Лилия Подгайская - Буря на острове
– Я понимаю твое нетерпение, Морис, и твоё желание поскорее оказаться в своих владениях, – обратился он к другу, – но если останешься со мной ещё ненадолго, буду рад. Я ценю твой опыт в области возведения укреплений и замков, и твое мнение нужно мне.
– Я, конечно, охотно останусь с вами, мой король, – заявил в ответ Морис, – и сделаю это с радостью. Я бесконечно благодарен вам за спасение и польщён тем, что вы это сделали собственноручно.
– Я всего лишь вернул долг, мой друг, – улыбнулся Вильгельм, – и не будем больше говорить об этом.
Некоторое время все ехали молча, Вильгельм был задумчив. Потом он снова обернулся к де Гранвилю.
– Я хорошо изучил карту страны, Морис, – начал он. – Кое-что мне уже донесли мои доверенные посланники. И я считаю, что стоит сейчас немного отклониться в сторону и заехать в Ноттингем. Этот город привлекает меня. Саксонцы построили его очень выгодно – на холмах, откуда удобно контролировать стратегически важную переправу через реку Трент. Я хочу посмотреть на их укрепления и решить, как их можно использовать с наибольшей пользой. Но раньше я хотел бы заглянуть в Линкольн. Римляне были отличными специалистами в военном деле, и то, что оценили они, весьма интересно и мне. Этот город был всё же одной из четырёх региональных столиц римской Британии. Думаю, он заслуживает внимания.
Согласно воле короля отряд, двинувшись на юг, слегка отклонился к восточному побережью. Шли хорошим ходом, и к концу второго дня перед ними возник Линкольн. Он был виден издалека. Расположенный на обрывистом холме город эффектно возвышался над рекой Уитем. При ближайшем рассмотрении городок оказался невелик, но хорошо сохранилась городская стена.
– Подумать только, сколько столетий этому городку, Морис! Ведь он был заложен ещё древними кельтами как «форт на холме у озера». А уже потом его римляне укрепили и превратили в город, в самом начале своего владычества на острове, – заметил король, задумчиво глядя на древние сооружения.
– Да, как укрепление этот город уже не годится никуда, – заключил он, – но месторасположение его мне очень нравится. Здесь мы возведём большую крепость, чтобы иметь хорошую военную базу. И обязательно построим собор. Этот город должен подняться вновь. Он мне нужен.
Передохнув в Линкольне, королевский отряд вновь двинулся в путь, теперь повернув на запад. До Ноттингема добрались быстро. И тут Вильгельм увидел то, что хотел.
– Не напрасно я стремился сюда, Морис, – довольно улыбнулся он. – Ты посмотри, какое расположение. Отличное место! Смотри внимательно, друг мой, здесь мы начнём работы в первую очередь. Я хочу, чтобы здесь, вот на этом холме, выросло большое сооружение. Не просто крепость, но и королевский замок. Чтобы и мои потомки могли наезжать сюда. Как думаешь, вспомнят они обо мне?
Вильгельм весело рассмеялся, но Морис ответил серьёзно:
– Ваша мощь столь велика, мой король, что не может не оставить след в веках. Думаю, что и через сто, и через двести, и даже через пятьсот лет вас будут вспоминать и чтить вашу память.
– Ну-ну, мой друг, – Вильгельм похлопал рыцаря по руке, – что-то мы с тобой отвлеклись от главного. Чтобы память в веках оставить, мне надо ещё с этой непокорной страной справиться. А я предвижу много волнений впереди, прежде чем смогу твёрдо взять всё это в свои руки. Но отступать я не привык, придётся сражаться. А мне так хочется к жене и детям, Морис.
На мгновение в глазах могущественного монарха появилось выражение странной беспомощности, столь ему несвойственное. Но только на мгновение он позволил себе слабость. Потом тряхнул головой и вновь стал жёстким и непреклонным властелином.
