Вайолет Уинспир - Пленница в башне
— Спокойной ночи, мисс Кэррол, — холодно пожелал он.
— Спокойной ночи, дон Рафаэль. — Она поспешно прошла по вымощенному изразцами вестибюлю и поднялась в свою комнату.
Консепсьон, как обычно, отвернула покрывало на кровати и приготовила для нее пижаму и шелковый халат. Халат, правда, не был взят взаймы, но своим цветом вызывал болезненные воспоминания о платьях, которые она носила в Ордазе и которые ей так нравились. Тогда она еще не была приживалкой и иностранкой. Она прикоснулась к яблочно-зеленому шелку и решила, что с первой же зарплаты купит себе что-нибудь из одежды. Ее брови хмурились. Она не обсудила с доном размер вознаграждения, но надеялась, что он проявит великодушие. В разумных пределах, конечно. Потому что она не хотела ничего, что превышало бы обычную плату, которую получали за свои услуги испанские компаньонки.
Забираясь под сетку, она подумала, что утро вечера мудренее. Пусть подождут до завтра дурное настроение и обиды, сомнения и неуверенность в себе. Она повернулась на бок, зевнула, прижалась щекой к подушке и вскоре заснула под звуки колыбельной, которую пели за окном цикады.
Буйные краски цветущих деревьев, море и кораллы, казавшиеся с утра ослепительно свежими, как будто выцветали по мере того, как усиливалась жара. Дальние горы вонзали в небо свои вершины, а их склоны заволакивала легкая розовая дымка. Солнце наступившего дня, который пребывал еще в младенчестве, было слишком хорошо, чтобы его упустить, и Ванесса проснулась — ее разбудил морской ветерок, сладостное дуновение которого врывалось в ее комнату сквозь распахнутое окно. Она быстро оделась и поспешила спуститься в вестибюль, где с радостью обнаружила, что кованая калитка в патио была незаперта.
Чувствуя себя ученицей, сбежавшей с уроков, она закрыла за собой маленькие воротца, и пошла среди зарослей усыпанного цветами кустарника. На губах Ванессы блуждала улыбка, а утренний ветерок ерошил ей волосы. Она бежала из заточения и направлялась к ступеням, ведущим вниз, к пляжу.
Мягкий коралловый песок уже нагрелся. Ванесса сбросила сандалии и босиком побежала к кабинке на пляже, которая являлась собственностью замка. Час был еще ранний, и лагуна казалась спящей…
Райский остров, подумала Ванесса, одиноко стоя у края водной глади. Сандалии она держала в руке, а ее ноги глубоко погрузились в песок. Она как будто находилась внутри радужной раковины Росетти — таким мирным было все вокруг. Плещущиеся волны нашептывали тихую мелодию, и несколько белых цапель грациозно кружили над своими гнездами в скалах. Из ее груди вырвался глубокий вздох восхищения, и она продолжила свой путь к кабинке, тщательно обходя кораллы, от которых на коже могли остаться гноящиеся ранки.
Кабинка никогда не запиралась, и Ванесса вошла внутрь. Пол устилали плетеные коврики, на которых стояли стулья. В углу помещался небольшой бар, уставленный напитками; на стойке его помещался дорогой транзисторный приемник, сверкающий хромом. Журналы и книги в мягких обложках громоздились на столике со стеклянной столешницей. Там же лежали пачки сигарет. В шкафу хранились халаты и купальные костюмы для гостей, которые могли изъявить желание погрузиться в океанские глубины. В глубине роскошной хижины имелись две душевые кабинки, соединенные с комнатками для переодевания, которыми Ванесса с Барбарой часто пользовались, когда приходили на пляж. Барбара говорила ей, что, когда начнется праздник сбора винограда, замок будет наводнен гостями.
Она взяла из шкафа ярко-зеленый купальный костюм и резиновую шапочку и направилась в дамскую комнату, чтобы переодеться. Ей не терпелось броситься в воду, и, затолкав волосы под белый колпачок, она выбежала на пляж, не замечая высокой загорелой фигуры в купальных шортах и с полотенцем, наброшенным на мускулистые плечи, которая с неподдельным интересом наблюдала за тем, как она, гребок за гребком, продвигалась по водной глади. Ее хрупкая фигурка, обтянутая зеленым, то поднималась, то опускалась уже на гребнях около рифа. Она направлялась к плоскому черному утесу, как ложе возвышавшемуся над водой. Доплыв до него, она поднялась, осыпанная жемчужными каплями, сняла шапочку, и медные пряди рассыпались по плечам.
Ванесса свернулась зеленым полумесяцем на теплом камне, рукой прикрыв от солнца глаза и решив не двигаться с места, по крайней мере, хоть четверть часа.
Плеск и фырканье, раздавшиеся возле ее морского ложа, заставили открыть глаза и вскочить. Она и сама не знала, что ожидала увидеть, но только не взъерошенного худощавого незнакомца с выгоревшими на солнце бровями и шевелюрой, которые представляли контраст с загорелой кожей. Он окинул ее серо-стальным взглядом, не упустив ни одной подробности в ее облике и, улыбнулся, встретив испуганный взгляд. Он выглядел энергичным и в то же время несколько расслабленным. Его лицо отличалось тем нагловатым выражением, которое, казалось, ясно говорило, что ему глубоко наплевать, по душе вам его присутствие или нет.
— Muy buenas dias, senorita, — медленно произнес он, тщательно выговаривая слова, — su sequro servidor note 6.
На взгляд Ванессы, человек этот совсем не был похож на чьего-нибудь покорного слугу, но ей показалось забавным, что он принял ее за сеньориту, и она пожалела, что ее знания испанского недостаточны, чтобы оставить его в этом заблуждении. Ваш покорный слуга, конечно! Кого он надеялся обмануть с таким выражением глаз, слегка покрасневших от воды, и циничной складкой у рта?
Он продолжал кружить вокруг нее, не сводя глаз с ее фигуры, и она обхватила колени руками. Купальный костюм еще не просох и плотно облегал тело, и выражение его лица не оставляло сомнений в том, какие именно мысли бродят у него в голове.
— Рада приветствовать вас, сеньор, — ответила она. — Наверное, мне следует предупредить вас, что эта лагуна является частным владением.
Выцветшие брови поползли вверх.
— Так вы англичанка?! — Изумление на его лице сменилось восхищением. — Теперь я вижу, что должен был повесить свои мозги на веревку и просушить их как следует! Как я мог принять девушку с такой медной копной за испанку?
Ей пришлось улыбнуться и воспринять эти слова как объяснение его собственной светлой шевелюры и наружности в целом. Он протянул ей свою квадратную загрубевшую ладонь:
— Гарри Элсинг, всегда рад быть полезным, мисс?..
— Кэррол. — Имени она предусмотрительно не назвала, но позволила ему пожать ей руку так, что он чуть не раздавил ее. — Вы здесь на отдыхе, мистер Элсинг?
Опрометчиво проявленное любопытство привело к тому, что он растянулся рядом с ней.
