Сара Беннет - Роза и щит
Теперь леди Роза смотрела на него с удивлением.
— Говорите, он норманн? Но как же… Я не понимаю… Он один из тех, кто напал на деревню?
— Да, возможно. — Гуннар пристально смотрел в глаза стоявшей перед ним женщины, пытаясь увидеть в них ложь и обман, но видел лишь тревогу и недоумение.
— Вы сказали «возможно»? Но это не ответ, сэр рыцарь. Гуннар невольно вздохнул и пробормотал сквозь зубы: — Другого ответа пока нет. Надеюсь, что завтра мы узнаем гораздо больше. А пока он останется незнакомцем, так как никто из ваших подданных не признался в том, что знаком с ним.
— Вы считаете, они лгут? — спросила леди Роза, вглядываясь в его лицо.
— Да, может быть, — ответил Гуннар, но тут же понял, что «может быть» леди Розу не устраивает.
Она нахмурилась и спросила:
— Значит, они лгут? Или говорят правду? Я хочу знать, что вы об этом думаете.
Гуннар молчал, желая сохранить при себе свои подозрения. Однако он многозначительно поглядывал на плакавшую девушку, уткнувшуюся лицом в плечо Розы. Та наконец поняла намек и тихо сказала:
— Что ж, поговорим об этом позже. Согласны?
Гуннар молча кивнул. А потом он еще долго смотрел вслед леди Розе, уводившей девушку в Большой зал, где тепло и свет создавали обманчивое впечатление безопасности.
Альфред, стоявший неподалеку, уже собрался последовать за женщинами, но Гуннар его остановил.
— Девушка что-нибудь сказала? — спросил он у друга. Альфред со вздохом покачал головой:
— Нет, ничего. Она боится говорить и явно что-то скрывает.
— Узнай, что именно.
Когда Альфред удалился, Гуннар отошел в тень, где его никто не видел, и надолго задумался… «Что же со мной происходит?» — спрашивал он себя, то и дело вздыхая. Впрочем, он прекрасно знал, что с ним происходило. Он страстно желал эту женщину и чувствовал, что желание его будет лишь усиливаться. Но если так… Действительно, почему бы и нет? Всего один раз — и он вновь станет самим собой. Возможно, одного раза будет вполне достаточно. И тогда он выбросит из головы эту леди и даже не будет о ней вспоминать.
Ночь давно уже наступила. Но Роза по-прежнему стояла у входа в Большой зал и смотрела на спящих. В тусклом свете угасающих факелов виднелись раскинутые во сне руки и ноги и всклокоченные головы, выглядывавшие из-под теплых накидок и одеял. Тревожную тишину нарушали лишь тихое посапывание и храп.
Дети мельника Гарольда спали в небольшом занавешенном алькове вместе с Эртой и ее маленьким сыном. Роза всегда питала нежность к Миллисент. Не потому ли, что та, как и сама Роза, рано лишилась матери? Да, очень может быть. Но отцы у них совершенно разные. Мельник Гарольд любил детей и заботился о них, а вот отец Розы был настоящим тираном. Он никогда не любил дочь, и Роза, повзрослев, поняла, что не стоит больше надеяться на его любовь и одобрение. Ее отец прекрасно умел превращать такие надежды в свое оружие. Разве мало ей было страданий матери, чтобы понять это?
Роза хорошо усвоила урок. Когда любви было недостаточно, душа постоянно просила большего, а чересчур сильная любовь оставляла на сердце слишком глубокие раны. Лучше уж вообще никогда не любить.
В зале едко пахло дымом. Обитатели деревни принесли с собой запах гари на волосах и одежде. Но что же случилось в эту ужасную ночь сразу после нападения? Розе казалось, что она слышит душераздирающие крики, чувствует запах гари, видит… только вот что именно? Обитателей болот, крадущихся к деревне, появляющихся из темноты и вновь исчезающих в ней? Или же нападающие были совсем другими людьми? И почему никто ничего не видел?
Почему мельник Гарольд внезапно исчез, оставив у своего дома мертвого незнакомца? Это совсем на него не походило. Гарольд не мог сбежать, и уж точно он был не способен на убийство. Роза знала его как доброго невозмутимого человека, справедливо относившегося ко всем, кто приносил на его мельницу зерно. Но больше всего на свете Гарольд заботился о семье. Роза не могла поверить, чтобы он бросил детей в такой трудный момент. Разве только у него появилась на то веская причина… Но что это за причина? Может, его увели силой обитатели болот, чтобы потом потребовать за него выкуп? Но если так, то почему они забрали Гарольда, а не кого-то другого? И почему это было сделано тайком?
Роза вздохнула, почувствовав, как на ее плечи тяжело опустился груз ответственности за многие жизни. Слишком много вопросов — и ни одного ответа. А принять сейчас какое-то решение невозможно. Она вынуждена ждать до утра. Ведь именно так сказал Гуннар Олафсон. Но одно Роза знала наверняка: мертвый незнакомец в английской деревне — особенно если он норманн — еще одна причина для беспокойства.
Гуннар Олафсон прекрасно это понимал. Может быть, именно поэтому он так не хотел разговаривать с ней и отвечать на ее вопросы. Он помнил прежние времена — до того, как правление короля Вильгельма изменило Англию до неузнаваемости. Когда правителем был король Гарольд, проблемы, связанные с убийством, решались посредством выкупа. Вместо того чтобы объявлять кровную вражду, родственникам убитого выплачивалась определенная сумма денег, дабы возместить потерю. Именно так наказывали убийцу. — заставляли его платить за содеянное. Но теперь об этом забыли. Теперь в Англии правили по законам норманнов. При короле Вильгельме требовалось определить, кем являлся убитый — англичанином или норманном. Если выяснялось, что убитый — норманн, за его смерть платил собственной жизнью англичанин.
«Жизнь за жизнь» — именно так гласил норманнский закон. И если убитый в деревне окажется норманном, то англичанином, виновным в его смерти, будет считаться мельник Гарольд.
Не поэтому ли Гуннар Олафсон так беспокоился? Роза знала, что должна снова расспросить его, однако делать этого ей не хотелось. После возвращения Гуннара из деревни ей вдруг стало ясно, что по какой-то неизвестной причине предводитель наемников избегает ее — он даже не хотел находиться с ней рядом. Наверное, ей следовало приказать ему, чтобы он остался! И почему-то он рассказывал о своей находке с таким равнодушным видом, словно говорил о каком-то самом обычном деле. Даже его люди проявляли больше сочувствия и участия. Один из них, с ужасным шрамом на лице, помогал Розе готовить постели для беженцев и обрабатывать порезы и ожоги, которые смазывали гусиным жиром.
Этот молодой воин по имени Альфред сказал, что его мать когда-то делала так же. И при этих словах его лицо осветилось улыбкой.
— А где теперь ваша семья? — спросила Роза, потому что Альфред казался ей слишком молодым, чтобы быть таким же наемником, как Гуннар Олафсон.
