Рене Бернард - Опаловый соблазн
— Я… я как королева на доске. Хочу убежать, но боюсь… что просто попаду в ужасную западню. Я уже сделала ход не думая.
— Убегая? Спасаясь от мужа?
Она кивнула:
— И убегая. И выходя за него замуж. И делая все остальное. За свою жизнь я, очевидно, приобрела привычку слепо верить, что все, ожидающее меня за поворотом, лучше. Я была беспечной глупой девочкой, которая не думала ни о чем, кроме балов и приглашений, и когда…
Пока она собиралась с духом, Дариус хранил молчание, представляя собой воплощенное терпение.
— Он вел себя очень внимательно и любезно, — наконец продолжила Изабель. — Он красив и… нравится моим родителям. Титул и недвижимость моего отца отходили к дальнему наследнику по мужской линии, и, думаю, родители только порадовались моей удачной партии. Я представляла себя окруженной любовью, поскольку мне это казалось само собой разумеющимся. Я была избалована и убеждена, что все в моей жизни будет… прекрасно.
Дариус кивнул, продолжая внимательно слушать, а Изабель вздохнула.
— Я даже не догадывалась, что все может измениться в мгновение ока, а человек порой лишается способности сказать «нет».
— Вы, Елена, никогда не теряли этой способности. Чтобы выжить, вы делали все, что должны были делать, и говорили ему все, что должны были говорить. А сейчас послушайте меня. Начиная с этого момента, вы имеете право сказать «нет» чему угодно и кому угодно. — Снова надев очки, Дариус наклонился вперед и сознательно опрокинул на доску черного короля, сдавая партию. — И здесь нет ловушки.
Изабель кивнула и встала, внезапно встревожившись и боясь остаться. Общество Дариуса манило ее, но она винила длинный день за неуправляемый поворот своих мыслей и неспособность сосредоточиться на игре.
— Мне нужно отдохнуть.
Он немедленно встал вслед за ней, толкнув стол и опрокинув несколько фигур.
— Разумеется! Я и сам… устал.
Изабель пошла к двери, но потом обернулась.
— Я хотела бы кое-что спросить у вас, мистер Торн. Но это ужасно прямолинейно и… грубо.
— Неужели?
— К сожалению, да. — Она грустно кивнула. — Но… я должна знать.
— Тогда можете спросить. — Улыбнувшись, он расправил куртку и остался стоять у своего кресла. — Запрещенных вопросов не существует. Мой учитель, профессор Уоррен, обычно говорил, что любопытство неисчерпаемо.
— Почему вы не женаты, мистер Торн? — сделав глубокий вдох, спросила она.
— A-а, этот вопрос! — тихо откликнулся он.
Изабель была готова взять его назад, извиниться и заверить Дариуса, что он не должен отвечать, но удержалась.
— А как по-вашему, Елена, почему я не женат?
— Это нечестно. Не смейте пользоваться методом Сократа и переворачивать все с ног на голову!
Он только улыбнулся и скрестил руки.
— Итак?
— Миссис Макфедден намекнула, что это объясняется вашим странным желанием проводить каждое мгновение бодрствования в своей библиотеке и вашей неспособностью услышать колокольчик к обеду.
— Хм-м, звучит логично, — осторожно произнес он.
— Нет, ничего подобного! Любовь к книгам не означает, что вы не годитесь быть мужем.
В его глазах что-то промелькнуло — вспышка надежды или гнева, или… Изабель не могла сказать, что это было, его выражение быстро изменилось, и он, опустив голову, принялся изучать обтрепанные нитки на манжетах своей рубашки.
— Я не женат, потому что не женат, Елена.
— Вряд ли это объясняет мне почему, — прошептала она.
— Нет, но я лишь обещал, что вы можете спросить. — Вздохнув, он поднял голову, и от выражения беззащитности у него в глазах по ней прокатилась волна острой боли. — Не путайте секреты с обманами.
— Значит, это секрет?
Он кивнул.
— Это не означает, что я против или мне все равно. И не означает, что я не завидую друзьям, которые нашли свое счастье в браке. Но я… Брак предназначен для людей… лучших, чем я. Давайте оставим эту тему. Пожалуйста.
Он дал ей всю власть, а она повела себя столь бестактно, что смогла лишь обидеть его чем-то.
— Конечно. — Изабель вышла и, не оглянувшись, поспешила вверх по лестнице.
Вечер бесповоротно закончился. Елена вернулась в убежище своей спальни, а Дариус остался в библиотеке.
Почему он не женат?
Когда-нибудь он расскажет ей и положит этому конец. Сегодня ему помешала лишь дурацкая гордость. Он не хотел, чтобы она думала о нем плохо.
Он никогда не позволял себе так сблизиться с кем-либо, приходя в ужас при мысли, что превратится в такое же чудовище, как тот, с кем он вырос. Когда Дариусу исполнилось шесть лет, священник сказал ему, что это фамильное проклятие. «Твой дед был деспотом и твой отец… Так уж случилось. Мужчины Торнов дьявольски красивы, но славятся своим необузданным нравом и быстры на расправу». Мужчины Торнов… Уже в шесть лет он впитал худшее из названного.
Он был Торном и мужчиной.
Это должно означать, что он вырастет и станет таким же жестоким, как его отец.
Поэтому он от всего такого отказался. Вся его энергия была направлена на поиск жизни, непохожей на жизнь отца. Он окунулся в книги и избегал общества женщин из страха, что, влюбившись, потеряет разум.
Из всех женщин мира, возможно, только Елена поймет и отнесется с уважением к его желанию не причинять страданий.
Или увидит в этом подтверждение тому, что все мужчины внутри коварны и необузданны.
В данный момент он чувствовал себя чрезвычайно коварным. Каждое нервное окончание трепетало и полнилось возбуждением. А в том, как в присутствии Елены тяжелела его плоть и росли требования его тела, не было ничего, достойного настоящего рыцаря. Разум изменил ему, и Дариус, сев за письменный стол, взглянул правде в глаза.
Он быстро проигрывал битву за то, чтобы держаться от Елены на расстоянии вытянутой руки.
Проклятие. Он поклялся оберегать ее, но никогда не думал, что придется оберегать ее от самого себя.
Глава 8
На следующее утро, сидя в библиотеке, Дариус писал письмо Эйшу, сообщая о своем открытии, что среди шотландских торговцев драгоценными камнями отсутствует главный, и не обращал внимания на обычный шум в доме, пока ему не показалось, что тон спора, долетавшего до него из кухни, изменился.
Он отвлекся от письма и, склонив голову набок, прислушался к необычным горестным оттенкам обычно беззлобной перепалки. Со вздохом встав из-за стола, он отправился в заднюю часть дома, а услышав крик, сопровождаемый громким стуком металла о пол и звоном бьющегося фарфора, ускорил шаги.
Распахнув дверь, Дариус застыл при виде открывшейся ему картины. Хеймиш лежал на каменном полу рядом с перевернутым рабочим столом. Елена в слезах стояла над ним, подняв чугунную сковороду с длинной ручкой, словно собиралась нанести еще один удар. А миссис Макфедден с вытаращенными от удивления глазами стояла, не шевелясь и прикрывая рот фартуком.
