Бал виновных (СИ) - Рейн Леа

***

Ближе к полудню в отель пожаловал Монтойя в сопровождении маленького мужчины в смешной шляпе. Это был агент Сиприано, который набился детективу в помощники, словно пытаясь исправить ошибки, совершённые в вечер бала. По пути Сиприано что-то тараторил, но Монтойя его практически не слушал – лишь изредка кивал и улыбался, делая вид, что болтовня агента ему очень интересна, – а сам в это время думал об убийце в маске. Все то, что происходило в отеле, никак не выходило у него из головы. Полночи он не мог уснуть, все пытаясь понять, у кого мог быть мотив совершить эти страшные преступления. Но чем больше он думал, тем сильнее запутывался.

Когда Монтойя входил в отель, он был морально настроен на допрос обслуги, чьи имена вчера назвали члены семьи Гарсиа. Однако в вестибюле его встретил дон Хоакин и сообщил шокирующую новость – вчера вечером не стало дона Игнасио.

– Бедный отец. Его сердце не выдержало после всего, что свалились на семью за последние недели! – горько объяснил мужчина.

Эта новость стала серьезным ударом для детектива, потому что он искренне восхищался этим человеком, который собственным трудом смог создать такое больше и прибыльное дело. Отель, который совсем нескромно – но заслуженно! – он назвал в свою честь, стал одним из самых крупных отелей не только страны, но и всей Европы.

– С вами хочет поговорить моя мать, донья Канделария. Она в кабинете, – напоследок сказал дон Хоакин и тяжелой походкой двинулся в сторону лестницы.

Донья Канделария провела в кабинете мужа всю ночь. Она не пожелала оставаться в комнате с трупом, но и спать в какой-нибудь другой комнате отеля не стала. Ей в принципе не спалось, и она решила погоревать в одиночестве, неуверенная в том, что вообще когда-то сможет спокойно спать.

– Добрый день, донья Канделария. Мне сказали, что вы хотели со мной поговорить, – сказал Монтойя, пройдя в кабинет.

– Знаете, моя семья говорит, что Игнасио якобы хватил сердечный приступ, – мрачно начала донья Канделария, даже не поздоровавшись. Детектив неловко приземлился на стул напротив директорского стола и обратился в слух. – У него никогда не было проблем с сердцем. Я почти уверена, что его убили. К тому же я была там. Он словно начал задыхаться. На сердечный приступ это не было похоже.

– Думаете, ему могли вколоть морфий?

– Вряд ли. Он бы явно это заметил и не стал бы молчать. Накануне нам принесли чай. Я этот чай не пила. Возможно, он был отравлен. Я запретила официантам его уносить, он до сих пор стоит в нашей комнате. Проверьте, может, там действительно есть яд.

– Сию же минуту я распоряжусь, чтобы чай доставили нам в участок. Если там есть яд, то мы его найдем, – заверил детектив.

– Хорошо, теперь идите, – устало сказала женщина, откинувшись на спинку кресла. Ей казалось, что за эти дни она постарела на целых десять лет, горе не только добавило кучу новых морщин, но и испортило здоровье. Но она надеялась, что сможет прожить ещё какое-то время, чтобы успеть защитить семью и отель.

Детектив поднялся со стула и с поклоном удалился, от потрясения даже забыв спросить, кто из официантов приносил этот чай. Но Монтойя не отчаялся – он все равно это выяснит, ведь ему еще предстоит допросить пять человек из обслуги.

– Агент Сиприано, – сказал мужчина своему помощнику, который терпеливо ждал его в вестибюле. – Сейчас мы идем в комнату дона Игнасио. Донья Канделария подозревает, что ее мужа могли отравить.

– Что же в этом отеле происходит?! – испуганно произнес агент, поспешив за детективом. Монтойя ему ничего не ответил. Ему самому хотелось это знать.

Когда агент и детектив поднялись на третий этаж и прошли в самую большую и дорогую комнату – королевский люкс, в котором однажды останавливался сам Альфонсо XIII 1, – они обнаружили тело дона Игнасио, лежащее прямо посреди гостиной. Детектив на всякий случай решил его осмотреть, наказав агенту взять чай и позаботиться о том, чтобы его отправили в участок на экспертизу.

