Маргарет Пембертон - Затаенная страсть
Позже, когда Шарлотта сидела за туалетным столиком, Мария высоко уложила ее густые волнистые волосы и выпустила несколько длинных локонов, втайне убежденная, что, несмотря на усталость, девушка никогда еще не выглядела столь прелестной.
– Экипаж ждет, мадемуазель Грейнджер, – объявил лакей князя со смутным беспокойством в глазах.
– Спасибо.
Шарлотта неохотно поднялась. Сегодня ее последняя ночь во Дворце дьявола. Вряд ли она еще раз войдет туда. Во всяком случае, не в таком обществе.
Обычно она с нетерпением ждала вечера среди блеска и роскоши, но сегодня чувствовала лишь тоску и усталость.
Князь уже ждал ее в просторном холле виллы. Шелковый галстук был завязан по последней моде и сколот большим сверкающим бриллиантом. Фрак, хоть и безупречного покроя, не слишком выгодно обрисовывал дородную фигуру. Фрак был богато расшит черными шелковыми кантами. Лакей почтительно накидывал на плечи князя оперный плащ с алой подкладкой.
При виде простого платья Шарлотты князь уже хотел запротестовать, но заметил упрямо вздернутый подбородок и промолчал. Кроме того, она и так выглядела неотразимой.
Он взял ее руку, поцеловал, осыпал комплиментами по поводу ее внешности и вывел во двор.
Шарлотта села в экипаж. Князь Виктор последовал ее примеру. Его присутствие почти ощутимо душило ее, но лакей захлопнул дверцу и прыгнул на запятки. Кучер щелкнул кнутом. Шарлотта старательно отводила взгляд от князя, который пожирал ее маленькими выпученными глазками и молился, чтобы вечер поскорее закончился.
Виктор Яковлев был из тех людей, которые крайне редко чувствуют неловкость или выходят из себя, однако в мягком достоинстве, с которым вела себя Шарлотта, было нечто, лишавшее его присутствия духа. Похоже, его титул и богатство ничего для нее не значили. Она молода и невероятно красива. Наверняка служба у его матери была ей ненавистна. И конечно, она мечтала о таком вечере. Богатый покровитель, золотые луидоры, которые можно истратить за игорными столами, шампанское, икра… Почему же она не дразнит его улыбками, которые так легко раздавала Марии, лакеям, всем, кто что-то делал для нее? Без его поддержки она останется нищей и бездомной и все же ничем не дает знать, что ищет милости.
Он старался набраться терпения. Пожалуй, стоит подождать, пока они не войдут в казино. Пока она не ощутит волнения при виде крупье, подталкивающих к ней деревянными лопатками горы золотых монет. Пока шампанское, не сделает ее раскованной и беззаботной.
Князь погладил висячие усы. Вчера, когда он попытался овладеть ею, она вела себя надменно и спесиво. Но это пока она не поняла, насколько зависима от него. И сегодня вечером все будет по-другому. Он научит ее благодарности!
Князь улыбнулся в темноте. Экипаж продолжал катиться к залитому огнями казино.
Взгляды присутствующих устремились на Шарлотту, входившую в казино под руку с князем. Она оказалась под обстрелом неодобрительных взглядов. Во всем виноват сын Натальи. Но что знали об этом сидевшие за столами леди и джентльмены? И какое им дело?
Она продолжала идти вперед, глядя перед собой и никого не приветствуя. Зеркала в рамах рококо отражали и множили прелестный образ. Лиловый цвет платья подчеркивал золотистые отблески в волосах. Светские дамы в парижских туалетах, увешанные драгоценностями, казались поблекшими в сравнении с ней.
Знатные вдовы в тиарах кивали князю и подчеркнуто игнорировали его недостойную спутницу. Престарелая французская маркиза с размалеванным, как у куклы, лицом и крашенными хной ярко-красными волосами – жалкая попытка сохранить давно утерянную красоту, – решительно повернулась к Шарлотте спиной, обтянутой бархатом.
Леди Пителбридж подняла полные ужаса глаза и быстро отвернулась. Шлейф бирюзового, расшитого золотом шелкового платья взметнулся на дорогом ковре. Графиня Бексхолл последовала ее примеру. Дамы одна задругой выказывали свое презрение. Шуршали веера, раздавался негодующий шепоток.
Всего сутки назад они устроили ей овацию.
Но тут взгляд Шарлотты встретился с лукавыми голубыми глазами. Луиза де Реми в компании русского великого князя, разодетая в белое атласное платье, расшитое жемчугом, и сверкающая бриллиантовыми украшениями, подняла руку в белой, до локтя, перчатке, слегка прижала пальцы к губам и послала Шарлотте воздушный поцелуй. Шарлотта ответила широкой, искренней улыбкой. Луиза неверно поняла ситуацию, но какая разница? Она остановила экипаж ради попавшей в затруднительное положение Шарлотты! Ее дружба была бесценна и не зависела оттого, находится Шарлотта в милости или опале.
Князь решительно игнорировал ледяные взгляды в его сторону. Если общество ожидает, что он будет оставаться в трауре и скорбеть, значит, придется разочаровать общество.
Рука Шарлотты покоилась на его рукаве легко, как крыло бабочки. Он остро ощущал ритм ее грациозной походки и словно видел, как покачиваются округлые бедра. И думал об отдельном кабинете наверху. Широкий диван, ледяное шампанское…
Кровь бросилась ему в лицо. Но не стоит торопить события. Следует преодолевать препятствия шаг за шагом, чтобы не спугнуть девушку. Пусть она сначала почувствует тяжесть золота на ладонях!
Князь торжественно усадил ее за рулеточный стол и при этом по-хозяйски погладил по плечу. Шарлотта вздрогнула.
– Красное или черное, дорогая? – спросил он, наклоняясь так близко, что его усы скользнули по ее щеке.
– Мне не хочется играть, ваша светлость, – едва выговорила девушка. Но князь, похоже, ничего не желал слышать.
– Вздор, дорогая, – отмахнулся он, хотя в жизнерадостном тоне прозвучала нотка недовольства. Если она и дальше будет так себя вести, его планы летят ко всем чертям!
– Черное, – произнес мужской голос за спиной Шарлотты. – В знак траура.
Князь вспыхнул и рассерженно обернулся. Незнакомый англичанин улыбнулся, поклонился и отошел. Шарлотте стало нестерпимо стыдно. Что должны думать о ней ее соотечественники, так серьезно относившиеся к обычаю соблюдать траур?!
– Красное, – прохрипел князь. – Красное, девять, в честь дамы.
Колесо зажужжало, шарик слоновой кости щелкал все медленнее, пока не замер на красном поле. Выпало девять.
Князь торжествовал.
– А на этот раз?
Он снова был слишком близко, так близко, что она ощутила едкую вонь пота, плохо замаскированную приторным запахом одеколона.
– Шесть.
Надо бежать. Не следовало ей вообще сюда приходить.
Князь гладил ее руку, неприлично прижимаясь всем телом.
Шарлотте было все равно, куда упадет шарик. Она искала глазами Сару или Жюстена. Но вместо этого натолкнулась на пылающий взор Шандора Кароли и, тихо охнув, отвернулась. Невыносимая тоска терзала ее. Во взгляде Шандора было столько враждебности, что ее сердце, казалось, на мгновение остановилось.
