Виктория Холт - Валет червей
— А вы не собираетесь показать это Софи?
— Конечно, нет. Нет причин, по которым это могло бы ее заинтересовать.
— Тогда почему же?..
— Обуздайте ваше нетерпение и поспешите. Я не хочу, чтобы мы слишком задержались. Обещаю вам, что мы вернемся домой через час.
Как всегда, ему удалось взволновать меня.
— Хорошо, — согласилась я, — но всего лишь прогулка по улицам.
— Это все… клянусь честью.
— Рада слышать, что таковая у вас имеется.
— Я известен как человек, который всегда держит свое слово.
Ну что в этом было такого? Мне не разрешали выходить из дома одной, а в данном случае я была под покровительством человека, который вскоре должен был стать членом нашей семьи. Он не осмелится вести себя неподобающим образом. Он очень уважает моего отца, а кроме того, было ясно, что Турвили очень хотят этого брака. Итак, я надела плащ, и мы вышли на улицу.
Я была совершенно не подготовлена к зрелищу, которое мне предстояло увидеть, и, услышав звуки барабана, удивилась и заинтересовалась; вокруг тут же собралась толпа людей. Они смеялись, некоторые радостно, иные презрительно.
— Там идет какая-то процессия, — сказала я.
— Подождите, — усмехнулся Шарль, — сейчас вы увидите свою старую знакомую.
Он крепко взял меня под руку, поскольку народу становилось все больше; когда на нас начинали напирать, он прикрывал меня, слегка обнимая. Я не решалась протестовать, понимая, что в данной обстановке это просто необходимо. Но, прижимаясь к нему, я ощущала сильное возбуждение.
И тут я увидела. Первым шел барабанщик, за ним сержант с пикой, следом грум вел на поводу осла, а на осле сидел человек спиной вперед, в венце, сплетенном из соломы, — мадам Ружмон. На груди у нее висела табличка, на которой ярко-красными буквами было написано «сводня».
Ее лицо было бесстрастно — та же маска, которую я видела и в первый раз, — свинцовые белила и румяна. Соломенный венец сидел на голове немного кривовато, но сплетен был искусно. Половины того, что выкрикивала толпа, я не понимала, но в основном это были непристойные комментарии по поводу ее профессии. Я уставилась на мадам Ружмон, сидевшую на осле с некоторой беззаботностью, глядевшую сквозь толпу. Она сохраняла определенное достоинство, которым нельзя было не восхищаться. Я ожидала, что в любой момент кто-нибудь стащит ее с осла, но никто не решился; вообще в толпе царило довольно миролюбивое настроение. Барабанщик продолжал бить в свой барабан, и кто-то затянул песню, подхваченную всей толпой.
— Я не могу разобрать слова, — пожаловалась я Шарлю.
— Это к лучшему, — ответил он с улыбкой, затем взял меня под руку. Пора, — сказал он. — Этого достаточно.
— Вы привели меня сюда специально, чтобы я посмотрела, да?
— Я привел вас сюда, потому что мне нравится ваше общество, а вам в свою очередь нравится мое. Ну, а это было дополнительным развлечением.
— Для мадам Ружмон это не было развлечением.
— Такое с ней случается не впервые, насколько мне известно.
— И это не заставило ее оставить свою профессию?
— Нет, Боже милосердный! Для того чтобы эта деловая женщина отказалась от столь доходного дела, нужны куда более суровые меры.
— Какой позор, когда тебя таскают вот так по улицам… И все знают…
— Приберегите свое сострадание. Завтра же она вновь возьмется за старое.
— Но теперь, когда все знают… неужели не предпримут никаких мер?
— Вряд ли.
— Но разве ее занятие не противозаконно?
— Знаете, Лотти, я кое-что вам сообщу. У нее есть высокопоставленные друзья. У нее есть весьма фешенебельное заведение возле Кур-де-Рена, которому покровительствуют влиятельные люди. Они не захотят, чтобы это заведение прикрыли, что, видимо, произошло бы, если бы за нее взялся суд.
— Понимаю. Значит, если бы она была бедной сводней, она считалась бы преступницей?
— Видимо, так. Но в данном случае дело кончится тем, что она слезет со своего осла и спокойненько примется за старое.
— Но это так… несправедливо.
— Но благоразумно. Она сильная женщина и, несомненно, миролюбивая. Ведь вы же восхищались этими статуями, не так ли? И желали посмотреть, каким образом эти добродетели воплощаются в жизнь? Дорогая моя Лотти, у нашего короля до последнего времени имелся собственный сводник. Ле Бель, его камердинер, находился в постоянном поиске красоток, которые пришлись бы по вкусу нашему Луи. В северном крыле дворца для них есть тайная комната, она так и называлась «капкан для птичек», вот там-то и содержались молодые девушки, чтобы король мог навещать их, когда ему заблагорассудится. Это было еще до того, как построили Олений парк, тогда решили, что Луи лучше держать своих девушек подальше от дворца. Вся Франция знала об этом. Такие вещи не удержишь в тайне. Так в ком же могут вызвать благородный гнев действия мадам Ружмон?
— Если девушки идут на это добровольно, я полагаю, что это не то же самое, как если их затаскивают силой…
— Силой? Это было бы не по-джентльменски. Вы можете быть уверены в том, что все эти девочки в «капкане для птичек» и в Оленьем парке находились добровольно. Некоторое время службы… а затем вознаграждение. Неотразимые аргументы.
— А те, кого заманивали в комнаты под предлогом гадания?
— Некоторых приходилось убеждать. Но девушек, которые ходят к гадалкам, можно отнести к искательницам приключений, разве не так?
— Полагаю, мне следует благодарить вас за то, что вы отправили нас домой.
— Вам действительно следовало бы сделать это. Как мило, что вы этого еще не забыли. Возможно, вам представится случай проявить свою благодарность.
— Давайте ограничим ее словами.
— На данный момент, — сказал он. Когда мы шли по улице, он заметил:
— Это лихорадочное настроение в связи с бракосочетанием все еще парит в воздухе, оно не уляжется до тех пор, пока им не устроят фейерверк.
— А мы сможем видеть его из отеля?
— Оттуда плохой вид. Давайте прогуляемся. Вечером на улицы выйдет весь Париж. Я знаю, что мы сделаем. Мы вновь соберем нашу маленькую четверку: Арман, вы, Софи и я. Вам, видимо, это понравится, не так ли?
Я вынуждена была согласиться-с ним. К сожалению, когда мы вернулись домой, выяснилось, что Софи и моя мать уже вернулись.
— Мы немножко прогулялись, — сказал Шарль. — Сегодня такой прекрасный день.
Софи, не отрываясь, смотрела на меня.
— Я пришел сюда, чтобы предложить вам совершить совместную прогулку, продолжал Шарль, улыбаясь Софи.
— Неужели вы забыли? Ведь я говорила вам, что собираюсь пойти к портнихе.
