Жюльетта Бенцони - Ловушка для Катрин
– Брат Жозеф, – прошептала она. – Вы выбрали его из-за его недуга? Из-за секрета?
– Да. Что касается брата Анфима, он станет моим преемником, если Бог дарует ему жизнь, главой аббатства. Ему я могу открыть тайну. К тому же он из того рода святых мучеников, которые даже под пытками никогда не говорят.
Молодая женщина кивнула.
– Я понимаю! – сказала она. – И все же одна вещь меня беспокоит. Лагерь Апшье расположен между стенами города и руинами Пюи-де-л'Арбр. Вы уверены, что мы не привлечем внимания осаждающих, когда выберемся на поверхность? Один стук заступов и тот может быть услышан…
– Нет. Мы находимся слишком глубоко. А что касается выхода на поверхность, то так далеко мы не зайдем: это было бы слишком долго и опасно. На высоте шестой ступеньки открывается скалистый коридор. Когда-то его прорезал ручей, который снабжает колодец и который все еще течет на глубине. По этому коридору можно подняться до хорошо замаскированного грота в том месте, где ручей вырывается на поверхность из глубин земли. Вы выйдете из этого грота, не будучи замеченной врагом. Вас проводит брат Анфим. С ним вы пройдете вдоль Гуля, потом вдоль долины Эмбен доберетесь до Карлата. Конечно, вам придется долго идти, дорога будет трудной – восемь лье по вьючной тропе, – но я уверен, что вас это не пугает. Теперь вы поняли?
– Да, отец, поняла… и я никогда не смогу вас в достаточной степени отблагодарить, – добавила она, подарив ему улыбку. – Со своей стороны я вас не разочарую: надеюсь, мне удастся привести помощь.
– О! Я уверен в этом! А теперь нам пора возвращаться. Пора подумать об отдыхе. Вам понадобятся силы…
Не говоря больше ни слова, они пустились в обратный путь. Плита на галерее открылась как по волшебству под рукой священника и так же закрылась, не издав ни малейшего звука.
Солнце, заливавшее всю территорию монастыря и блестевшее на сером шифере крыш, бросилось им в лицо, как ручной пес.
Катрин была полностью во власти тайны. Когда они оказались во внешнем дворе, она спросила:
– Когда я смогу отправиться, отец мой? Этой ночью?
– Лучше следующей. Надо, чтобы брат Анфим закончил свою работу и разведал дорогу. После вас, если опасность взятия города возрастет, я попытаюсь отправить женщин, во всяком случае тех, кто согласится, и детей. Мне достаточно будет замаскировать часовню. Мы возьмемся за это дело, когда подземный ход снова будет открыт.
– Ждать еще целую ночь и целый день? Отец, вспомните, что Гонне продолжает свой путь…
– Я знаю, но мы не можем допустить провала. Если враг нас раскроет, то все мы погибнем. Наберитесь терпения, дочь моя! Чтобы помочь вам, я приду сегодня вечером, когда мы предадим земле наших убитых, и расскажу вам историю вашего города. Нужно, чтобы вы ее знали, чтобы она окончательно не потерялась, так как может случиться… что вы не увидите больше ни меня, ни брата Анфима, когда вернетесь…
– Отец! – вскричала она, заливаясь слезами.
Он посмотрел на нее со спокойной улыбкой.
– Ну же! Я не сказал, что так должно случиться, но все возможно! Все мы в руках Божьих. До скорого свидания, дочь моя… А пока что сделайте все приготовления, но никого не посвящайте в наши планы. Только после вашего ухода я сообщу о нашем решении.
Она тут же запротестовала:
– Но это будет иметь вид бегства! Разве собрать Совет и поставить в известность – не первая из вещей, которую мне необходимо сделать?
– Это не первое, а, конечно же, последнее дело. Не забывайте, что Огюстен Фабр был предупрежден о том, что мы задумали взять Жерве. Тот, кто все рассказал ему, сделал это по глупости или по дружбе, не знаю… но мы не можем сомневаться, что он входит в Совет. Мы не можем так рисковать. И… успокойтесь: когда я заговорю, никому не придет в голову мысль, что вы решили спастись бегством. Вы обещаете молчать?
– Конечно! Но это будет нелегко. Я верю им всем…
– Они того заслуживают; но у многих из них, как у детей, рассудок полон воздуха, а воздух колеблется.
Катрин даже не успела по достоинству оценить эту мысль, как со скоростью пушечного ядра влетел Жосс Роллар, растрепанный, с таким видом, словно только что побывал в бою.
– Где вы пропадали, Господи Боже! – кричал он. – Я ищу вас уже целую вечность! Происходят ужасные вещи…
– Что еще такое? Враг возобновляет атаку?
– Если бы только это! Да… Беро д'Апшье бросает новые силы на приступ, и мы даем ему отпор. Но те, кто не занят на стенах, бросились на ваш донжон… к нам, в замок!
– Донжон? – воскликнул аббат. – Но почему? Чего они хотят?
Большой рот Жосса растянулся до ушей в горькой гримасе.
– Нетрудно догадаться: шкуру Жерве! Они орут, что его надо немедленно повесить. Их ведет Маэртер… и у них таран.
Не успев дослушать последних слов, Катрин и аббат бросились к замку, откуда раздавались крики: «Смерть ему!», вперемешку с глухими звуками тарана, ударяющегося в толстую, окованную железом дверь.
Но скоро Катрин отстала, почувствовав боль в боку, и была вынуждена опереться на руку Жосса. Что же касается аббата Бернара, то он несся так, как будто за ним по пятам гнались все демоны ада…
Шумная, ревущая, визгливо кричащая толпа билась в новые стены донжона, как огромная волна прилива. Не замедляя хода, аббат бросился в толпу, скрестив руки в охранительном жесте, так что его худое тело в черной сутане оказалось между тяжелой створкой двери и тараном, который с трудом удерживали восемь пар мускулистых рук и который на этой слепой волне ярости мог его раздавить в любую секунду.
Над толпой властвовал злобный голос Мартена Керу:
– Уходите отсюда, аббат! Это вас не касается!
– Меня касается твоя душа, Мартен, так как в эту минуту ты подвергаешь ее большой опасности. Чего ты хочешь?
– Справедливости! Она что-то запаздывает. Мы хотим взять злодея Жерве! Уходите, говорю вам, или мы продолжаем бить…
С помощью силача Жосса, безжалостно прокладывавшего ей путь, Катрин удалось наконец присоединиться к аббату. С первого взгляда она поняла, что опасность была вполне реальной. Пользуясь штурмом, Мартен собрал самых свирепых из всех фермерских слуг – сторожей скота и скотобоев.
Глаза этих поборников справедливости горели отнюдь не святой жаждой правосудия. В этой суматохе можно было неплохо поживиться. Мартен знал, что делал, завербовав этих людей. И Катрин сурово промолвила:
– Правосудие здесь вершу я, Мартен Керу! Назад!.. Заставь отступить твоих людей или берегись, чтобы правосудие не обратилось против тебя…
– Повесьте меня! – вскричал Мартен. – Но отдайте того, кого я требую!
– Я пообещала вам, что правосудие будет свершено в полной мере, Мартен! Зачем такая спешка? Почему… все это? – добавила она, показывая на балку и толпу.
