Барбара Смит - Всем сердцем
На берегу
– Кажется, это подходящее место, – сказал Джошуа.
Анна поморгала, только сейчас заметив, что он остановил двуколку на узкой полоске скалистого берега между утесами. С головой погрузившись в невеселые размышления, она вновь и вновь прокручивала в голове тягостный разговор с Дэвидом и горевала по тем легким приятельским отношениям, которые совсем недавно связывали ее с этим мужчиной. Ее глубоко задела его неприязнь, однако она понимала, что он находился во власти панического страха. Да, она обещала сохранить его тайну, но, к сожалению, он ей не верил. Господи, ну почему он увлекся мужчиной?
Джошуа помог ей выйти из экипажа и достал корзину для пикника, которую Пег привязала к задней части двуколки. Анне не хотелось проводить время в его обществе. Он вызывал смятение в ее душе, а она мечтала побыть в тишине и спокойно разобраться в своих противоречивых чувствах.
Но ей надоело спорить, поэтому она безропотно пошла за Кеньоном по тропинке, проложенной в зарослях кустарника, мимо утесника и дикого тимьяна. Он остановился возле валунов, которые защищали от холодного морского ветра, расстелил на траве одеяло и открыл корзину, чтобы осмотреть ее содержимое.
– Я страшно проголодался, – заявил лорд.
– А я нет, – откликнулась Анна. – Ешьте, если хотите, а я пойду прогуляюсь.
Она спустилась к кромке моря и сделала несколько глубоких вдохов, с удовольствием вбирая в себя бодрящий соленый воздух. На фоне голубого неба и белых облаков кружили чайки. Их крики аккомпанировали приглушенному шуму волн. Эта мирная картина была бальзамом для израненной души Анны.
Однако все изменилось, когда ее догнал Джошуа. Он появился, как всегда, неожиданно. Только что она в одиночестве брела по берегу, наслаждаясь природой, и вот уже он шагает рядом, волнуя ее своей близостью. Его грубое угловатое лицо, проницательные карие глаза и загорелая кожа перевернули ее представление о мужской красоте. В нем не было ничего изящного, приторно-рафинированного. Весь его облик – от разлета скул до шрама под подбородком – говорил о том, что Джошуа – человек суровый и бескомпромиссный.
В его присутствии все существо Анны невольно наполнялось теплом. Особенно теперь, когда он приоткрылся и немного рассказал о войне. Странно, почему Дэвид никогда не оказывал на нее такого сильного воздействия?
Наверное, потому, что был неопасен: она не интересовала его как женщина. Зато рядом с Джошуа она остро сознавала свое женское начало, хоть этот человек по-прежнему оставался для нее неразрешимой загадкой.
По его собственному признанию, Лили его очаровала. В его голосе безошибочно угадывались боль и сожаление.
«Она была красивой, энергичной, жизнерадостной. Ее смех был похож на перезвон колокольчиков. Я безумно ее любил. Когда она приняла мое предложение, я был на седьмом небе от счастья…»
Он говорил о Лили Панкхерст как об идеальной женщине. Анне отчаянно хотелось, чтобы какой-нибудь мужчина когда-нибудь отозвался о ней в таких же пылких выражениях.
Тут она со стыдом поняла, что ревнует к покойнице, и оставила эти глупые мысли. И все-таки, почему он бросил Лили? Она знала, что дальнейшие расспросы бессмысленны: Джошуа объявил эту тему запретной.
Несколько минут они молча брели по берегу, потом лорд вдруг остановился и указал вниз, на камни.
– Эта ракушка ходит.
– В ней сидит рак-отшельник.
– Да?
Они вместе присели на корточки и стали смотреть, как маленькое существо лавирует между камнями, покачивая щупальцами и быстро работая клешнями.
– Он похож на омара, – сказал Джошуа. – Зачем он носит ракушку?
– Он там живет. Когда подрастет, ему придется сбросить эту ракушку и найти себе другую, побольше, чтобы устроить в ней домик. – Она с интересом взглянула на Кеньона. – Вы что, никогда не видели рака-отшельника?
Он покачал головой.
– Поместье Стокфорд-Эбби находится вдали от моря. Я был на берегу всего один раз, когда сошел с транспортного корабля.
Значит, он не знаком с чудесами морского побережья? Сама Анна, будучи маленькой девочкой, провела на пляже немало счастливых часов. Поддавшись минутному порыву, она сказала:
– Тогда пойдемте! Будем восполнять пробелы в вашем образовании.
– С удовольствием!
Увидев, как потеплели его глаза, Анна почувствовала легкое головокружение. Она оглядела скалистый берег, потом поддела мыском кожаной туфельки побег зеленой морской водоросли.
