Кристина Скай - И придет рассвет
– Будь очень осторожен, – прошептала она. – Он опять там. И теперь он наблюдает за всеми нами.
Глава 11
Индия сломя голову бежала вниз по черной лестнице, опасаясь, что вдруг появятся Чилтон или сам Торн и помешают ее побегу.
Торн придет в ярость. Ну и пусть! Она больше не может оставаться в доме ни минуты. Как же она была не права, надеясь, что прикосновение ее губ заставит Девлина все вспомнить! На память ей пришли моменты, когда он смотрел на нее и упивался ее наготой. Но в его взгляде была только страсть, а не узнавание. В этой темной спальне им двигала лишь похоть.
Индия бежала по безлюдной улице, оглядываясь в надежде увидеть наемный экипаж. Главное сейчас – оказаться как можно дальше от дома Торна, а уж потом она позаботится о своей безопасности.
Позади раздался цокот копыт, Индия обернулась и вдруг почувствовала, как кто-то крепко схватил ее за плечи.
– Вам не следовало убегать. – Шрам на подбородке Девлина блестел в лунном свете.
– Вот как! Вам захотелось еще позлорадствовать?
– Я рассказал вам о причинах, черт возьми!
– А мне не нужны ваши причины. Отпустите меня!
Граф подхватил Индию на руки и понес к карете, которую оставил в конце улицы. Кучер услужливо распахнул перед ним дверцу.
– Куда вы собираетесь меня везти? – спросила Индия, когда он сел в экипаж и захлопнул дверцу. Лошади сразу же рванули вперед, а он все еще удерживал ее на коленях.
– Я еще не решил. Но такое впечатление, что никакие стены не смогут вас удержать.
Индия что-то сердито пробормотала и ударила его в грудь.
– Вы не смеете.
– Я мужчина, а не святой. Сидите тихо, или вы пожалеете.
– Я уже жалею, – прошипела Индия.
Экипаж резко повернул за угол, она покачнулась, почувствовав резкую боль в боку. Но эта боль ничего не значила по сравнению с ощущениями от прикосновения его рук и твердого напряженного бедра.
Господи, как ей освободиться от него, пока жар в крови не станет невыносимым?
– Неужели вы не можете позволить мне уйти без скандала?
– Так, как это сделали вы, – нет. Вас могли убить.
– Смерть может быть разной. Я не вернусь. Что бы вы ни сделали, вы не можете меня заставить.
Ей вдруг так сдавило грудь, что стало трудно дышать.
– Вернетесь. Я об этом позабочусь.
– Не выйдет. Не успеете оглянуться, а меня уже не будет. Я не желаю быть у вас узником.
– Из-за того, что случилось в моей спальне? Если так, то можете не беспокоиться. Это никогда не повторится, уверяю вас.
Холодный тон еще больше разозлил Индию. Неужели он настолько владеет собой, что может просто выкинуть ее из своих мыслей, словно угольную пыль из камина?
У нее вдруг появилось отчаянное желание показать этому упрямому человеку, что он не так уж и неуязвим, как ему кажется. Когда экипаж снова занесло на повороте, она опять покачнулась и, не раздумывая, повинуясь только инстинкту, прижалась грудью к его груди.
Он моментально напрягся.
Многообещающее начало, подумала Индия и приступила к следующей атаке – положила руку ему на плечо.
– Что вы делаете?
– Проверяю вашу силу воли, милорд. Вы же уверяли меня, что умеете держать свои чувства под контролем. – Она говорила спокойно, но ее выдавал блеск в глазах. – Это на самом деле так? – Она запустила пальцы ему в волосы.
– Перестаньте.
– Так где же ваше хваленое самообладание?
Все это было чистейшим безрассудством, да и опасно, но Индии было все равно. Все, что ей было нужно, – это увидеть, как Торн потеряет над собой контроль. Может, тогда ей удастся разгадать, какой он на самом деле?
– Не переоцените свою удачу, миледи. – Его голос был тверд как гранит.
– Опасаетесь, что не выдержите?
– Остановитесь. Или мы оба об этом пожалеем.
Но Индия – безрассудная, как истинная Деламер – его не слушала. Она наклонила голову, так что его лицо оказалось всего в нескольких дюймах от нее, и остановила свой взгляд на его губах.
И в этот момент ее план начал оборачиваться против нее. Каждый следующий жест возрождал в ней воспоминания о тех ласках, которым он научил ее в Брюсселе. Прежде чем она успела понять, как велика опасность, она забыла обо всем. То, что началось как обдуманная провокация, превратилось в наслаждение, в сладкую муку.
Их взгляды встретились.
– Вы не понимаете, что делаете.
– Ошибаетесь, понимаю.
– Вы так думаете? – Он нашел вырез платья и, просунув руку, стал опускать ее все ниже, пока не коснулся полных грудей. Индия беспокойно заерзала. – Вы все еще так думаете? И вы этого хотели от меня, миледи?
На сей раз в его голосе было не только желание, но и гнев. Индия поняла, что она хватила через край.
Ей вдруг стало страшно. Они были одни в карете, ехавшей по темной и безлюдной лондонской улице. Помочь ей было некому. Но все же это было лучше, чем пустота. Сто лет боли стоят одной ночи, если она узнает, что он ее не забыл.
– Все еще жаждете опасности?
Да, жаждет. И да поможет ей Бог, она жаждет его. Поэтому она не отшатнулась от его настойчивых пальцев и губ, которые последовали за ними.
В мгновение ока она оказалась лежащей на его руке, а его губы сомкнулись вокруг соска. Она застонала и вся обмякла.
И Торн, словно охотник, замечал каждое движение, свидетельствовавшее о ее слабости. Он еще ниже спустил ее платье, продолжая нежно покусывать сосок. Она вскрикивала от наслаждения.
– Хотите опасности, миледи, – так вы ее получите!
– А… ваша память?
– К черту память. Может быть, я хочу того же, что хотел тот человек, которого не могу вспомнить. – Он сжал ее бедра, а в следующую секунду поднял юбки и нашел влажный бутон, готовый раскрыться навстречу его пальцам.
– Дев, не надо. Если только ты не вспомнишь… Если это будут всего лишь прикосновения…
– Слишком поздно, миледи. Но возможно, прикосновения – это единственный способ вернуть того человека, которого вы когда-то знали.
Многие месяцы назад он был нежным, воздержанным, терпеливым, шаг за шагом приближая ее к пониманию собственного тела.
Теперь этот терпеливый учитель исчез. Индия чувствовала, что Торн сгорает от страсти, и поняла, что он не учитель, а мужчина. Мужчина, который слишком долго воздерживался. Но Индия уже не могла остановиться – слишком велико было ее собственное желание. Дрожащими руками Индия начала расстегивать пуговицы его куртки.
Однако Дев был сильнее ее. Он раздвинул ей ноги и, когда рука ощутила жар ее желания, хрипло простонал:
– О Боже.
Индия дрожала. За окном кареты раздавался цокот копыт, шум ветра, ржание лошадей, но она ничего не слышала, сметенная ураганом чувств, и не сопротивлялась.
