Линда Уинстед - Золотоволосый капитан
— Он любит меня, — прошептала Лили в подушку, закрывая глаза. — Квентин Тайлер меня любит.
Она заснула с улыбкой на лице.
Квент сосредоточенно хмурился, пробираясь по оживленным улицам Нассау. «Черт побери»? И никакого слащавого акцента в ее голосе? И что же все-таки привлекло его внимание в ее руках? Длинные изящные пальцы, охватившие белые перила. Длинные загорелые, изящные пальцы. Где бы он ни встретил Лили, она всегда носила перчатки. Но ее руки были такими же загорелыми, как и лицо.
Даже лицо Лили показалось Квенту более темным, чем раньше. Конечно, она жила на тропическом острове, и неудивительно, что ее кожа имела золотистый оттенок. Он посмотрел на свои темные руки. Конечно, ее загар не такой сильный, как у него, но он тоже постоянно прятался от солнца. Если бы они стали ближе друг другу, он мог бы взять ее руки в свои…
Входя в гостиницу, Квент покачал головой.
«Черт побери»? Разве так выражаются настоящие леди-южанки?
Глава 10
Квент сдержал обещание. На следующий день, рано утром, он стоял у дверей дома Лили, намереваясь справиться о ее здоровье. Когда Кора сухо заверила его, что с Лили все в порядке, Квент поблагодарил ее и пошел прочь, оставив домохозяйку ошеломленно стоять в дверях. На этот раз он не предоставил ей возможности, захлопнуть дверь перед его лицом или вызвать своего здоровяка-мужа, чтобы тот скинул его с крыльца. Кора выглядела явно разочарованной, когда Квент, выслушав ее, спокойно удалился.
Элеонора Слокам ждала его. Она сидела за письменным столом, сосредоточенная и красивая, совсем не похожая на шпионку.
Информация Квента не слишком отличалась от той, которую Элеонора успела получить от других агентов, и он выкладывал добытые сведения с холодной отчужденностью. Для себя Квент уже решил, что блестящего шпиона из него не получится, несмотря на то, что до сих пор он добывал важные данные. Уже одна только новость о морских двигателях для кораблей южан оправдывала его присутствие в Нассау.
В глубине души Квент не считал себя солдатом, хотя это было единственное, что он хорошо знал и умел. Тем более не по душе ему пришлось занятие шпиона. В битвах, по крайней мере, присутствовало благородство, которого он не мог отыскать в шпионаже.
— Полагаю, Джон Райт находится в тюрьме? — Квент сидел на стуле, вытянув ногу, безучастно постукивая тростью по полу. По мере того как Элеонора медлила с ответом, остатки безразличия Квента исчезали. Внезапно лицо Элеоноры приобрело суровое выражение, и в этот момент она показалась Квенту настоящей шпионкой — холодной и безжалостной.
— Капитан Райт мертв.
На лице Квента не дрогнул ни один мускул. Он пристально вглядывался в женщину, которая спокойно и без лишних эмоций сообщила ему эту ужасную новость.
— Что случилось? — тихо спросил Квент.
Откинувшись в кресле, Элеонора спокойно сообщила:
— Застрелен при попытке к бегству.
— Застрелен? Проклятье, какая нелепость!
Квент почувствовал подступивший к горлу ком, и неуверенно пожавшая плечами Элеонора внезапно вызвала у него приступ ярости.
— Райту не следовало пытаться бежать, — сухо заметила Элеонора.
Квент застыл. Перед его глазами стояла ясная, живая картина. Джон Райт, настоящий медведь, а не человек, сбегает от своих захватчиков только для того, чтобы его подстрелили. Подло, в спину.
— Это — моя вина, — произнес Квент скорее себе, чем Элеоноре.
— В чем дело? — спросила та, явно раздраженная эффектом, который оказала на Квента эта новость. — Вам не приходилось убивать людей в бою?
— Конечно, приходилось, но это — совсем другое дело, — приглушенно ответил Квент. — В бою меня самого старались убить. Я стрелял в безликих, безымянных незнакомцев в серых мундирах. Но не в друзей, не в товарищей, с которыми играл в карты и выпивал.
— Выбросите эту чушь из головы, — приказала Элеонора. — Вы спасли многие жизни, помешав тем двигателям прибыть к месту назначения. Сотни жизней, а может и тысячи. Дело сделано, — отрезала она. — Нужно уметь жертвовать одной жизнью ради спасения многих других.
Элеонора наклонилась вперед, лицо ее внезапно смягчилось:
— Нельзя позволять эмоциям управлять собой, Квентин. Победа — вот что главное. Отдельные личности не должны играть никакой роли. Если вы не усвоите это правило в ближайшее время, то никогда не станете настоящим шпионом.
— Я и так им никогда не стану, — спокойно ответил Квент.
— Как продвигаются дела с мисс Рэдфорд? — Элеонора попыталась сменить тему разговора.
— Ничего интересного для вашего дела, — неприязненно ответил Квент. Ему не хотелось втягивать Лили в свою смертельную игру. Она ни в чем не виновата, но вряд ли это имело значение для Элеоноры. Больше всего страдают на войне безвинные. Солдат, идущий в бой, знает, что может не вернуться, а мирные люди, оказавшиеся в бою случайно, погибают так же тяжело и мучительно.
— Кстати, я перестал видеться с Лили Рэд-форд, — холодно произнес Квент. — Она не знает ничего, что могло бы помочь вам…
— Но капитан…
— … так же невидим, как и раньше, — закончил Квент, вставая. — Лили нам не поможет. Я вывожу ее из игры.
— Мы теперь знаем, что Лили Рэдфорд уязвима. Я пошлю другого оперативного агента продолжить с того места, где закончили вы, — предупредила Элеонора.
Квент обернулся и одарил ее ослепительной улыбкой.
— Ну что же, давайте. Пожелайте ему от меня удачи. Она ему понадобится.
Квент хлопнул дверью и направился обратно в гостиницу. А если Элеонора не блефует? Вдруг она действительно подошлет к Лили шпиона, чтобы тот вошел в ее жизнь, может, даже соблазнил ее? Квент не думал, что до этого дойдет, но что, если он ошибался? А вдруг Лили влюбится в этого шпиона, которому будет безразлична ее судьба? Это разрушит ее жизнь. «И мою тоже», — быстро пришел к выводу Квент.
Мысли о Лили преследовали Квента целые дни напролет. Он чувствовал, что она — не глупая, безмозглая девица, проводящая все свое время за чтением стихов и вышиванием. Лили что-то скрывает.
Ближе к вечеру весть о гибели капитана Райта разнеслась по всей гостинице, и постояльцы, по большей части сами моряки, выглядели притихшими и задумчивыми. Предатель мог оказаться среди них. Кольцо блокады сжималось, и шансы на успешный контрабандный рейс уменьшались. Джон Райт пользовался известностью, и многие считали его своим другом.
Но шла война, и каждый капитан понимал, на какой риск идет всякий раз, прорывая блокадное кольцо.
Квенту не хотелось играть в карты. Он отказался от ужина, зато купил себе бутылку самого лучшего рома, который имелся в гостинице. К нему присоединился Деннисон, и вдвоем они молча горевали о друге. Квент чувствовал себя предателем. Черт, да он и есть предатель в глазах окружающих его людей. Если бы Деннисон знал, что Райт погиб по вине Квента, он мгновенно прикончил бы его.
