Анна Годберзен - Зависть
– О! – воскликнула Пенелопа, щелкая пальцами слугам.
– Простите меня, – ахнул Лиланд в ужасе от того, что натворил, и принялся промокать юбку Лины салфеткой.
– Я бы выпил ещё сока, – произнес Генри, не обращаясь ни к кому.
– О… Всё хорошо.
Лина раскраснелась от полученного внимания, и казалось, испорченное платье её почти не волнует. Она пристально смотрела на Лиланда, отчаянно пытавшегося собрать всю воду с её колен. Слуги в черно-белой униформе налетели на них со свежими салфетками и новым графином. Генри получил свой стакан сока. На другом конце стола Диана наклонилась вперед, подцепила с серебряного блюда круассан и снова села на стул. От этого движения несколько блестящих темных локонов скользнули по её щеке.
– Мисс Диана, – произнес старший брат Пенелопы, Грейсон. – Могу ли я передать вам масло?
– Нет, спасибо, круассан и так восхитительно маслянистый, – едко ответила Диана.
Этим утром она была полна странной силы. В каждом её движении чувствовались решительность и живость, и она казалась довольной буквально каждой мелочью.
– Должен сказать, здесь много всего восхитительного…
Брат Пенелопы сидел на дальнем конце стола, и хотя Элизабет хотела оглянуться и удостовериться, что он не флиртует с её младшей сестрой, правила приличия не позволяли ей это сделать. Ей не нравился его похотливый тон, который звучал как заигрывание. Хотя Грейсон возможно отпустил лишь незначительное замечание, попыталась убедить себя Элизабет, глядя на Генри. Но тот продолжал смотреть в свой стакан. Все вели себя так… странно.
– Мисс Элизабет, – сказал Тедди. Его голос был спокоен, даже когда все вокруг галдели. Он потянулся вперед и легким движением дотронулся до её запястья. – Как вы себя чувствуете? Вы выглядите нехорошо. Это был крутой поворот, и я полагаю, не последний…
Кончики пальцев Тедди на её бледной коже выражали столь искреннюю доброту, что на секунду Элизабет почувствовала, как внутри неё впервые за долгое время расцветает счастье. Это ощущение продлилось лишь секунду, а затем желудок Элизабет сжался. Она с ужасом и отвращением поняла, что позволила себе пережить нечто приятное – чего явно больше никогда не заслуживала – вызванное другим мужчиной, тем, кто родился везучим и обеспеченным, и кто совершенно точно не был Уиллом.
Почти сразу она поняла, что её сейчас стошнит.
Голова была холодной, а тело – горячим. Все за столом были поглощены громкими разговорами или тяжелыми мыслями. Элизабет на секунду смежила веки и понадеялась, что сможет добраться до уборной. Затем она оттолкнула свой стул и выбежала из столовой.
Глава 16
Из достоверного источника нам известно, что новая любимица общества, мисс Каролина Брод, отправилась вместе с компанией Шунмейкеров во Флориду, что, конечно же, не может не впечатлить её новых друзей. По имеющимся сведениям она путешествует с горничной, но без своего обычного спутника, мистера Кэри Льюиса Лонгхорна, что может вызвать опасения некоторых её новых знакомых, но совершенно точно не умалит всеобщего интереса к ней.
«Городская болтовня», среда, 14 февраля 1900
– Мисс Брод, прошу прощения за то, что случилось сегодня утром. Я постараюсь загладить свою вину перед вами, и поэтому приглашаю вас прокатиться со мной на автомобиле, когда мы прибудем во Флориду. Вам это интересно? Вы когда-нибудь ездили на автомобиле? Уверяю вас, моя неуклюжесть проявляется только в гостиных и за изысканно накрытыми столами. Вы можете доверять мне как водителю. В автомобиле…
Каролина сияла и восторженно кивала. Было сложно услышать всё, что произносил Лиланд, потому что говорил он очень быстро. Иногда она теряла нить повествования и не до конца понимала, в какой момент стоит кивнуть или отрицательно покачать головой, поскольку попутно Лиланд задавал множество вопросов, и ей хотелось ответить на них таким образом, чтобы в конечном счёте провести в его обществе как можно больше времени. Рядом с ним она казалась себе наивной и хрупкой, совсем непохожей на себя настоящую. После завтрака она переоделась, сменив промокшее платье на элегантный костюм из синего шёлка замысловатого кроя, отделанный белой лентой, и прогуливалась с Лиландом по поезду. На её запястьях и воротнике красовалась кипенно-белая пена кружев, и Каролина время от времени слегка взмахивала руками, когда ей удавалось вставить хоть слово, потому что ей нравилось наблюдать за вздымающимися и опадающими в воздухе манжетами. Лиланд уже сводил её к машинисту и заставил выслушать оценку состояния поезда, данную кондуктором. (Тот был уверен, что они доберутся до Палм-Бич в целости и сохранности). Теперь же он вел Каролину из служебного вагона, в котором проверялось состояние путей, на его открытую площадку, откуда были видны убегающие вдаль рельсы, остающиеся позади и исчезающие между голых деревьев.
Стоял морозный день, и полуденный пейзаж под безоблачным небом был безлюден. Платье Каролины начало развеваться на ветру, когда она вслед за Лиландом ступила на площадку и почувствовала свежий воздух, который был теплее, чем в Нью-Йорке, но всё равно прохладным. Как и оставшийся позади салон-вагон, уставленный мягкими диванами и увешанный подробными картами и бархатными драпировками, площадка для наблюдения была выстроена с размахом. Её куполообразная крыша покоилась на позолоченных колоннах, стоявших на полукруглой платформе. Ограда была сделана из полированного резного дерева.
– Мне нравится, как земля уходит вдаль, когда едешь на поезде. Можете ли вы себе представить, как это выглядело в глазах наших предков, которые едва знали, что такое поезд, и никогда в жизни не путешествовали с такой легкостью и удобством? Как же нам повезло родиться сейчас, и жить в это время, когда можно поехать куда угодно…
Внезапно он замолчал, глядя на исчезающие вдали деревья. Было весьма необычно увидеть Лиланда в неподвижном состоянии, и дыхание Каролины сбилось, когда она взглянула на него и осознала, насколько он невероятно красив. Но поезд все ещё покачивался, и Лиланду пришлось протянуть руку и опереться на позолоченную колонну.
Каролина моргнула, но не смогла отвести от него глаз. Лиланд был таким ширококостным и одновременно изящным, его тело плавно сужалось вниз от широких плеч. Каролина чувствовала себя маленькой и хрупкой рядом с этим великаном. Его волосы слегка отросли и теперь прикрывали уши. Когда он вновь повернулся к ней, девушка поняла, что непроизвольно таращится на него, и устыдилась своего поведения.
– Завтра после обеда мы уже будем во Флориде, – произнес Лиланд необычно тихим и размеренным голосом.