В Ноттингеме не стали задерживаться надолго и двинулись на юг. Теперь уже в направлении Кембриджа.
– Я должен сдать тебя с рук на руки твоей супруге, Морис, – усмехнулся король. – Это она тебя нашла и меня на твоё спасение снарядила. Примчалась в Лондон и на коленях молила спасти тебя. А потом хотела с нами ехать аж в Конингбург, но я, конечно, не позволил. Не женское это дело на казни и кровь смотреть. Но заботой о тебе она меня порадовала, значит, любит.
Рыцарь даже растерялся от этих слов Вильгельма. Он не знал, что Эльгита ездила к королю просить за него. И не знал, как получилось, что его нашли. А потом вспомнил глаза Эльгиты, когда они прощались в последний раз, вспомнил слова, что она ему прошептала, и сердце на миг остановилось, а потом забилось в груди как колокол. Предстоящая дорога вдруг показалась мучительно долгой. Душа рвалась в недавно обретённый дом, к женщине, которая стала самой дорогой, самой нужной на земле.
Глава 6
Когда усталые, но чрезвычайно довольные отец Эдмунд и Озберт Клеми подъехали к Фрисби, им показалось странным непонятное оживление во дворе. Они увидели несколько чужих лошадей и заметили двух незнакомых нормандских воинов. Те что-то обсуждали с одноруким конюхом, здесь же крутился непоседа Леон, мальчишка, помогавший в уходе за лошадьми. Путники насторожились, но тут заметили вышедшего на крыльцо Фрона Бефа. Капитан был спокоен, значит, ничего страшного не произошло. Они въехали в ворота, и капитан сразу же устремился к ним, тревожно вглядываясь в их лица.
– Что? – едва дыша, выдохнул он.
– Всё хорошо, капитан, – успокоил его Озберт, – слава Господу нашему и его Пресвятой Матери, мы успели. Наш рыцарь задержался с королём, но скоро будет здесь. А что у вас за суматоха? Я даже испугался немного.
Капитан Беф благочестиво перекрестился, вознеся слова благодарственной молитвы, и повёл прибывших в дом.
– Надо скорее успокоить леди Эльгиту, она совсем извелась вся за эти дни, – на ходу говорил он. – А эту суматоху сотворил младший брат нашего рыцаря, Рауль де Гранвиль. Он только что прибыл из Нормандии по приглашению брата. А тут такое…
Войдя в зал, отец Эдмунд прежде всего отыскал глазами Эльгиту. Она разговаривала о чём-то с высоким, стройным молодым человеком весьма приятной наружности. Леди была бледна, под глазами залегли тёмные тени. Было видно, что она не спала несколько ночей. Встретившись взглядом со святым отцом, Эльгита побледнела ещё больше, если только такое возможно, и метнулась к нему, оставив удивлённого молодого человека в одиночестве. Забыв о правилах хорошего тона и, кажется, обо всём на свете, она схватила священника за руки и впилась взглядом в его лицо.
– Что с ним? – едва слышно прошептала она, пытаясь прочесть ответ в его глазах.
– Его успели спасти, леди, – мягко ответил отец Эдмунд.
И тут случилось то, чего никто не ожидал. Всегда прекрасно владеющая собой Эльгита обмякла и стала падать. Сильные руки святого отца успели подхватить её и тут же ему на помощь подоспели Эдит и приехавший только что молодой норманн. Рауль де Гранвиль подхватил леди на руки и вопросительно взглянул на Эдит – он не знал, куда надо идти. Эдит провела его в опочивальню хозяев и велела положить леди на кровать. После чего принялась приводить Эльгиту в чувство. Тут подоспела и леди Маргарет в сопровождении старой Мэг, всегда ухаживавшей за больными в поместье. Общими усилиями они привели, наконец, Эльгиту в чувство. Но, вспомнив всё, она неожиданно разрыдалась – видно, силы её были на исходе. Мать обняла её, прижимая к своей груди, и стала успокаивать, тихо укачивая как маленькую.
