Барбара Картленд - Волнующее приключение
Пьер снова приник к ее губам. С каждым новым поцелуем огонь разгорался в ней все жарче, и Заза подумала, что как бы не загорелось на ней ее легкое платье.
Они целовались до тех пор, пока солнце, пройдя по небу положенное расстояние, вдруг не проникло в их тенистый уголок и не обдало их жаром.
– Я люблю вас, – прошептал Пьер.
Заза настолько забыла, где она находится, что эти слова, произнесенные Пьером, как будто донеслись до нее из другой вселенной. И вдруг она опомнилась.
Это произошло потому, что он внезапно разжал объятия, и она покачнулась, потеряв равновесие.
– Вы вскружили мне голову, Заза, – произнес Пьер тоном, совсем непохожим на тот, каким он говорил с ней минутой раньше.
Он отвернулся, облокотился о парапет и уставился на противоположный берег реки.
Заза сделала пару неверных шагов на вдруг ослабевших ногах и устроилась рядом с ним. В голове ее царил полный сумбур, мысли крутились в бурном водовороте, и ей хотелось только одного – быть поблизости от Пьера, ощущать вкус его поцелуя, не отпускать его от себя.
Так как он отстранился от нее и выглядел необычайно задумчивым, она осмелилась спросить:
– Скажите, Пьер, в чем дело? Что-то не так?
– Нет-нет, все в порядке, мадемуазель.
– Вы разочаровались во мне, когда…. когда поцеловали меня?
Он повернулся к ней, и Заза с удивлением увидела в его глазах боль.
– Разочаровался? – спросил он, – Как вы могли это подумать?
Заза с робостью произнесла:
– Я боюсь, что вы покинете меня.
– Нет-нет! – возразил он горячо. – Но когда я поцеловал вас, мне показалось, что вы настолько неопытны и чисты. У меня появилось чувство, что я не должен касаться вас, словно разбиваю хрустальную вазу, разрушаю совершенство…
Заза с испугом выслушала его слова.
– Вы хотите сказать, что я показалась вам слишком развязной?
– О боже! О чем вы говорите?
И тут же Пьер обхватил ее талию своими сильными руками и, прижавшись губами к ее рту, повторил поцелуй. Успокоив этим Заза, он сказал:
– Конечно, нет. Как вы могли подумать об этом? Вы – который грезился мне в моих детских снах. Но ужас-то что я не могу ничего вам дать, кроме моей любви…
– А мне больше ничего и не нужно, – поспешно произнесла девушка.
– Вы ошибаетесь, моя милая. Это вам кажется только сейчас. Потому что мы живем в настоящем времени. Но, к несчастью, за сегодняшним днем наступит и завтрашний…
– Давайте не будем думать о нем. Будем наслаждаться настоящим…
Все, что она говорила, как бы само собой выплескивалось из ее уст. Ей действительно не хотелось думать о будущем, ведь оно нависало над ней как дамоклов меч. Заза знала, что в скором времени она неизбежно встретится со своим папашей, графиней Гликсбург и принцем Аристидом – ее нежеланным женихом.
Но какое дело до всего этого Пьеру, который только что поцеловал ее? А тот, разгоряченный ее близостью, по-прежнему обнимал девушку за талию, и его лицо склонялось к ее лицу, и их губы жаждали поцелуя.
– Да, вы правы, моя дорогая, – сказал он. – Я благодарен судьбе за то, что она подарила мне встречу с вами. Я так счастлив…
Он прервал свою речь, целуя ее вновь и вновь, и Заза усмотрела в этом какое-то опасное для себя устремление Пьера. Он явно не хотел отпускать ее из своих объятий, желая, чтобы время остановилось и будущее, грозящее им разлукой, никогда не наступило.
Заза окончательно пришла в себя, сидя за столиком маленького кафе на пустынной тихой улочке Парижа, где не было ни проезжающих карет, ни толпы обычных прохожих.
Сюда привел ее Пьер, почти потерявшую сознание, нашел ей место в тени под пестрым зонтиком, спасающим от жгучих солнечных лучей, и заказал истинно французский завтрак.
Он объяснил Заза, что в этом заведении готовятся самые разнообразные национальные кушанья и оно славится этим на весь Париж.
Холодное вино, которое им принесли, было великолепным, ароматным и, казалось, сохраняло в себе солнечный свет, озарявший весь этот город и этих влюбленных.
Заза выпила вина, потом подняла глаза и встретилась со взглядом Пьера. Неужели они могут вскоре расстаться?
Девушка постаралась собраться с мыслями.
– Наверное, я должна покинуть вас, потому что мой дядюшка будет беспокоиться, куда я подевалась. Эти слова дались ей с большим трудом.
– Предполагаю, месье Дюмон не тревожится о вас. Я предупредил его, что мы отправляемся вместе на весь день и пообедаем где-нибудь в городе.
– Вы так думаете?
– Мне кажется, ваш дядюшка почувствовал облегчение при мысли, что вы погуляете по Парижу, пока он побудет в одиночестве. Ему надо собраться с мыслями перед очередной встречей со своими друзьями в кафе. По-моему, он готовит грандиозную речь.
– Наверное, он захочет призвать их к благоразумию. Ведь они так уважают его за прошлые заслуги и, может быть, прислушаются к его мнению.
– Я тоже рассчитываю на это, – признался Пьер, хотя в его голосе ощущалась неуверенность. – Но, впрочем, люди, собирающиеся там, такие разные и столько времени прошло с тех пор, как имя вашего дядюшки было у всех на устах. Настроение в обществе так же изменчиво, как погода на море. Я заметил там, за столом, некоторых молодых людей, которые ни за что не пожелают прислушаться к мнению старика.
– Да, я тоже обратила на них внимание – Лорен и Бюссе. Они показались мне отвратительными субъектами.
Вряд ли подобные люди способны сочинять стихи или рисовать картины. Хотя, может быть, я и ошибаюсь.
– Если они и поэты, я бы очень хотел почитать то, что они сочинили, – произнес Пьер Бувье несколько загадочно.
– А давайте сделаем так! Попросим дядюшку Франсуа объявить конкурс на лучшее стихотворение, как это бывало когда-то в кафе «Золотое солнце». Если они настоящие символисты, то они не откажутся от такого предложения.
– Как вы гениально все придумали! – восхитился Пьер. – Но тот человек, которого гильотинировали месяц назад как анархиста, тоже сочинял неплохие стихи.
Это замечание Пьера расстроило Заза. Она вспомнила, как ее отец за столом отозвался на весть о покушении на жизнь короля Италии:
– Эти мерзавцы скоро доберутся и до нас! Меня точно разорвут на клочки, как Александра Второго.
– Царя Александра Второго убили не анархисты, а нигилисты, которых описал в своем романе «Отцы и дети» Тургенев, – спокойно возразила великая герцогиня своему супругу.
Заза в тот момент очень гордилась эрудицией своей матери и тем, что она держалась с таким хладнокровием и не поддалась всеобщей истерике.
– Незачем мне напоминать, что это нигилисты, я о них читал! – вспылил великий герцог. – Но какая мне разница, кто швырнет в меня бомбу? Мне плевать на все их программы и разногласия.
