Карен Хокинс - Ночь в Шотландии
Когда Мэри встретилась с ним в первый раз, она подумала, что яркое солнце хоть немного развеет ту мрачную таинственность, которую он распространял вокруг себя, но их встреча сегодня утром рассеяла иллюзию. Если уж на то пошло, солнечный свет сделал его совершенно неотразимым, потому что в лучах солнца его прекрасные глаза приобретали оттенок молодой листвы. В обрамлении черных ресниц они были невероятно красивы, а ее светло-карие глаза казались ужасающе невыразительными.
— Удивлена, что вы не выбросили мою щетку за окно, как поступили со всем остальным в этой комнате, — быстро сказала Мэри, встретив его холодный взгляд.
— Мой дворецкий, а его мнением я очень дорожу, объяснил мне, что если выбрасывать вещи за окно, можно повредить кусты роз.
Что это? В его глазах промелькнула язвительная усмешка?
Мэри была заинтригована.
— Вам не удастся убедить меня, что судьба роз вам важнее мебели.
— Меня не волнует ни то, ни другое. На самом деле меня заботит лишь тот факт, что в замке Нью-Слэйнс семья моего садовника работает уже четыре поколения. Мне было бы неприятно потерять их из-за того, что я невольно погубил лелеемые ими кустарники.
Мэри вынуждена была признать, что в его рассуждениях есть смысл.
— Было бы замечательно, если бы вы точно так же позаботились о своей гостье. Если бы вы просто позволили мне выйти из комнаты, я бы…
— …вы бы сделали все, что в ваших силах, чтобы найти и забрать предмет, который требовали таким бесстыдным образом.
Мэри молчала, потому что возразить было нечего.
— Ну по крайней мере хоть честно, — улыбнулся Ангус, и его лицо обрело спокойное выражение.
— Ради всего святого, хватит, мне это надоело! — Мэри уперла в бока сжатые кулаки. — Эррол, вы не можете удерживать меня здесь! Если вы это сделаете, предупреждаю, я найду другой способ шуметь!
В этом Ангус нисколько не сомневался. Он думал, что сидение взаперти поубавит в ней решительности, но, похоже, это еще больше раззадорило ее. А его самого по какой-то причине все больше увлекала головоломка, которую представляла собой эта девушка. И пусть она была в золе почти как трубочист, казалось, что она светится. Решительный блеск в глазах, порозовевшая кремовая кожа. Одна щека перепачкана золой, легкая пыль от которой покрыла платье и руки. Сжатые кулаки вымазаны в саже, от которой точно останутся следы на платье.
У Ангуса задрожали губы, и он с большим трудом подавил ухмылку, взглянув на ее волосы. Несколько густых прядей выскользнули из булавок и теперь, свободно извиваясь, рассыпались по плечам. В солнечном свете, который проникал в окна, они сияли, словно темное золото спелой пшеницы, сверкая, словно их подожгли изнутри, и образуя нимб вокруг лица в форме сердца. Один локон, завиваясь около шеи, спускался на грудь, обхватывая ее, словно нежный любовник.
«Интересно, сколько ей лет?» — задумался Ангус. Она выглядела довольно юной. Слишком юной, чтобы проделать путь из Англии сюда, в замок.
— Сколько вам лет?
— Почему вы спрашиваете? — с подозрением спросила Мэри.
— Если вы — сестра Херста, тогда каждый полученный мною факт поможет либо подтвердить, либо опровергнуть ваши заявления.
— Мне двадцать семь.
Мэри потерла кончик носа, оставив там черный след от сажи.
— Я думал, вам лег семнадцать, — удивился Ангус.
— А вам сколько лет?
— Это не имеет значения.
— Но меня же вы спросили, — справедливо заметила Мэри.
— Мне тридцать пять, — ответил граф, решив, что никакого вреда от этого не будет.
— Правда? — удивленно спросила Мэри. — Я думала, что вам по крайней мере лет… — У нее покраснели щеки. — Я… то есть я хотела сказать, что у вас очень… необычный вид.
У Ангуса пропало желание ухмыляться.
— Это комплимент, — вспыхнув, торопливо сказала Мэри.
— Для мужчины младше пятидесяти лет — нет, это не комплимент. — Эррол сложил руки на груди и внимательным взглядом окинул комнату. — Итак, щетку вашу забрали, думаю, здесь больше не осталось ничего такого, что вы могли бы использовать как орудие пытки. Думаю, теперь вы полностью обезоружены.
— Здесь не слишком уютно, — нахмурилась Мэри и убрала за ухо прядь золотистых волос со щеки, оставляя на коже следы от перепачканных сажей пальцев.
Ангус окинул взглядом почти пустую комнату и попытался представить себя в такой ситуации. Мэри права, это невыносимо. Он вышел в коридор, где к нему сразу же поспешил лакей.
— Томас, принеси два стула из соседней спальни. Темно-синие, помнишь?
— Да, милорд, — с готовностью кивнул лакей.
— Еще мне понадобится молоток и несколько гвоздей.
Томас замер, обменявшись удивленным взглядом с другим лакеем.
— Простите, сэр, вы сказали…
— Ты слышал, что я сказал. Немедленно принеси все сюда.
— Да, милорд!
Оба лакея помчались выполнять задание, а Ангус вернулся в спальню и остановился в дверях. Закрывать дверь или нет? Он не собирался больше целовать ее, такой промах он допустил только один раз. Но, оставшись с ней наедине, ему, возможно, удастся получить какую-нибудь информацию.
Ангус закрыл дверь. Мэри с печальным видом по— прежнему стояла у камина.
— Я приказал принести два стула.
Она оживилась.
— Но они будут приколочены к полу, чтобы у вас не появилась возможность использовать их в ваших гнусных планах.
Он видел, что ее это не обрадовало.
— Майкл говорит, что надо всегда думать о хорошем, — после минутной борьбы пожала плечами Мэри. — По крайней мере у меня будут стулья.
— Мне кажется, без них неудобно.
— Не могу сказать, что слишком страдала без них, — с унылым лицом сказала Мэри, — но приятного было мало. Мы сидели либо на полу, либо на моей кровати. — Она взглянула на графа. — Полагаю, что должна поблагодарить вас за то, что моя жизнь в плену такая роскошная. Или была такой, пока вы не выбросили мебель за окно.
— Мне не хочется видеть ваши страдания, — пожал плечами Ангус.
— Спасибо, — сухо ответила Мэри.
— Итак, чем вы занимались со вчерашнего дня? — Ангус поймал себя на том, что пытается подавить ухмылку. Он осмотрел комнату, но не нашел книг ни на кровати, ни на туалетном столике, ни на умывальнике. — Я послал вам несколько книг из библиотеки. Они вам не понравились?
Он нарочно выбрал книги, которые, как он знал, не заинтересуют ее. Меньше всего ему хотелось развлекать ее; скука могла воодушевить ее сознаться в своих истинных намерениях, чтобы получить свободу.
Ангус собирался отправить ее восвояси, как только узнает, кто послал ее; эта женщина — простая заложница. Привлекательная, обаятельная, очень похожая на Киру заложница.