– Но детектив Монтойя, – промямлил Сиприано. – Чая нет.

– Как нет? – удивился тот.

Детектив подскочил на ноги и глянул в сторону стола. Там на самом деле ничего не было, кроме вазы со свежими цветами, которые, очевидно, принесли утром. Либо кто-то из персонала недобросовестно выполняет свою работу, либо кто-то намеренно унес чай, чтобы избавиться от доказательств. Монтойя выпрыгнул в коридор и стал оглядываться. Из комнаты дона Хоакина какой-то официант неуклюже выкатывал тележку, и детектив бросился к нему с громким вопросом:

– Извините, это вы входили в комнату дона Игнасио?

Официант опешил. Разумеется, он знал, что вчера вечером не стало хозяина отеля, но заходить в его комнату не решился бы, особенно, если это было строго-настрого запрещено.

– Н-нет, – чуть слышно пролепетал он. – А что-то случилось?

– Донья Канделария приказал никому не убирать чай. Но кто-то его все-таки убрал. Может быть, вы что-то видели?

– Я не видел. Но спросите у дона Мигеля, дворецкого. Он поможет вам это выяснить.

– Спасибо, – кинул Монтойя и вернулся к агенту Сиприано, что стоял в дверях комнаты и с непониманием смотрел на него.

– Закройте комнату, Сиприано! – возмутился детектив. – Не дай бог, если кто-то из постояльцев увидит тело!

– Да-да, – закивал мужчина и поспешил выполнить приказ Монтойи.

– Сообщите донье Канделарии, что чая нет. А я пойду на кухню узнавать, кто распорядился, чтобы его убрали.

– Будет сделано, детектив. – Сиприано понесся вниз по парадной лестнице, а Монтойя пошел в обратную сторону, к лестнице для обслуги, чтобы как можно быстрее оказаться на кухне.

Кухня встретила звоном посуды, криками горничных и запахом гари. Очевидно, у кухарок что-то пригорело, и сейчас все пытались как можно скорее устранить проблему. Официанты в суматохе бегали с серебряными подносами и взволнованно восклицали, что их клиенты уже несколько минут не могут дождаться свои заказы.

Эх, – думали многие слуги. – Если бы сеньоры знали, что происходит на этой кухне и каких трудов стоят их идеальные обеды, то не были бы столь требовательны к каждой мелочи.

Детектив нашел дворецкого без труда. Седовласый старик с усами спокойно стоял в сторонке и с неким превосходством смотрел на своих подопечных, иногда делая им замечания. Но и без его замечаний все прекрасно знали, что у них все катастрофически плохо.

Монтойя внимательно оглядел кухню, а после ушел, решив подождать, когда уладят все проблемы. Он вернулся в вестибюль, где пересекся с агентом Сиприано, который только-только покидал директорский кабинет.

– Донья Канделария сказала, что если мы не найдем этот чай, то она согласна на вскрытие тела мужа, – сообщил тот. – Она сказала, что мы должны выяснить, что это был за яд, и обязательно найти убийцу.

– Думаю, что чай мы не найдем. Я был сейчас на кухне. Там суматоха, но вся посуда была уже помыта.

***

Когда обед закончился, детектив и агент появились в кухне, где уже было относительно спокойнее. Монтойя отыскал дворецкого и понесся к нему так быстро, что Сиприано на своих коротких ногах еле смог его догнать.

– Дон Мигель, – сказал детектив.

– Да?

– Вы не знаете, кто из работников входил сегодня в комнату дона Игнасио?

– Донья Канделария приказала туда не входить, – ответил тот.

– Я знаю. Но унесли чай и…

– Как?! – ахнул тот, не веря в то, что кто-то из этих бестолковых официантов нарушил приказ владелицы отеля. – Я распорядился, чтобы ни одна живая душа не заходила в его комнату и тем более не трогала этот чай! Я сейчас же узнаю, кто это был!

Дворецкий понесся в коридор и через минуту уже вернулся с доньей Валенсией. Они вместе построили всю обслугу на кухне и смерили всех грозным взглядом, словно родители, которые собирались наказать своих детей.