Барбара Картленд - Цыганская свадьба
— Я никогда не стану посылать вам что-нибудь неожиданное, — пообещала Савийя.
— Сомневаюсь, чтобы Джетро повторил тот же прием во второй раз. А что мне сделать с коброй? Убить?
— Нет! сразу же ответила Савийя. — Я считаю, что убивать без необходимости — это нехорошо. Вот пятнадцатого мая у калдерашей бывает праздник Змея. Считается, что если кто-то в этот день убьет змею, это обеспечит ему целый год удачи.
После короткой паузы она продолжила:
— Я слышала, что в Сент-Олбенсе сейчас выступает цирк. Наверное, именно там ваш кузен и нашел эту кобру. Отправьте ее циркачам со словами благодарности. Думаю, они все поймут и не повторят своей ошибки. Разве можно продавать своих животных кому попало!
— Так я и сделаю, — согласился маркиз, — но в то же время мне кажется, что это чересчур снисходительный поступок по отношению к моему кузену. Разумнее всего было бы отправить кобру обратно Джетро.
Он коротко засмеялся.
— Проблема в том, что если змея его укусит, мне придется выдержать неприятные расспросы, и у меня не будет доказательств того, что он первый это придумал.
— Вы должны быть настороже.
— У меня такое чувство, что пока вы рядом со мной буду в безопасности, — отозвался маркиз.
К этому времени они подошли к опушке леса, и Савийя остановилась у края деревьев.
— У вас нет оснований идти дальше.
— У меня есть все основания вас оберегать, — возразил маркиз, — но если вы предпочтете дальше идти одна, я буду уважать ваше желание.
— Спасибо вам! — тихо сказала она.
— Это мне надо вас благодарить. Во-первых, за те минуты невероятной красоты, которые вы подарили мне сегодня, а во-вторых, за то, что вы спасли мне жизнь!
С этими словами маркиз протянул ладонью вверх правую руку, а Савийя вложила в нее свою левую руку.
Их ладони соприкоснулись — и в это мгновение по телу маркиза словно пробежала искра такого восторга, какого он в жизни своей еще не испытывал. И, заглянув Савийе в глаза, он понял, что она испытывает то же удивительное чувство.
Секунду оба не могли пошевелиться — и в то же время обоим казалось, что они тесно прижались друг к другу, стали единым существом!
— Савийя! Ты знаешь, что я сейчас чувствую? — спросил маркиз внезапно охрипшим голосом.
Она не ответила, и в ее глазах он увидел робость и тревожную растерянность.
— Ты мне нужна! — воскликнул он. — Я жажду тебя так, как не жаждал ничего на свете! Пойдем со мной, Савийя! Я дам тебе все, чего ты только ни пожелаешь, и обещаю, что мы будем бесконечно счастливы вместе.
Она долго не отвечала, а потом проговорила — так тихо что он с трудом расслышал ее слова:
— Вы предлагаете мне стать вашей пирамни?
Маркизу не понадобилось просить, чтобы она истолковала ему значение этого слова.
— Неужели нам нужны слова для того, что так прекрасно и удивительно? — спросил он. — Мы созданы друг для друга, Савийя! Все эти последние дни я чувствовал, что и тебя влечет ко мне. Я ощущал это всякий раз, когда мы оказывались рядом. Я читал это в каждом твоем взгляде.
Она отвернулась от него, но он еще более настойчиво продолжал:
— Уже поздно притворяться, дорогая. Мне кажется, ты немного меня любишь, а я могу научить тебя любить со всей необузданной страстью, которая таится в твоем дивном теле и умной головке. Пойдем со мной, Савийя! Мы познаем такое счастье, какое в этом мире дается только очень немногим людям.
Она подняла голову и прошептала:
— Я… не могу! Вы же знаете, что я… не могу этого сделать!
— Почему?
— Потому что это было бы… нехорошо!
— Кому позволено судить об этом? — резко спросил маркиз. — Пусть у вашего народа есть законы, Савийя, но это не законы нашей страны или церкви. Забудь их! Помни только одно: ты — женщина, а я — мужчина. И мы должны принадлежать друг другу!
Крепче сжав ее руку, он добавил:
— Я буду заботиться о тебе, и никогда в жизни ты не будешь знать лишений или трудностей. В этом я могу тебе поклясться! Но только не отказывайся от такого столь прекрасного подарка, как то безграничное счастье, которое мы испытываем, когда бываем вместе.
Она ничего не ответила, но маркиз без всяких слов понял, что не убедил ее.
— Посмотри на меня, Савийя!
Она помедлила, а потом, словно против собственной воли, подняла голову. Ее огромные выразительные глаза были полны тревоги.
— Ты меня любишь! — сказал маркиз. — Я уверен, что ты меня любишь! А я рядом с тобой испытываю такое волнение, какого не знал еще никогда в жизни. Мое тело до боли желает тебя. Я хочу быть с тобой, знать, что ты всегда рядом. Я хочу слышать твой голос, хочу видеть, как шевелятся твои нежные губки, видеть, как в глазах твоих появляется этот странный, дивный, полный нежности взгляд, который без слов говорит мне, что ты любишь меня!
Савийя глубоко вздохнула. Ее полуоткрытые губы влажно блестели, а глаза мерцали, словно темные, таинственные озера. Маркиз заметил, что она вся трепещет.
— Боже, как ты мне желанна!
Ему показалось, что с этими словами в нем рухнула какая-то преграда. Он стремительно обнял Савийю и мощно притянул к себе.
Его губы приникли к ее губам. Через несколько секунд ее головка послушно легла ему на грудь — и его поцелуй стал не только требовательным и властным, но и нежным: он почувствовал, какая она нежная, слабая и робкая.
Это был миг волшебства — такого он себе даже вообразить не мог. Казалось, весь мир замер, время остановилось, и они оказались вдвоем в каком-то особом пространстве, где, кроме них, никого не было и никто не мог им помешать.
— Я люблю тебя!
Произнося эти слова, маркиз ясно сознавал, что еще никогда в жизни не говорил их ни одной женщине.
— Ме хамава ту! — прошептала она.
И он понял, что Савийя сказала те же слова, которые услышала от него, но только на своем родном языке. А потом она горячо прошептала снова:
— Я люблю тебя! Люблю!
В следующее мгновение он уже целовал ее глаза, щеки, тоненькую жилку, бившуюся на ее нежной шее, а потом снова припал к ее губам.
— Пойдем со мной! — умолял он. — Зачем нам ждать? Я хочу, чтобы ты всегда была со мной! Я не могу ждать нашей следующей встречи!
Но Савийя промолчала и очень медленно начала отстраняться от него.
В свете луны было видно, что ее лицо сияет счастьем и любовью. Но уже через несколько мгновений на нем отразились совсем другие чувства.
— Нет! — сказала она. — Нет! Нет! Это… нехорошо. Не только для меня, но… и для тебя тоже. Я слишком тебя люблю… чтобы причинить тебе боль.
— Почему ты должна причинить мне боль? — резко спросил маркиз.
