Кристина Додд - Непокорная невеста
— Однако он — королевский зодчий, и я должна ему доверять.
— Вы ему доверяете? — поразился Хью. — Доверяете мужчине, которого совсем не знаете! Да ведь он обычный поденщик, который за несколько пенсов в день роет яму в грязной земле.
Джулиана взяла у Файетт мокрое полотенце, вытерла руки. Это занятие отняло у нее очень много времени. Рассмотрев каждый палец по отдельности, она сказала:
— Вы правы, милорд.
Хью ткнул пальцем в сторону Раймонда:
— Неужели этот мужлан поколебал ваше извечное недоверие к мужчинам? Может, он и в вашу постель уже забрался? Должен напомнить вам, леди Джулиана, что после того скандала ваша репутация безнадежно испорчена. Может быть, такая грешница недостойна распоряжаться судьбой своих детей и своих земель!
Джулиана крепко схватилась пальцами за край стола:
— Эти слова недостойны вас, милорд.
— Ваш зодчий — подлый обманщик!
— Ничего подобного!
Раймонд чуть не проваливался под землю от стыда. Ведь он действительно обманывал Джулиану. А кроме того, слишком уж рьяно защищала она своего строителя. Потом, опомнившись, она непременно пожалеет, что кинулась на его защиту с таким пылом.
— Он что-то утаивает, — настаивал Хью.
Джулиана скрестила руки на груди:
— Например, что?
— Не знаю. Но на обычного мастера он не, похож.
Кейр шепнул Раймонду на ухо:
— Лорд Хью слишком наблюдателен.
— А мне на первый взгляд он показался простаком.
— Может, он и простак, но совсем не дурак. К тому же он слишком близко к сердцу принимает интересы леди Джулианы.
Но Раймонд его уже не слушал. Он думал о том, что его маскарад продлится еще несколько месяцев, до весны, а к тому времени все переменится. Как сложатся их отношения дальше? Произвести впечатление на Джулиану ему удалось. Она ощутила к нему доверие, не побоялась поручить его опеке своих дочерей, а ведь ей ничего не известно о том, как могуч и стоек он в бою. Она поверила, что он может укрепить ее замок. Она прониклась к нему симпатией, не зная о его знатности, о его влиянии при дворе. Вопрос в том, позволит ли она ему делить с ней ложе?
— Мне он тоже не нравится, — заявил Феликс, глядя на Раймонда.
— Это почему же, милорд? — насмешливо спросила Джулиана.
Феликс побагровел еще пуще.
— Он такой… такой нахальный. И кроме того… он не тот, за кого себя выдает.
Кейр прошептал:
— Просто какой-то попугай, а не человек.
Раймонд кивнул, думая с нежностью, что Джулиана защищает его с восхитительной самоотверженностью.
— Вы только посмотрите на него! — Хью вскочил на ноги. — Он пялится на вас, как влюбленный юнец. Миледи, да этот наглец только и мечтает о том, чтобы задрать вам юбку.
Джулиана обернулась к Раймонду, и он растаял под ее небесным взглядом.
— Клянусь святым Себастьяном! — бушевал Хью. — Вы так на него смотрите, миледи! Уж не влюбились ли вы в него? Опомнитесь! Ему не нужна ваша любовь. Ему нужны ваши земли, ваши богатства, ваше тело.
Но Джулиана не отрывала от Раймонда глаза. Сэр Джозеф громко сказал:
— Эта женщина ни за что не прошла бы испытание иглой святого Уилфрида.
Раймонд и Кейр переглянулись.
— Что это за испытание? — спросил Кейр. Джулиана, гордо вскинув подбородок, объяснила:
— В Райпонском соборе есть узкий проход, именуемый иглой святого Уилфрида. Лишь целомудренная, благонравная женщина может пройти там, не застряв.
— А уж целомудренной вас, Джулиана, никак не назовешь, — осклабился сэр Джозеф.
Выйдя из себя, Хью выкрикнул:
— Вы ведете себя, как последняя шлюха!
Это слово разорвало пелену волшебного тумана окутавшего Раймонда и Джулиану.
Хью тут же принялся извиняться в своей горячности, но Раймонд уже бросился к нему с криком:
— Я заставлю тебя проглотить эти слова!
Хью шагнул ему навстречу, схватившись за кинжал:
— Только рыцарь умеет, владеть оружием, — сказал он. — Ты рыцарь?
— Ты сомневаешься, что я с тобой справлюсь?
— Я сомневаюсь, что ты простой ремесленник. Откуда у тебя такие мышцы, откуда столько дерзости? Ты и двигаешься, как рыцарь.
Джулиана нахмурилась, а Кейр вполголоса выругался. Раймонд молчал, стиснув зубы.
— Леди Джулиана слишком доверчива, — шептал Хью.
— Вас это не касается, это мое дело, — огрызнулась Джулиана. — А если вам хочется подраться, то извольте делать это не в моем…
В этот момент в дверях появился Леймон.
— Миледи!
Он держал за шиворот скрюченного человечка в вымокшем плаще.
Воин подтолкнул незнакомца вперед и доложил:
— Этот прохвост ни слова не знает по-английски, но все время повторяет ваше имя, миледи, и размахивает этим письмом. — Он показал свиток с печатью. — А печать королевская.
Джулиана рассмотрела печать и взглянула на путника, с которым столь бесцеремонно обошелся Леймон.
— На каком языке вы говорите? — спросила она на нормандском наречии.
Незнакомец скороговоркой выпалил на той разновидности французского, которой пользуются жители Пуату:
— Миледи, — он упал на колени. — Дорогая госпожа! — Он поцеловал ей руку. — Этот мужлан обошелся со мной самым неподобающим образом. — Он откинул капюшон и запыхтел от негодования. — Говорит, что не понимает меня, однако я уверен, что он вполне может объясняться на цивилизованном языке.
Незнакомец достал кусок белой материи и вытер мокрые лоб и усы.
— О, как ужасно путешествовать по этой варварской стране! Если бы не король, я бы ни за что сюда не поехал. — Он прошелся тряпкой по щекам и продолжил: — Во всяком случае, в такое время года.
По-прежнему стоя на коленях, он умудрился еще и поклониться.
— Однако король Генрих проявил такую настойчивость, что я не мог более противиться. К тому же он превозносил вашу несравненную красоту и щедрость. Теперь я вижу, что его величество не преувеличил.
Он вновь попытался поцеловать Джулиане руки, и она воспользовалась паузой, чтобы спросить:
— Зачем король послал вас ко мне? Я ничего не понимаю.
Человечек удивился, взмахнул руками:
— Но вы сами его попросили!
Раймонду стало не по себе.
— Я ни о чем не просила короля. Разве что…
Джулиана посмотрела на Раймонда, потом на незнакомца.
— Кто вы такой?
— Я? — Француз ударил себя кулаком в грудь. — Я Папиоль. — Он вскочил на ноги и принял горделивую позу. — Я величайший строитель замков во всем королевстве!
7
Джулиана уставилась на подвижное, брыластое лицо того, кто назвал себя строителем замков. Человек продолжал что-то говорить, жестикулировать, но она уже ничего не слышала. В глаза ей бросилось перекошенное от злости лицо сэра Джозефа. Сердце ныло, словно больной зуб. Жалость к самой себе охватила ее. Несчастная дура, она в который раз поверила мужчине и снова была бессовестно обманута. Ее охватил гнев. Она чувствовала, как ярость закипает в ее крови, огнем пробегает по телу. Тщательно выговаривая слова, она спросила:
