Мэри Бэлоу - Снежный ангел
– Возможно, мы наскучили вам своими воспоминаниями, – сказала леди Марч. – Не подумайте, что у моей золовки тяжелый характер. Уверяю вас, она замечательная молодая леди. Ну, наверное, всем нам нужно отдохнуть перед обедом.
Она встала, и все последовали ее примеру.
«Так, значит, вот кого Деннис выбрал Розамунде в мужья, – думал лорд Уэзербй, спускаясь по лестнице к себе в комнату. – Оказывается, преподобный Стренджлав был ее поклонником еще в давние времена. А Джош – зачинщиком их детских проказ».
Ему было нетрудно поверить, что в детстве Розамунда была способна на шалости. С возрастом она не сильно изменилась.
Он вспомнил, как она тащилась по дороге, вся в снегу, стуча зубами от холода. Однако она была слишком упряма, чтобы повернуть назад и пойти навстречу брату. Вспомнил, как она обессилела от смеха, когда они играли в снежки и она девять раз из десяти бросала мимо цели. Вспомнил ее хмурый взгляд, когда она поняла, что не сможет поставить голову на плечи снеговику. И то, как она извалялась в снегу, с детской непосредственностью изображая снежного ангела.
Потом перед его глазами возникли спальня в охотничьем домике Прайса, яркий огонь в камине и Розамунда, утонувшая в огромной фланелевой сорочке миссис Ривз. Ее тело застыло от ужаса, но она все-таки сказала ему, чтобы он не уходил. Сказала, чтобы он любил ее.
Граф закрыл глаза и стиснул зубы. Проклятие! Он прибыл сюда, полный решимости забыть ее, жениться на Аннабелл и постараться сделать их брак насколько возможно счастливым. Как все чертовски неудачно сложилось! Что же теперь делать?
Глава 8
– Да, Джастин, ты настолько хорош в этом костюме, что перед тобой не устоит ни одна женщина. – Лорд Берсфорд прошел в гостиную графа и уселся на стул верхом, обхватив спинку руками. – Смотри не окуни свои кружевные манжеты в соус.
– Эх, зависть, зависть, – притворно вздохнул лорд Уэзерби, застегивая темно-бордовый бархатный сюртук.
У него совершенно не было времени побыть одному. И почему Берсфорд не идет, как все нормальные люди, переодеваться?
– Оглашение помолвки состоится сегодня? – спросил его приятель. – Будем мы за обедом пить шампанское, говорить речи, целоваться, хлопать друг друга по спине и хохотать до слез? Если да, то можешь уже сейчас принять мои соболезнования.
– Нет, сегодня ничего не будет, – сказал граф. – Оглашение состоится через неделю, в день рождения маркиза, если состоится вообще. Аннабелл ведь еще не сказала «да».
– Ну, за этим дело не станет. Нужно быть не в себе, чтобы отказать первому жениху Лондона. Тебе следовало попросить сделать это камердинера, а не отпускать его. Сам ты никогда не сможешь приколоть ее точно в центре.
Лорд Уэзерби безуспешно пытался приладить бриллиантовую булавку к шейному платку. Ему безумно хотелось остаться одному хотя бы ненадолго, именно поэтому он отпустил камердинера. Но как только Генри исчез за дверью, появился Берсфорд.
Необходимо взять себя в руки. Нельзя же без конца таращить на нее глаза, как он это делал во время чая. Боже! Даже самая извращенная фантазия не смогла бы придумать более затруднительной ситуации: он оборачивается, ожидая увидеть очередную родственницу невесты, и видит перед собой темные глаза женщины, образ которой преследовал его повсюду. Она оказалась сестрой Марча. Даже если бы он знал, что его зовут Деннисом, все равно не догадался бы, что брат Розамунды – это его будущий тесть: в Англии тысячи Деннисов.
– Мое счастье, что все сейчас заняты Аннабелл и будут суетиться вокруг нее еще несколько месяцев, – сказал лорд Берсфорд. – Ты вовремя напомнил мне, что в любой момент они могут направить свою энергию на устройство моей жизни. Ведь мне уже двадцать шесть, я наследник маркиза и свободен как птица. Я до смерти боюсь, что они захотят женить меня на Кристобель.
– Хэндсфорт? – спросил граф. – Ты говоришь о сестре Карьера?
– О ней. Рыжие волосы и веснушки по всему лицу. Вот увидишь, они непременно захотят женить меня на ней. У маркиза нет своих сыновей; были два брата, но оба умерли; племянник тоже умер. Остался я, внучатый племянник, единственный наследник. Естественно, что он с радостью отдаст за меня кого-нибудь из своих внучек, это ясно как Божий день. Что до меня, то я бы скорее предпочел Аннабелл, если бы кто-нибудь взял на себя труд научить девушку улыбаться. Но только не Кристобель.
– Ты не любишь рыжие волосы? – спросил граф.
– При чем тут волосы… Она хихикает и все время хвастается. Ее послушаешь и начинаешь задаваться вопросом, есть ли там вообще что-нибудь в голове. Ну да ладно, пока меня не трогают, а что будет завтра – посмотрим. Опасаюсь я этих семейных праздников: никогда не знаешь, чего от них ждать.
– Выше нос, – подбодрил его граф. – Тебе удалось вернуться с войны, получив лишь небольшое ранение. Так неужели ты не сможешь выпутаться из силков маркизы?
– Да, – сухо ответил Берсфорд. – С женой. Ты уже видел Розамунду Хантер?
– Сестру Марча? – Лорд Уэзерби отступил на шаг от зеркала и решил, что булавка находится достаточно близко к центру, чтобы оставить ее в покое.
– Мы не виделись с ней бог знает сколько лет, – сказал Берсфорд. – Марч выдал ее за старика, едва она успела вырасти из детского платьица.
– Ее никто не заставлял, – сказал граф. Он встретил в зеркале удивленный взгляд друга и поспешно добавил:
– Во всяком случае, я так слышал.
– Она часто приезжала сюда до замужества, – сказал лорд Берсфорд. – С ней всегда было весело, почти как с мальчишкой. Мы вместе лазали по деревьям, гонялись за овцами и сбегали с самых крутых холмов. А сейчас Розамунда стала настоящей красавицей.
– Да, – согласился лорд Уэзерби, отворачиваясь от зеркала и демонстрируя свою готовность спуститься вниз. – Меня представили ей сегодня.
– Мне она нравится, – признался приятель, поднимаясь со стула. – Ее присутствие может несколько оживить эти скучные две недели, правда?
Граф не ответил и открыл дверь.
– Веселая вдова. – Лорд Берсфорд подмигнул графу. – Ты заметил, какая у нее фигура, Джастин? Или ты теперь ни на кого, кроме Аннабелл, не смотришь?
Графа бросило в жар при воспоминании о фигуре Розамунды Хантер.
– Говоришь, хорошая фигура? – переспросил он, пропуская приятеля вперед и с трудом удерживаясь, чтобы не поставить ему синяк под глазом.
Лорд Берсфорд нарисовал в воздухе силуэт Розамунды, который, насколько помнил Джастин, не слишком соответствовал оригиналу.
– Прекрасная, – сказал он мечтательно, – просто великолепная, друг мой.
«Дать бы тебе так, чтобы ты перелетел через перила и приземлился двумя этажами ниже», – мрачно подумал граф, аккуратно закрывая дверь своей комнаты.