– Это fucus saccharinus, – сказала она. – В народе его называют «морской пояс». Местные жители употребляют это в пищу.
– Похоже на ту склизкую травку, на которую жалуется Гарри. Он говорит, что Пег добавляет ее в супы и тушеное мясо.
Анна засмеялась.
– Уверяю вас, это очень полезно и питательно.
– Скажите об этом Гарри. Он думает, что она хочет его отравить и подмешивает в еду медленно действующий яд.
Они пошли дальше. Анна показывала Джошуа разные виды ракушек и улиток, морские яйца и жгучих медуз, напоминавших куски прозрачного желе. Она сняла перчатки, чтобы дотронуться до завитков морской ракушки. Потом они заметили выброшенную на берег морскую звезду. Джошуа поднял ее с камней, подержал на ладони и, не обращая внимания на соленые брызги, обдававшие его блестящие черные сапоги, вошел в волны и выпустил в море.
Когда он вернулся к Анне, с его рук стекала вода.
– Вот, я спас бедное существо! Может быть, это хоть немного поднимет меня в ваших глазах.
У нее перехватило дыхание при виде его улыбки. Она завидовала ветру, который трепал его волосы. Ей тоже хотелось поиграть с этими густыми черными прядями.
Сжав руки в кулаки, она чопорно сказала:
– Только болтун хвастается своими добрыми делами.
– Больше не буду. Простите мне мои грехи.
Виноватый взгляд Джошуа не вязался с его, хищной ухмылкой. Анна опять не удержалась от смеха. Странно, но его шутки подняли ей настроение.
– Я сильно сомневаюсь, что вы считаете себя грешником, милорд.
Он опустил взгляд к ее губам.
– Давайте отбросим формальности. Зовите меня просто Джошуа.
– Я не могу, ведь вы мне не родственник.
Анна следовала правилу, заведенному в обществе. Однако после вчерашней ночи, побывав в его спальне и услышав, как он кричит от душевной боли, она мысленно начала называть его Джошуа. Этот эпизод что-то изменил в их отношениях. Интересно, почувствовал ли он то же, что чувствовала она? Или, погруженный в ночные кошмары, он не запомнил, как прижимался к ней своим полуголым телом?
– Однако Панкхерста вы называете по имени, – заметил лорд.
– Я знакома с Дэвидом уже пять лет.
– Но я готов поспорить, что вы никогда не входили в его спальню посреди ночи. И не лежали, под ним в постели.
Значит, он не забыл. Анна невольно покраснела, и Джошуа, воспользовавшись замешательством своей спутницы, взял ее за руку. Его сильные, холодные от воды пальцы переплелись с ее тонкими изящными пальчиками. Анне вдруг отчаянно захотелось вновь очутиться в его объятиях, прикоснуться губами к его губам и ощутить на своей груди его ласкающую руку.
Они вернулись к одеялу, расстеленному в защищенном от ветра месте. Анна принялась выгружать из корзины продукты. Пег завернула им холодного жареного цыпленка, небольшой кружок сыра и батон хлеба с хрустящей корочкой. На дне корзины лежали фляжка с водой и бутылка красного вина. Джошуа взял ее из рук Анны.
– Как я понимаю, вода для вас, – сказал он.
– Да, конечно.
Он внимательно посмотрел на нее.
– Хотя после такого трудного утра вам не помешало бы взбодриться чем-нибудь покрепче.
Он от души налил вина в два бокала и протянул один Анне.
– Я не пью спиртное днем, – сказала она и сделала глоток. Жидкость приятно согрела горло. – И Пег это знает.
– Значит, вино положила ваша мама. Наверное, это часть ее коварного замысла.
– Она думает, что мы влюблены друг в друга. – Интересно, почему мама никогда не подстрекала ее выйти замуж за Дэвида? Или она тоже знала о его порочных пристрастиях? Глядя на Джошуа, который вольготно раскинулся на валуне, Анна еще хлебнула вина. – Но вы никогда не будете ухаживать за женщиной, которая видит все ваши недостатки.
Он демонстративно поднял бокал.
– Вы так хорошо меня знаете!
Анна решила, что лорд над ней издевается, но вино вселило в нее храбрость.
– Я вот думаю… может быть, нам стоит подыграть маме?
– Простите, что?
– Сделаем вид, что у нас роман. Ведь должны же мы как-то объяснить, почему все время вместе.
Он сдвинул брови.
– Какая нелепая идея!
– А, по-моему, очень разумная. Теперь, когда мы объединили наши усилия, люди могут заподозрить неладное, если мы не скажемся влюбленной парочкой.
– А кто сказал, что мы объединили наши усилия? Сегодня я сделал исключение, потому что догадывался, что Тимберлейк не захочет со мной говорить.
