Карен Монинг - Заклятие горца
Он улыбнулся. Ему это понравилось.
– Где?
– Что, «где»?
– Где снимают комнату?
– О. Там. – Указала она рукой. – Подожди здесь.
– Прекрати указывать мне, девчонка. – Он снова пробовал повлиять на нее «Голосом», думая, что ранее, возможно, что-то в окружающей их обстановке находилось в противоречии с использованной им магией.
– Ты прекратишь приказывать мне, чтобы я престала давать тебе распоряжения, – сказала она сердито. – Я просто пытаюсь помочь.
– Сегодня мне потребуется помощь, чтобы удовлетворить потребность в женщине, еще один день воздержания, и я могу умереть.
Она смерила его взглядом.
– Было бы очень хорошо, если бы большинство мужчин почувствовало это на своей шкуре. Конечно, у тебя все еще наблюдается навязчивая идея типа ты – Тарзан, я – Джейн.
Он понятия не имел, что за чушь она несла, но это не имело значения. Что действительно было важным, так это получение комнаты.
Он следовал за ней до указанного места, напротив которого деревянная табличка на стене гласила «СВОБОДНЫЕ МЕСТА ЕСТЬ».
Опрятный, с темно-рыжими волосами и колючими усами мужчина лет сорока выглядел так, будто все ему надоело, и он предпочел бы оказаться где-нибудь еще в этот час.
– Вы дадите нам комнату. Сейчас. И перестаньте смотреть на меня.
Стоя рядом с ним, Джессика сказала торопливо. – Вы должны извинить его. Он может быть немного грубым… ох, слава небесам! – Изменила она предложение и направила свой пристальный хмурый взгляд на него, когда портье покорно, и «без протеста» отвел свои глаза и начал оформлять документы на комнату. – Люди повинуются тебе, как будто ты какое-то... божество... или что-то подобное.
– Представь себе. В своё время, девушка, я был им.
– Я не могу.
– Я знаю, – сказал он сухо.
– Ладно, почему они делают это?
– Может быть, женщина, они признают во мне Мужчину среди мужчин. – Он не мог сопротивляться желанию спровоцировать ее. – Это означает Мужчину с большой буквы «М».
Она закатила глаза, отреагировав именно так, как он и ожидал от нее.
Он удержался от улыбки. Не было никакого смысла объяснять ей о воздействии «Голоса». Она не поняла бы; эта девушка обладала иммунитетом, что изрядно бесило его. Нереальным иммунитетом. Его хорошее настроение таяло на глазах. Сузив глаза, он в сотый раз изучающе осмотрел ее, пробуя выявить хоть какое-нибудь отличие в ней, которое могло бы объяснить ее уникальность.
Он не мог разобраться в этой бессмыслице. Из всех молодых женщин Парки, эти не имеющие чувства юмора суки, выбрали его вынужденным спасителем единственную женщину, которой он не мог управлять, что было для него впервые.
– Мне понадобится кредитная карточка, – сказал мужчина за стойкой.
Кейон открыл рот, чтобы снова использовать «Голос», но Джессика уже вручала мужчине что-то. Он понятия не имел, что это было. Пожав плечами, он позволил ей почувствовать себя полезной. Так как знал, что женщины также любили чувствовать себя значимыми. Хотя он предпочитал использовать другие способы, чтобы они ощущали себя необходимыми.
Как женщины. В его кровати. В то время как он был в них.
Но в этот раз, ох, в этот раз с ним творилось что-то необъяснимое. Более тонкая версия того выброса энергии, которую он почувствовал в первый раз, когда она дотронулась до него, происходила с ним каждый раз, когда он прикасался к ней. Это было почти невозможно находиться рядом и не дотрагиваться до нее. Все время, пока она висела у него на плече, он чувствовал, что нежный обжигающий поток струится через все его тело. Везде, где их тела соприкасались, он чувствовал, как тихие электрические разряды потрескивали под кожей.
И он знал, что она чувствовала то же самое, хотя и не показывала этого. Когда он так дерзко поместил руку на ее венерин холм, он был готов к негодованию, возмущению, агрессивным нападкам. Он заслужил это. Он никогда не обращался с женщиной в такой манере, по крайней мере, до того момента пока они не становились любовниками или до полного соблазнения. И все же, не смотря ни на что, он знал, что она не будет критиковать его.
Это было так, словно его рука просто нашла свое место на ней. И она тоже знала это.
Ты становишься причудливым, Келтар. Скоро ты будешь думать, что она – твоя истинная половинка.
Согласно легенде Келтар, каждому рожденному в клане Друиду предназначалась родственная душа, совершенное сочетание сердца, ума, и тела, в придачу с горячей, пламенной страстью, которую нельзя было отрицать. Если бы мужчина рода Келтар дал священную друидскую клятву своей истинной любви, и его половинка охотно возвратила их, то они могли бы связать свои души навеки, в этой жизни и после нее. Клятвы свяжут их неразрывно. Если Келтар давал клятву, и она не была возвращена, он был обречен остаться одиноким. Часть его сердца навсегда будет потеряна, будет жаждать любви женщины, с которой он никогда не сможет быть вместе, навечно привязанный к ней в этой жизни и во всех последующих воплощениях, будучи на небесах, черт, или даже в вечной тюрьме, созданной Темными Сидхе. «Придется ли честь свою потерять... – так начиналась легендарная клятва, – отдам свою жизнь за тебя...»
Он насмешливо фыркнул. У него не было жизни, которую можно было отдать.
И очень немного осталось души.
Много ли чести, даже если он один дал бы клятву. Чего он не делал.
– Что? – спросила она, задаваясь вопросом, почему он фыркнул.
Он опустил взгляд на нее. Она искоса смотрела на него, при этом ее голова была откинута назад. Ее короткие блестящие черные локоны переливались в свете гостиничных ламп, а мягкая золотистая кожа, поцелованная солнцем, светилась, как у девушки, любившей находиться на открытом воздухе – а взгляд выражал одновременно любопытство, раздражение, волнение и решимость.
Только от одного такого ее взгляда у него перехватывало дыхание. А он не относился к мужчинам, с которыми это часто происходит. Это было выше его сил – то, как она выглядела, – это была женщина в сексапильной упаковке.
Джессика С. Джеймс была редкостной женщиной, именно такой, какую он давно мечтал найти. Умная, эрудированная, она обладала сильной волей, дерзостью и независимостью. В девятом столетии, по сути, он положительно отнесся бы к приступу гнева у женщины, даже если он был бы полностью необоснованным, – он ценил любое проявление характера. Но, будучи урожденным лэрдом замка и наследником знаний Друидов, фактически все, что он видел от девушек, начиная с нежного возраста, было повиновение, уважение и страх. Да, милорд. Если это нравится Вам, милорд. Как я могу угодить Вам, милорд? Вино для улучшения настроения, милорд? Могу ли я хоть что-нибудь для Вас сделать, милорд? И это только ухудшалось, поскольку с возрастом он становился внушительной силы мужчиной, волшебником, и воином.
