Марджори Фаррелл - Бессердечный лорд Гарри
— Вовсе нет. Гарри сам за себя извинится. Дело в том, что именно разговор с Гарри прояснил мои чувства. Он не любит вашу дочь, мистер Ричмонд. А я люблю. И теперь я готов сказать ей об этом.
— К сожалению, Линнет сейчас едет в Йоркшир.
— Как?! Если Сидмут солгал мне, я убью его! — вскричал Джеймс.
— У нас нет оснований считать вашего друга лжецом. То, что Линнет рассказала сестре, совпадает с его рассказом.
Джеймс облегченно вздохнул.
— Но тогда почему она уехала из Лондона?
— Нам это непонятно, лорд Клитероу. В Йоркшире мы живем очень спокойно, а мы с Линнет вообще затворники. Возможно, в ней нарастало напряжение от бурной светской жизни, и поведение лорда Сидмута привело к нервному срыву.
Мистер Ричмонд помолчал минуту, как бы не решаясь продолжать, затем спросил:
— Скажите, лорд Клитероу, а вы пытались когда-нибудь поцеловать ее?
Джеймс опустил глаза и уставился на свои начищенные до блеска туфли, как будто надеясь разглядеть свое отражение в них и понять, что это за человек, который все время упускает возможность поухаживать за своей избранницей.
— Нет, не пытался. Я только привлекал мисс Ричмонд поближе к себе во время вальса и слегка пожимал ее руку. Но я всегда ощущал какую-то невидимую стену, которой она себя окружила, и не был настойчив. Наверное, я надеялся, что со временем мисс Ричмонд сама уничтожит эту преграду.
Мистер Ричмонд улыбнулся.
— Может показаться, что Линнет — красавица, заточенная в башне, не правда ли? Ее красота не чувственная, а духовная.
Джеймс покраснел.
— Думаю, Гарри счел ее отстраненность дразнящей.
— А вы, лорд Клитероу?
— Я хочу узнать настоящую мисс Ричмонд. Сознаюсь, когда я впервые увидел ее, меня поразила ее красота. Но больше всего меня привлекает реальная женщина, прячущаяся за этой красотой.
— Да, Линнет всегда казалась мне спящей красавицей, лорд Клитероу. И чувства ее до сих пор не разбужены. Или не были разбужены до этих поцелуев.
— Хотел бы я, чтобы это были мои поцелуи, — сказал Джеймс со сдержанным гневом. — А теперь уже поздно.
— О, я бы так не сказал, Джеймс. Я могу называть вас «Джеймс?» Ведь мы надеемся породниться, — добавил, улыбаясь, мистер Ричмонд.
— Значит, вы одобряете мои намерения?
— Я думаю, вы именно тот человек, который нужен Линнет. Вы верны, благородны и твердо стоите на земле. Знаете, она иногда станет раздражать вас своей рассеянностью и поглощенностью своими исследованиями. Я знаю, потому что сам так действую на Элизабет.
— О нет, никогда, — возразил Джеймс. — Я восхищаюсь ее умом.
Мистер Ричмонд улыбнулся.
— Поверьте мне, Джеймс, такое будет случаться. Но когда любишь, это не имеет значения.
— Но она не любит меня, — сказал Джеймс.
— Пока нет. Но до сих пор казалось, что она вряд ли вообще способна любить.
И все же я уверен, что поцелуи Сидмута что-то изменили в ней. Хотя я не понимаю, что могло заставить ее уехать в Йоркшир, не сказав нам ни слова.
— Теперь вы все вернетесь домой?
— Нет. На самом деле, — объявил мистер Ричмонд, — я собираюсь послать за ней вас. О, не сию минуту. Нужно дать ей побыть дома день-другой. Думаю, вам нужно объяснить Линнет свой интерес к ней так же, как вы объяснили мне.
— Вы имеете в виду, что я могу сделать предложение?
— Возможно, не сейчас. Но скажите ей, что вы получили мое разрешение ухаживать за ней. И спросите ее разрешения. И привезите ее обратно в Лондон, Джеймс, — добавил он с печальной улыбкой. — Потому что до Майского праздника осталось совсем немного, а я хочу, чтобы она была со мной в Пэдстоу!
23
Линнет приехала в Седбаск, когда уже стемнело. Она заплатила вознице и отправила его в гостиницу в Хос. Держа в руке чемоданчик, она осматривалась, жадно вдыхая свежий запах травы. Как хорошо снова оказаться дома, вдали от лондонских дымов и туманов и бешеной круговерти последних недель. Ей придется посмотреть в лицо тому, что привело ее сюда, но только не сейчас, а утром, решила она и постучала в дверь в надежде, что Джейни еще в доме.
Джейни не отвечала примерно минуту, потом высунулась из окна и резко спросила, кто здесь.
— Это я, Джейни. Линнет.
— Мисс Линии! Что вы здесь делаете? Вы должны быть в Лондоне.
Услышав голос Джейни, ее мягкий йоркширский выговор, Линнет почувствовала, как слезы подступают к ее глазам.
— Я слишком устала там, Джейни. Ну, ты собираешься впустить меня?
Джейни сжала ее в объятиях.
— Вам повезло, что вы застали меня здесь. Я только что покормила кота и конюха и собиралась домой обедать. Пойдемте в гостиную, я зажгу камин.
Путешествие из Лондона было скучным и утомительным. Как же хорошо было почувствовать, что ты, наконец дома и о тебе заботятся.
— У нас только яйца с беконом, молодая хозяйка, а хлеб вчерашний.
— Великолепно, Джейни.
Линнет сама поразилась своему аппетиту. Она очень мало ела с того вечера, когда лорд Сидмут поцеловал ее. Но тепло и уют дома помогли ей расслабиться, и она по достоинству оценила ужин, приготовленный Джейни.
— Вы приехали одна?
— Да. Эта жизнь показалась мне слишком напряженной, но я не хотела портить удовольствие Кейт.
— А ваши родители знают, что вы здесь, мисс? — спросила Джейни.
— Да, Джейни, — ответила Линнет, улыбаясь суровому тону служанки.
— И они позволили вам путешествовать одной?
— Я оставила им записку и уехала, — призналась Линнет. — Мне так захотелось домой.
— Ну, успокойтесь. Вы дома и в безопасности. Но вы должны послать им письмо, сообщить, что доехали благополучно.
— Я сделаю это завтра.
— Мне нужно идти домой, мисс, приготовить ужин для Джорджа. Но мне не хочется оставлять вас одну.
— А я не буду одна, Джейни. Со мной будет Мотт, а над конюшней живет Джейк. Все будет хорошо, правда?
— Если вы в этом так уверены, я, пожалуй, пойду домой и вернусь рано утром.
— Спасибо, Джейни.
— Добро пожаловать домой, мисс, и спокойной ночи.
Линнет посидела у камина, глядя, как постепенно гаснет огонь. Как только она покончила с едой, Мотт забрался ей на колени и громко замурлыкал, счастливый оттого, что хотя бы один член семьи вернулся домой.
— Пойдем, зверюшка, — нежно проговорила девушка и, посадив Мотта на плечо и взяв лампу, поднялась в свою комнату. Она пристроила его на постели в ногах, сняла платье, надела ночную рубашку, скользнула под одеяло и мгновенно заснула.
Утром ее разбудил Мотт, который прыгнул ей на грудь и заглядывал в лицо.
— Ах ты, надоеда, паршивый кот, — пробормотала Линнет, нарочито произнося слова как местные простолюдины. — Ты ведь понимаешь только йоркширское просторечие, да? О Мотт, хотя ты именно такой, как я только что сказала, мне приятно, что ты рядом.
