Софи Джордан - Грехи распутного герцога (перевод Lady
— Это блестящее предложение, — поддержала миссис Дэвис. – Он такой прекрасный, услужливый парень.
Мистер Адамс кивнул и продолжил:
— Я понимаю, он слишком молод, зато только что доказал, как верен вам, по сравнению с Дидлсвортом.
Дамон почесал темный от проросшей щетины подбородок.
— Не трудно оценить и тот факт, что при виде пистолета он выбежал из комнаты, визжа, как девчонка.
Фэллон открыла рот, пытаясь ответить. Дамон посмотрел на неё, и она сжала губы в прямую линию.
Взглянув на дворецкого, герцог пожал плечами:
— Почему бы и нет? Как вы уже сказали, от него будет прок, особенно при встречах с ревнивыми мужьями.
Фэллон почувствовала горечь на языке:
— И это будет входить в мои обязанности? Обезоруживать ревнивых мужей? – выпалила она, прежде чем смогла остановить свой дерзкий язык.
Он лёг на кровать, скрестив ноги в лодыжках, и беззлобно взглянул в её сторону.
— Кто знает, – он неодобрительно посмотрел на неё.
— Френсис, отнесите свои вещи в комнату Дидлсворта, — приказал мистер Адамс.
Страх сдавил ей грудную клетку:
— Комнату Дидлсворта?
Тем временем, дав понять, что закончил разбираться с ними, Дамон встал с кровати и направился в сторону гардеробной. Спать, по–видимому, он больше не хотел.
Она наблюдала, как при движении перекатываются под чёрным шёлком мышцы его спины. Фэллон пыталась не вспоминать, как соблазнительно выглядела эта часть его тела не укрытая тканью: мускулистая, с упругой кожей — и всё гадала, что же почувствует, если дотронется до неё.
Миссис Дэвис положила руку на её маленькие плечи и вывела из комнаты:
— Да, камердинер спит в соседней комнате.
Фэллон тряхнула головой. Соседняя комната? Она почувствовала, как кровь отхлынула от её лица.
Её план оставаться неузнанной был только что обречён на провал.
— Да! Ещё одно.
Фэллон почувствовала, что он опять обращается к ней, и ее сердце, казалось, перестало биться. Она посмотрела на герцога, пытаясь не выглядеть, как жертва, попавшая в лапы хищника.
— Вон та комната, — она проследила за тем, куда указывал его палец – на стену в спальне, рядом с гардеробной. Ей казалось, что это тоже гардеробная. – Она личная. Никому нельзя переступать её порог, – он пристально посмотрел на неё. – Даже вам. Ясно?
— Да, ваша светлость, – она почтительно склонила голову. Интересно, что же такого находится за этой дверью? Сатанинские орудия пыток? Гарем женщин, закутанных в просвечивающие шелка? Сжав челюсти, она сказала себе, что её это не касается.
Фэллон перестала дышать, когда герцог скинул одежду у входа в гардеробную. Вид его упругого зада заставил бы даже монашку пустить слюни. И она должна спать в соседней комнате рядом с этим мужчиной каждую ночь? Должна потакать всем его нуждам и прихотям? Должна слушать, как он развлекается с другими женщинами? Должна притворяться, что не впечатлена им, притворяться, что она… — мужчина…
Господи, как же ей пережить всё это?
Глава 13
— Ну же, Фрэнк, входи. Ты стоишь там уже достаточно долго.
Фэллон моргнула и выпрямилась. Стоя у перил, она и не догадывалась, что герцог знал о её присутствии. Просто она растерялась, увидев огромные пространства, занятые лужайками и садами. Фэллон задумалась, как наверно приятно Дамону работать рядом с таким пейзажем. Здесь сады были намного больше, чем в загородном поместье лорда Ханта. У неё чесались руки — так сильно хотелось почувствовать ими только что вспаханную землю.
Герцог был облачён во всё тот же чёрный халат. Слева от него лежала газета «Таймс». Ожидая ответа камердинера, он поднял взгляд от своего позднего завтрака, его вилка и нож застыли в воздухе. Там, где на груди сходились края халата, виднелась татуировка в виде змеи. Фэллон не нужно было видеть её всю, чтобы описать каждую деталь. В её память четко врезалась эта чешуйчатая рептилия с проницательным взглядом, будто готовая в любой момент наброситься и проглотить свою жертву.
Такая же обозлённая на весь мир, как и сам мужчина.
— Долго? Простите. Я не хотел отвлекать вас от завтрака, ваша светлость.
Если это вообще можно назвать завтраком, в такое время суток. Ведь скоро полдень.
Инцидент с разъярённым лордом Фоли был всё ещё свеж в её памяти. Чем больше она об этом думала, тем раздражённее становилась. Что не так с этим человеком? Он лишился всех чувств? Хотел умереть тем же образом, что его отец? Дамон откусил кусочек тоста и некоторое время жевал его.
— Ты не доволен своим новым положением? Неплохо сразу прейти от должности лакея к камердинеру.
— Да, конечно. Я весьма благодарен. – Фэллон поджала губы, сосредоточившись на стоявшей на столе дымящейся чашке кофе. Смотри куда угодно, только не на него… не на его соблазнительно взъерошенные ото сна волосы, тёмные, блестящие в свете утреннего солнца…
День был прекрасен. Фэллон предпочла бы просто стоять на балконе и дышать свежим воздухом. Но присутствие герцога всё изменило. Против воли, её взгляд сам возвращался к нему.
Проглотив тост, он отрезал кусок лосося.
— Ты немного напоминаешь мне моего деда, когда поджимаешь губы. Вот как сейчас. — Она тут же перестала это делать. Засовывая сразу половину лосося себе в рот, он пристально посмотрел на неё, затем добавил: — Может ты уже слышал, я не очень–то любил этого человека.
Фэллон кивнула. Слова: «Ничем не могу вам помочь», — чуть не сорвались с её языка.
– Тогда я сделаю всё возможное, чтобы не напоминать вам о нём.
Поклонившись, она попыталась продемонстрировать другую улыбку:
— Как вам такая?
К сожалению, улыбка выглядела слабой и фальшивой. Герцог фыркнул, и она перестала улыбаться. Тяжелым взглядом уставившись на поднимающиеся в воздух горячие пары из чашки с кофе, Фэллон проклинала свою гордость и свой острый язык.
С грохотом бросив на тарелку столовые приборы, герцог откинулся на спинку стула, и, казалось, выглядел как хищник во время отдыха. А именно: обманчиво.
— Ну, всё. Теперь говори, парень. Что тебя беспокоит?
Пристальный взгляд Фэллон встретился с его взглядом.
— Какое вам дело до моих мыслей? – она проглотила комок в горле. – Ваша светлость, — добавила она, в тщетной попытке казаться более почтительной.
Края его чёрного халата разошлись, являя взору соблазнительную бронзовую кожу с изображением самого исчадия ада на ней. И он — как жестокий паша, рассматривающий свою собственность. И всё вокруг принадлежало ему. Без сомнения, он и её считал своим владением. Слуга, которому можно приказывать что угодно и получать от этого удовольствие.
— Мне есть дело, — герцог нахмурился, удивившись, что это и правда его беспокоило. Даже расстраивало. – Я, кажется, задал тебе вопрос?
