Лиза Клейпас - Куда заводит страсть
– Однако столько беспокойства, – начала было Розали, но Браммель перебил ее:
– Вовсе нет, моя дорогая, это совершенно особый альбом. Там собраны уникальные поэмы, на которые я позволяю взглянуть только моим самым привилегированным гостям.
– Мы чрезвычайно польщены, – сказала Розали.
Она смотрела на Браммеля, и они улыбались друг другу так, что Рэнд внезапно похолодел. Наклонившись вперед, он с изумлением смотрел то на Браммеля, то на Розали.
То, что он видел, было удивительно, странно, невероятно.
Между тем улыбка слетела вдруг с губ Бо, он побледнел и стал пристально смотреть на медальон, висевший на шее Розали.
– Мистер Браммель… – нерешительно начала она.
Но он преодолел смущение.
– Где.., вы взяли.., этот медальон? – проговорил наконец он.
Розали схватилась за маленькое золотое украшение, висевшее на бархатной ленте.
– Это фамильная драгоценность моего отца. Он умер, когда я была совсем маленькой. Моя мать дала мне это в память о нем.
– Позвольте взглянуть? – Слова Бо звучали нетерпеливо и резко.
Смутившись, Розали сняла медальон и протянула Браммелю. Маленькая золотая подвеска покачивалась, словно слезинка. Розали была поражена, заметив, как тряслись руки Бо, когда он брал его.
– Что случилось? – спросила она, но все молчали.
Браммель подошел к окну и стал внимательно рассматривать украшение.
– Сележ! – крикнул вдруг он, и слуга тотчас вбежал в комнату.
– Здесь… – начал было он, но, увидев странно ссутулившуюся фигуру Браммеля, остановился. – Что-то случилось?
Бо беззвучно протянул ему медальон. Последовало минутное молчание. Слуга внимательно смотрел на маленькую золотую вещицу.
– Скажи им, пожалуйста, – проговорил Браммель, словно сам был не в силах вымолвить больше ни слова.
– Это фамильная драгоценность вашего батюшки, которую он дал вам на ваше шестнадцатилетие, – сказал Сележ. – А вы, в свою очередь, отдали ее Люси Донкастер перед тем, как расстались с ней. Буква "Б" обозначает Браммель, а венок из листьев является вашим фамильным символом. Точно такой же украшает стены дома в Гроуве.
– Не правда, буква "Б" значит Беллью, – с улыбкой проговорила Розали. Голос ее слегка дрожал. – Повторяю вам, этот медальон принадлежал моему отцу Джорджу Беллью.
– Джордж Беллью, – задумчиво проговорил Рэнд. – Джордж Браммель. Странное совпадение, те же самые инициалы.
– Пожалуйста, перестаньте! – в отчаянии воскликнула Розали.
– Мисс Беллью, – взволнованно проговорил Браммель, стараясь взять себя в руки. – Извините, что я причинил вам беспокойство, но позвольте мне кое-что уточнить.
– Да, пожалуйста, – нетерпеливо ответила Розали.
– Не могли бы вы рассказать нам подробности вашего рождения?
– Конечно. Я родилась в 1796 году…
– Мне исполнилось тогда восемнадцать лет, – прервал ее Браммель.
– ..во Франции. После моего рождения родители сразу же переехали в Лондон. По словам матери, мой отец был кондитером. Он погиб под колесами дилижанса, сбившего его, когда он переходил улицу.
– Вас воспитала ваша мать?
– Да, я жила с ней до того момента, как.., до того, как познакомилась с мистером Беркли.
– Чем занимается ваша мать? – спросил Браммель.
– Она состоит гувернанткой в весьма респектабельном…
– Имя! Назовите ее имя!
Розали смотрела на него, удивленная выражением его лица. Не понимая, что происходит, она взволнованно встала, отошла на несколько шагов и с трудом произнесла:
– Эмилия Беллью. – У нее неожиданно перехватило горло.
– Нет, до того, как она вышла замуж, ее девичье имя!
Розали молчала, казалось, она предчувствовала, что Браммель уже знает ответ. Собравшись с силами, девушка произнесла:
– Эмилия Кортес.
В комнате вдруг наступила невероятная тишина. Молчание длилось так долго, что Розали казалось, она не выдержит этого напряжения. И вдруг Сележ произнес:
– Это имя гувернантки Люси Донкастер.
– Что вы сказали? – еле слышно проговорила Розали.
– Она.., то есть Люси, родила вас в Европе, а потом бежала в Англию, – спокойно пояснил Сележ. – Вы, похоже, и есть результат отношений Джорджа Браммеля и Люси Донкастер. Доказательством служит не только этот медальон, но и поразительное сходство между вами и ею.
Браммель в отчаянии стиснул в руке золотую подвеску, время от времени прижимая ее к сердцу.
– Нет! – Слезы возмущения полились из глаз Розали. – Моя мать – Эмилия Кортес Беллью, мой отец – Джордж Беллью! Вы заблуждаетесь, это ошибка! – Она сделала шаг назад. Комната покачнулась у нее под ногами. – Отдайте мне это! – с рыданиями воскликнула Розали.
Она почувствовала, как сильные руки подхватили ее.
– Рэнд, – рыдала она, уткнувшись ему в плечо. – Рэнд, скажи им!
– Это невозможно, – бормотал Браммель, закрывая лицо ладонями. – Бога ради, оставьте меня одного, умоляю вас!
Глава 6
Я молчу.
Не преследую, не выдыхаю
Имя твое.
Горе в звуке том,
Грех вины моей…
Лорд БайронХотя в комнате находились всего лишь четыре человека, суматоха и гам стояли невообразимые. Рэнд и Сележ изо всех сил старались помочь потрясенным отцу и дочери. Слуга подвел потерявшего рассудок Браммеля и что-то вполголоса говорил ему. Рэнд же осторожно поддерживал бледную дрожащую Розали.
– Рози, пожалуйста, – говорил он таким убедительным и спокойным голосом, что у нее рассеялось странное ощущение полной нереальности происходящего. – Вдохни поглубже, расслабься.
И Розали машинально подчинялась его воле, делала глубокие вдохи, время от времени поглядывая на согнутую фигуру Браммеля.
Как только она немного успокоилась, Рэнд взял девушку за руку, – чтобы увести ее. У двери он задержался на минуту и произнес вполголоса;
– Я приеду к вам дня через два. Но если этот переполох, который вы учинили здесь, был напрасным и это только попусту расстроило Розали…
– Простите нас, но все произошло так неожиданно… – извиняющимся тоном проговорил Сележ и тут же наклонился к Бо. Тот бормотал что-то, целиком погруженный в свои воспоминания. Он сжимал голову руками и тихо плакал. Мрачно взглянув на них обоих, Рэнд вывел Розали из комнаты. Она послушно шла за ним, спотыкаясь и путаясь в длинных оборках платья. Девушка была потрясена тем что услышала сейчас, и без конца вспоминала сцену, минуту назад разыгравшуюся перед ее глазами.
