Анна Кэмпбелл - Полночная страсть
Но даже сознавая это, Антония не находила в себе сил противиться ему. Закрыв глаза, она отвечала на поцелуи Рейнло с исступленной страстью. Под сомкнутыми веками ее мелькали огненные всполохи. Голова кружилась от неодолимого желания слиться воедино со своим мучителем.
На мгновение ей показалось, что она падает: властные руки Рейнло уложили ее на мягкую траву. Накрыв Антонию своим телом, маркиз нетерпеливо рванул на ней корсаж. Она невольно вздрогнула, испуганная столь грубой жестокостью. Ее пронзила тревога.
— Рейнло, мы не можем, — прошептала Антония, схватив маркиза за руку.
Наклонившись, Рейнло жадно приник губами к ее горлу.
— Разумеется, можем.
— Это не поможет вам заполучить Касси, — произнесла Антония.
На мгновение она словно увидела себя со стороны: распластанной на земле, задыхающейся от желания. Имя племянницы в ее устах звучало едва ли не святотатством.
Рейнло снисходительно рассмеялся:
— Да что мне Касси?
— Рейнло…
— Николас.
К чему притворяться? Они давно переступили черту, за которой осталась формальная вежливость.
— Николас.
— А теперь скажи: «Да, Николас».
Рейнло провел пальцем по горлу Антонии, там, где испуганно билась голубая жилка. От его прикосновения Антонию обдало волной жара.
— Нет, Николас.
Приподнявшись на руках, Рейнло заглянул ей в лицо. Никогда еще он не был так красив, как в эту минуту. Его золотистые волосы спутались, одна непослушная прядь легла на высокий лоб, смягчив строгие черты. Темные глаза сверкали из-под тяжелых век, ноздри жадно раздувались. Казалось, запах Антонии был для него драгоценным воздухом, без которого невозможна сама жизнь.
Антония вгляделась в Рейнло, ища в нем сходство с тем мужчиной, что совсем недавно так нежно целовал ее. Но трепетный незнакомец исчез. Нежность сменилась вожделением.
В глазах Рейнло плескалось желание и гнев. В прикосновениях его рук и губ, в страстных ласках, даже в обольстительных словах сквозила ярость.
Рейнло желал Антонию. Но к желанию примешивалось и иное чувство — стремление унизить, взять верх любой ценой. И еще отчуждение.
Возможно, за этим великолепным фасадом скрывалась израненная душа? Не заблуждалась ли Антония, вообразив, что беспутный повеса Рейнло благороднее, чем кажется? Возможно, она наделила его выдуманными качествами и, подобно Касси, думала о нем лучше, чем он того заслуживал? Быть может, она ошиблась в Рейнло, так же как когда-то ошиблась в малодушном Джонни Бентоне?
И все же, глядя в сверкающие черные глаза маркиза, Антония ощутила, как по телу разливается огонь желания. Она видела: Рейнло движет не одно неприкрытое вожделение. Сам того не ведая, он жаждет чувства более искреннего и глубокого.
«Довольно, Антония. Тебе известны все коварные мужские уловки. И все же ты поддаешься на обман, как десять лет назад».
— Признай, Антония, ты проиграла битву.
— В самом деле?
Не в силах устоять перед искушением, она отвела со лба Рейнло непокорный локон.
— Да, — резко бросил маркиз.
В одно мгновение чары развеялись. Обезоруживающая искренность, обещавшая нечто большее, нежели удовлетворение похоти, исчезла.
Рейнло отдернул голову, будто легкое прикосновение пальцев Антонии обожгло, его. Губы Рейнло жадно завладели ее ртом, и в этом поцелуе не было нежности. Распахнув жакет Антонии, маркиз грубо обхватил ладонью ее грудь, прикрытую лишь тонкой сорочкой.
— Подождите, — выдохнула Антония, пытаясь оттолкнуть его.
К ее удивлению, Рейнло послушался. Вскинув голову, он уставился на Антонию невидящим взглядом. Но прежде чем он вновь замкнулся в скорлупе невозмутимости, она заметила в его глазах боль. Быть может, то была горечь стыда.
— Я не желаю ждать.
Он прижался бедрами к бедрам Антонии, давая ей почувствовать силу своего желания. У нее тотчас пересохло во рту. Она жаждала близости с Рейнло, несмотря на бушевавший в нем гнев.
— Пустите меня. — Антония мучительно подбирала слова, пытаясь заставить маркиза остановиться. — Это неправильно. Так не должно быть.
Рейнло яростно оскалился, и Антония впервые поняла, что его гнев отнюдь не минутное нетерпение или досада. Эта ярость поднималась из самых глубин его существа.
— А как должно быть, черт побери?
«С любовью…»
Боже милостивый, как ей могло прийти такое в голову? Нет, это невозможно. Все происходящее между ней и лордом Рейнло не более чем животная страсть. Воображать иное — полнейшая глупость.
— Встаньте, Рейнло, — решительно приказала она. — Этого не случится.
Маркиз помедлил, продолжая прижимать Антонию к земле своим телом. Она не могла разгадать выражение его лица, но в неподвижной напряженной позе его таилась угроза. Антония испуганно сжалась, ожидая новой атаки. «На этот раз Рейнло одержал бы победу», — с горечью признала она.
Издав яростное рычание, Рейнло откатился в сторону.
Изумленная и смущенная тем, что маркиз услышал ее мольбу, Антония попыталась унять бешеный стук сердца.
— Рейнло, взгляните на меня, — прошептала она.
Безмолвным жестом, полным сочувствия, она положила руку ему на плечо. Что-то подсказывало ей, что Рейнло отчаянно одинок.
Маркиз вздрогнул и отшатнулся, как в тот раз, когда Антония коснулась его волос.
«Что ж, пусть будет так». Возможно, она не сразу усвоила урок, но теперь, наконец, поняла. От пережитого унижения рот ее наполнился горечью. Антония отдернула руку. Рейнло нужна была от нее лишь грубая страсть, ничего больше.
Возможно, теперь он не захочет и этого.
Закусив губу, Антония сказала себе, что не стоит огорчаться из-за выходки беспутного повесы. Было бы нелепо принимать всерьез его игру. Ей следует благодарить судьбу за то, что, испытав на ней силу своих чар, он счел ее слишком ничтожной и отказался от преследования.
Но сердце ее мучительно сжалось, не желая прислушаться к доводам рассудка.
— Уходите, — тихо произнес Рейнло.
— Рейнло…
Антония прислонилась спиной к дереву.
Голос ее дрожал, к глазам подступили слезы.
Казалось, плечи Рейнло окаменели. Он так и не повернулся.
— Ради всего святого, воспользуйтесь счастливым случаем и бегите.
В голосе маркиза слышалась ярость: казалось, он на пределе сил и вот-вот сорвется.
Смущенная, испуганная, обессиленная от неутоленного 5желания, Антония с трудом поднялась на ноги. Колени у нее подгибались. Голова кружилась. Спутанные волосы рассыпались по плечам. Оглядев себя, она в ужасе закусила губу. Ее шейный платок исчез, жакет распахнулся. Половины пуговиц не хватало. Измятая юбка висела мешком.
