Тереза Медейрос - Его изумительный поцелуй
По правде говоря, Кларинда сама изъявила желание пройти обучение искусству любви… Прибыв сюда три месяца назад, она решила научиться всему, что требуется знать, чтобы сделать мужчину счастливым.
— Возможно, надо дать ей побольше времени, — вкрадчиво сказал Эш. — Тем более что придется овладеть искусством, противоречащим ее природе.
Насмешливое выражение лица Кларинды стало сердитым. Пальцы ее свободной руки так сильно сжали ножку бокала, что Эшу показалось, будто она готова выплеснуть содержимое ему в физиономию.
Фарук поднес руку Кларинды к губам и нежно поцеловал ее.
— Она говорит, что не хотела бы разочаровать меня, когда придет в мою постель в первый раз.
Эш резко оторвался от созерцания руки Кларинды, которую ласкали губы султана, и снова взглянул на ее лицо, испытав прилив радости. Все-таки он приехал не слишком поздно. Кларинде еще только предстояло лечь с султаном в постель. Он даже не сразу вспомнил, что радоваться следовало не ему, а его брату.
— Это очень предусмотрительно с ее стороны, — пробормотал он.
— Я горячий мужчина, — сказал Фарук. — И, как вы можете себе представить, мне совсем не хочется ждать наслаждений, которые обещает ее взгляд. Да и какой мужчина в здравом уме захотел бы этого? Но как я могу отказать ей, если она с такой радостной готовностью пообещала одарить меня своей невинностью?
Эш застыл на месте, даже дыхание его замерзло в горле. Неожиданно оказалось, что это Кларинда не может смотреть ему в глаза. Она вдруг обнаружила что-то весьма интересное на дне своего бокала. Случайный наблюдатель, увидев, как залились розовым цветом ее щечки, мог бы по ошибке счесть это стыдливым румянцем.
Пристально взглянув на ее опущенную головку, Эш тихо промолвил:
— Я вижу, почему мужчина может пойти на любую жертву, лишь бы завоевать такой приз.
Кларинда взглянула ему в глаза, а Фарук одобрительно кивнул:
— Ее наставницы говорили мне, что она очень способная и старательная ученица и скоро будет готова принять мои ухаживания и стать моей женой.
Не успел Эш оправиться от нового удара, как Люк подал голос:
— Вы хотите сказать «одной из ваших жен», не так ли? Разве у вас не принято иметь более одной жены, не считая множества наложниц?
— Это правда, но Кларинда знает, кто будет первой как в гареме, так и в моем сердце.
«Надолго ли? — цинично подумал Эш, когда Фарук одарил Кларинду еще одним любящим взглядом. — Пока Фарук не спасет еще одну юную красавицу от продажи на невольничьем рынке?»
— Когда же произойдет это знаменательное событие?
— Менее чем через две недели, — ответил Фарук. — По предложению Кларинды мы отложим наше бракосочетание до того, как ей исполнится двадцать один год.
Эш отхлебнул глоток вина, который попал прямо в дыхательное горло. Пока он кашлял, один из слуг подбежал к нему и услужливо похлопал по спине. Глаза Кларинды предостерегающе вспыхнули, потом прищурились так, что остались только изумрудные щелочки. Эш жестом прогнал слугу, надеясь, что Фарук припишет слезы радости на глазах Эша последствиям инцидента с вином, попавшим не в то горло.
— Возможно, вы и мистер Д’Арканджело могли бы отложить свой отъезд и уехать после бракосочетания? — предложил Фарук. — Я и моя невеста почли бы за большую честь, если бы вы вместе с нами отпраздновали это событие.
Эш поднял бокал в импровизированном тосте. Слова его были обращены к Фаруку, но взгляд предназначался только для Кларинды.
— Вы оказываете скромным гостям большую честь, чем они заслуживают, ваше величество. Я ни за что в жизни не упущу такой возможности.
Глава 8
Вскоре после восхода солнца Фарук выскользнул из дворца в окружавшие его цветники в надежде не попасться на глаза бдительным телохранителям. Как правило, они, словно собаки, следили за каждым его шагом даже тогда, когда он находился в полной безопасности в стенах своего дворца. После вчерашнего утреннего нападения у него не оставалось иного выбора, кроме как последовать совету дяди Тарика и воздержаться от такой роскоши, как утренние прогулки верхом. По крайней мере когда он скакал туда-обратно по пустыне, когда глаза обжигал летящий в них песок, а горячий ветер рвал волосы, Фарук мог сделать вид, будто он свободный человек, не связанный многовековыми традициями.
За последнее время такие моменты свободы стали еще более редкими и драгоценными. От него без конца что-то требовали. Женщины из его гарема добивались его внимания. А дядя Тарик настойчиво советовал тратить больше золота на укрепление дворца, оборонительные сооружения которого были и без того в великолепном состоянии. Или убеждал его доказать собственное превосходство, объявив войну какому-нибудь соперничавшему султану. Его дядюшка всегда приравнивал мир к проявлению трусости и утверждал, будто каждый настоящий воин должен сойти в могилу с мечом в руке и с боевым кличем на устах.
Дядюшка безмерно стыдился того, что его собственный брат — отец Фарука — скоропостижно умер в самый разгар празднования перемирия с одним из старейших врагов Эль-Джадиды. Уж лучше бы подождал, пока его отравят. В результате его неожиданной смерти Фарука отозвали в Марокко, чтобы он принял на себя тяжелое бремя обязанностей султана после всего одного года обучения в Итоне.
Иногда Фарук чувствовал себя таким же узником в этих стенах, как и рабы, которые обслуживали его семью в течение многих поколений. Он радовался тому, что прибытие капитана Берка нарушило монотонное течение жизни, и очень надеялся, что церемония бракосочетания с Клариндой позволит несколько ослабить напряженность, терзавшую его в последнее время.
Султан проследовал по выложенной плитняком дорожке к своему излюбленному прибежищу.
Небольшой цветник был расположен на некотором возвышении и с противоположной стороны заканчивался крутым обрывом, что позволяло не обносить его стеной в целях обороны и открывало беспрепятственный вид на береговую линию. Порой ветер доносил сюда запах соленой морской воды, побуждая султана мечтать о других землях, о другой жизни, которую он мог бы прожить.
У входа в цветник Фарука ждало разочарование. Видимо, этим прекрасным утром ему следовало подняться еще раньше. Кто-то уже находился в его прибежище. В такие моменты он боялся, что все-таки унаследовал от дядюшки его темперамент, поскольку ему хотелось зарычать от ярости и потребовать снять голову с плеч незадачливого нарушителя его покоя.
Но когда Фарук понял, кто перед ним, он торопливо прикрыл лицо, надеясь выскользнуть из цветника, пока его не заметили.
