Нэнси Като - Все реки текут
– Встретил дружка-одноклассника. Зашли в бар…
– Ты хочешь сказать, что оставил сестру одну? Прямо на улице?!
– Конечно же, нет! К-как можно? Дел захотелось взглянуть на з-здешний парк, и я отвел ее туда. Вот и все д-дела…
– Ты пил, щенок? – продолжительный пароходный гудок, сопроводивший заданный вопрос, придал ему саркастический оттенок.
– Пил? А как же? П-пришлось выпить за компанию. Встретил дружка, понимаешь… в школе вместе учились.
– Это мы уже слышали. Откуда у тебя деньги на выпивку? Ты истратил те полкроны, которые я вам оставил? Больше ты от меня никогда ничего не получишь!
– Ты разрешил нам купить, что хочется. Ну вот я и захотел выпить, – он стиснул челюсти, и лицо его приняло свирепое выражение.
– Ну-ну, не расходись! Живо оба в коляску! Дома я с тобой не так поговорю. Хорошо, если успеем проехать через затопленный лес до наступления темноты.
– Прости, что я не пришел за тобой, Дел, – шепнул ей Адам на ухо, когда они уселись в кабриолет. Но она брезгливо отодвинулась от него, чтобы не ощущать винных паров, не видеть багрового лица и красных глаз. Это был совсем другой Адам, он бросил ее одну, и тот ужасный человек в парке мог напасть на нее, когда она спала. Ее восхищение кузеном, – взрослым и сильным – померкло.
Обратный путь они проделали молча. Чарльз решил не возобновлять сейчас разговора с сыном, а обсудить случившееся с Эстер. Она должна знать о выходке сына, ведь это ее подачки сделали из мальчика идола, она баловала его и носилась с ним с пеленок. Пусть теперь радуется!
Постепенно мерное колыхание крупа мерина, запах лошадиного пота и кожаных вожжей успокоили Чарльза: на него сошло умиротворение, и он начал клевать носом. Вдруг его ушей коснулся испуганный крик Дели.
– Что с тобой, дитя? – встрепенулся Чарльз.
– Шелковые нитки!.. Я совсем о них забыла. Тетя Эстер очень рассердится. Что теперь делать?
– Теперь уж ничего не поделаешь. Да это теперь и неважно: у твоей тети найдется о чем поговорить. Будет уже темно, когда мы доберемся до дома. Она, наверное, рвет и мечет.
Они свернули в прибрежную низину. Было очень тихо, слышались лишь звуки высоких колес, хлюпающих по воде. На верхушках деревьев догорал закат, а внизу было уже темно. Барни меланхолично переставлял в воде ноги. Адам крепко спал.
Внезапно лошадь дернулась и стала.
– Что за дьявольщина! – выругался Чарльз, осторожно понукая мерина. – Для промоины мы остановились слишком уж круто.
Барни налег на постромки, но коляска не сдвинулась с места. Чарльз растолкал сына.
– Пойди, Адам, посмотри, в чем там дело. Вылезай, тебе говорят!
– Вылезать? – Адам тупо огляделся вокруг, думая, что он в лодке. – Но там вода!
– Пойдешь ты или нет?! – взревел Чарльз. Кровь бросилась ему в голову, сын раздражал его все больше. – Ощупай колеса и посмотри, что их держит.
Адам разулся, закатал штанины и ступил в воду, мутную от тины. Он долго шарил в темноте, но ничего не нашел.
– Посмотри с другой стороны! – приказал отец. Адам обошел коляску и с первой же попытки нащупал в воде что-то твердое, запутавшееся в колесных спицах. Это был толстый сук, один конец которого завяз в глине. Адам раскачал его и освободил колесо.
Коляска беспрепятственно покатилась дальше. Адам вскочил в нее на ходу, окончательно проснувшийся и протрезвевший от холодной воды. Передернув плечами, он надел пиджак, обул ботинки.
– Спицы не поломаны? – спросил Чарльз.
– Да вроде нет.
– Слава Богу. С поломанным колесом мы бы мучились всю дорогу, а не то пришлось бы заночевать под деревом. Тише едешь – дальше будешь.
Багряные лучи сгустились на верхних ветвях, ярко запламенели и померкли. Лес помрачнел. Барни хорошо знал дорогу к дому и поддал ходу. Стало трудно сдерживать его прыть. Вдруг без видимой причины он резко остановился. Длинный просвет в чаще деревьев говорил о том, что дорогу пересекла канава.
Чарльз хлестнул лошадь и сразу же пожалел об этом. Прежний хозяин предупреждал его, что Барни нельзя бить: конь норовистый, и кнут может только испортить дело. Мерин стал пятиться назад, переднее колесо подвернулось, и коляска начала крениться набок; еще немного и она бы перевернулась. Адам прямо в обуви выпрыгнул на дорогу и схватил коня под уздцы. Поглаживая его и успокаивая мерина, он осторожно перевел Барни через канаву, и они поехали дальше. Когда Адам взобрался в коляску, с него ручьями стекала грязь. Дели предусмотрительно отодвинулась.
Они ехали в молчании, пока не выбрались на дорогу, ведущую к дому. Чарльз с облегчением вздохнул и оглядел спутников: Адам весь дрожал от холода, усталая Дели безучастно смотрела на дорогу. Вскоре до них донесся радостный собачий лай и навстречу им вышел Или, освещая дорогу фонарем.
– Хозяйка уже икру мечет, ей втемяшилось, что вы все утонули, – весело сказал старый слуга. – Мы уж было наметились идти искать. Но я им сказал, что старина Барни не подведет, он знает дорогу лучше нас.
Эстер ждала у черного входа. В свете лампы, которую она держала в руке, лицо ее было бледно.
– Слава тебе, Господи, вы живы! Адам, мальчик мой, с тобой все в порядке?
– Полный порядок, мать! – Адам обнял ее за плечи. – Только подмок малость.
Она потрогала его одежду:
– Да ты насквозь мокрый! – всполошилась она. – Вы свалились в реку? Я говорила, я знала, что эта дорога небезопасна, но вы меня не послушалась… Выехать в пятницу! Какой кошмар!
Она спешно увела его переодеваться.
Дели, озябшая, измученная, брела следом. Сразу после обеда, который Эстер держала горячим на плите, девочка объявила, что идет спать.
– Я тоже, пожалуй, последую твоему примеру. Меня немного знобит, – сказал Адам, как можно беспечнее.
– Тебе придется с этим обождать, – возразил Чарльз. – Нам надо с тобой поговорить.
Дели поспешила ретироваться. Назревал семейный скандал, и она не хотела быть его свидетельницей. Эстер сверкнула на мужа глазами:
– Что за вздор, Чарльз! Мальчика надо уложить в постель, поставить грелку к ногам…
Ползучая Анни проскользнула в столовую и начала собирать со стола грязные тарелки.
– Давайте перейдем в гостиную, – предложил Чарльз. – Надеюсь, там топится камин?
Эстер повернулась к нему спиной и начала сердито убирать остатки еды в буфет.
Лежа в постели, Дели некоторое время прислушивалась к голосам, доносящимся из гостиной. Потом, будто вспомнив о чем-то, она встала с постели и босая пошла по коридору. Как и следовало ожидать, у закрытой двери в гостиную она увидела неподвижно стоящую сухопарую фигуру.
– Это вы, Анни? Что вам здесь нужно?
– О, мисс Дельфия!.. Мне показалось, что мэм позвонила. Я хотела войти, вот чесслово!
