Дебора Мартин - Серебряный лебедь
– Чэрити, попробуй разузнать об Эдварде Мейнарде, графе Уолчестере.
– Это о нем сказал тебе маркиз?
– Да. Узнай, есть ли у него семья. Попытайся выведать, не бывал ли он в Норвуде до женитьбы моей матери.
– Скажи на милость, как же я это могу узнать? – изумилась Чэрити.
– Понятия не имею, – пожала плечами Анабелла. – Поговори со слугами. Или спроси у Ривертона.
– А он мигом передаст все лорду Хэмпдену.
Анабелла стукнула кулаком по подушке.
– Верно. Чертов маркиз! Как он меня замучал.
– Погоди, дальше еще и не то будет, – пророчески провозгласила Чэрити и вышла из дома.
8
Повсюду люди обучились пренебрегать внешним и ценить то, что внутри.
Бен Джонсон. У каждого свой нрав. Акт 2, картина 3.Оставшись наедине с Колином в гостиной Ривертона, Седли взял бокал вина и спросил приятеля:
– Мне говорили, будто ты собираешься уехать в колонии, не понимаю, зачем тебе это нужно?
Колин недовольно покосился на дверь, Ривертон, обещавший пригласить на ужин актрис герцогского театра, почему-то опаздывал. Колин вместе с Седли ушли после первого действия, а Ривертон, оставшийся в театре, уверил друзей, что после представления позовет на ужин всех актрис, в том числе и Анабеллу.
– Да, я иногда об этом подумываю, – после долгой паузы ответил Колин.
– Господи, почему тебе приходят в голову такие глупости? – изумился Седли.
Вместо ответа Колин тяжело вздохнул. Как объяснить Чарлзу, насколько он изменился после возвращения из Голландии? Ему стали противны развлечения, принятые в высшем свете, где любовь ценилась не выше разменной монеты, где дворянин мог соблазнить жену своего приятеля просто от скуки, а тот всем своим поведением демонстрировал, что его беспокоят только собственные амурные забавы. Единственное, в чем он находил отраду, были заседания Королевского Научного Общества.
Желание переселиться на удивительный континент, о котором столько рассказывали купцы и мореплаватели в тавернах лондонского порта, и завести там хлопковую плантацию все чаще посещало Хэмпдена. Тем более, что будучи достаточно состоятельным и необремененным семьей, он вполне мог себе это позволить.
Седли, конечно, не дано было понять, насколько привлекателен повседневный труд для человека, уставшего от собственного бездействия и окружающей его всеобщей праздности, лжи и фальши, и все же Колин попытался объяснить ему, как замечательно на новом месте начать жизнь сначала:
– Те, кто побывал в колониях, рассказывают о неизвестных науке животных и растениях, о совершенно неизученных обычаях местных племен, о неизведанных территориях, которые еще только ждут своих первооткрывателей. Мне кажется, в жизни нет ничего интереснее, чем приносить человечеству новые знания и осваивать новые земли.
Седли равнодушно пожал плечами:
– Не знаю, с меня достаточно и новых актрис, которые каждую неделю появляются на лондонских сценах. Их так много, что мне некогда даже подумать о каких-то там новых землях. Впрочем, я полагаю, что охота за Серебряным Лебедем отвлечет и тебя от мечтаний о заморских колониях.
Колин хмуро посмотрел на приятеля, готового перевести любой разговор на единственную интересующую его тему. Ему была неприятна одна мысль о насквозь фальшивых девицах, которых в большом количестве приведет Ривертон по окончании спектакля. Он жаждал поскорее увидеть Анабеллу, остальное его не интересовало.
«Черт побери, – подумал он, – исполнение поручения Уолчестера увлекает меня чем дальше, тем больше. Его подозрения, несомненно, оправдываются: достаточно вспомнить, как засияли глаза Анабеллы, когда я начал рассказывать ей о Мейнардах. У нее есть какая-то тайна, до которой я непременно доберусь».
Опустив пальцы в карман жилета, Колин нащупал кольцо, которое он вчера посылал Анабелле. Ни одна женщина до сих пор не осмеливалась вернуть ему подарок, тем более такой дорогой.
Эта актриса оказалась способной на многое, но лучше всего у нее получалось выводить его из себя. Выполняя в Голландии задание короля, Колин преуспел в науке выведывания самых сокровенных тайн у любой женщины, но, похоже, Анабелла с лихвой расквитается с ним за всех, кого ему удалось провести.
Эта чертовка пыталась опоить его снотворным зельем! Какая самонадеянность – рассчитывать на то, что он ничего не заметит! Вспоминая об этом, Колин неизменно впадал в ярость. Да, судя по всему, Анабелла решительно была настроена не поддаваться ему.
Правда, в его объятиях она таяла, словно сосулька на солнце, но, когда он почти полностью раздел ее, она перепугалась, будто девственница в первую брачную ночь.
Колин никак не мог понять, чем вызвано ее странное поведение и что за игру она затеяла. Сначала Анабелла сама просила его о подарках, а потом вернула столь дорогое кольцо. Подобно хамелеону, она постоянно менялась, представая перед ним то распутницей, то воплощением невинности и добродетели.
Может, она действительно девственница? Но тогда почему столько мужчин рассказывают о своей близости с Серебряным Лебедем?
Впрочем, их не так уж много… Всерьез можно говорить только о Сомерсете. Колин задумался… Уж не одурманила ли Анабелла Сомерсета, как пыталась одурманить его? Что-то тут не сходится… Разве может молодая и красивая актриса остаться девственницей, проведя несколько месяцев на лондонской сцене?
Однако все это не так уж важно. Главное, что он хочет ее добиться и добьется, несмотря ни на какие уловки с ее стороны! В конце концов он дал обещание Уолчестеру и выполнит его, а лучшего способа выведать у женщины тайну, чем заманить ее в постель, не существует. Хотя Уолчестер многое от него скрыл, опасения графа, похоже, имеют под собой реальную почву.
Колин внезапно подумал, что он поступает непорядочно по отношению к Анабелле, и вспомнил, как порой ему казалось, что под множеством ее масок скрывается ранимая, доверчивая душа. Вспомнил он и то, как маленький бродяжка перед театром просил его быть добрым с Анабеллой. На губах маркиза заиграла нежная улыбка… Нет, он никогда не причинит зла Серебряному Лебедю!
Появление в гостиной Сомерсета и Ривертона отвлекло Колина от размышлений. Итак, игра начинается. Важно, чтобы Ривертон успел передать Сомерсету сплетни, якобы связанные с его именем.
Ривертон подвел Сомерсета к Колину и, сославшись на неотложное дело, покинул гостиную. Все гости удалились вместе с ним.
– Здравствуй, Сомерсет, – холодно произнес маркиз. – Признаться, я удивился, увидев тебя здесь.
Сомерсет вздрогнул и оглядел комнату, словно ища у кого-нибудь поддержки, однако в гостиной кроме них никого не осталось.
