Анна вдруг вспомнила, как ей описывала это крестная, и поняла, что в реальности все совсем не похоже на то, что она представляла себе. Действительность была гораздо приятнее. Его движения приобрели устойчивый ритм, и Анна вдруг поняла, что она уже не испытывает неудобств. Звуки и движение слились в единый танец. Ее тело постепенно расслаблялось, а затем, независимо от ее воли, стало отвечать его движениям.
Разум подсказал Анне, что их танец заканчивается, и ее тело раскрылось навстречу Люку. Она сдалась во власть его ритма, следуя за ним к прекрасному обманчивому раю.
У нее вырвался вздох удовольствия, когда она ощутила внутри себя горячую волну, исторгнутую мужем.
Анна почувствовала, как по ее щекам бегут слезы.
