Кэтрин Харт - Огонь желания (Ласковая дикарка)
Улитка и Высокая Сосна теперь разделились и медленно ехали в противоположных направлениях. Вероятно, они искали какие-нибудь приметы. Таня поняла, что они потеряли ее след, и ей теперь оставалось надеяться на то, что они не найдут его снова.
Таня беспокойно отсчитывала оставшееся ей время, хотя ее зрение и слух постоянно были начеку. Еще раз ей показалось, что она слышит их где-то далеко внизу, но она их не видела. Прошло еще немало времени, прежде чем солнце коснулось вершины предгорья. Зажатая в крошечной пещере, Таня заставляла себя еще подождать и убедиться, что преследователи действительно ушли. Потом она спокойно вылезла из своего укрытия.
Она потерла свои затекшие мышцы и потянулась. Болезненные колики в спине и конечностях исчезли, и она могла теперь свободно двигаться.
Быстрыми, бесшумными шагами Таня возвратилась к своей лошади.
Когда она въехала в лагерь, на небе уже появились звезды, а само небо из пурпурного становилось черным. Она вернулась сразу же за своими преследователями. Таня верхом на лошади направилась прямо к Черному Котлу. Рядом с его домом трое преследователей беседовали с Пантерой и вождем.
Она подъехала как раз в тот момент, когда Улитка говорил:
– Через некоторое время вообще не стало видно ее признаков. Возможно, она не вернется, а попытается отыскать свою старую семью.
– Думаю, что нет, – объявил Пантера, заметив ее, и его лицо расплылось улыбке: – Маленькая Дикая Кошка вернулась!
Пять пар черных глаз уставились на нее, но она смотрела только в глаза Пантере.
– Хорошо, что ты так мастерски обучил меня, а то бы они меня нашли, – сказала она.
– Где? – поинтересовался Высокая Сосна.
Таня одарила его улыбкой:
– Среди скал возле длинного шельфа есть маленькая пещера. Когда я увидела под собой тебя и Улитку, я была уверена, что вы напали на мой след, особенно когда Умная Лисица проехал прямо над моей головой. Вы подошли так близко, что я не могла поверить, будто вы так и не обнаружили меня.
Таня устало слезла с лошади. Пантера сию же минуту оказался рядом.
– Ты устала. Иди в дом и отдыхай. Я найду кого-нибудь, кто позаботится о твоей лошади. Утиная Походка принесет тебе поесть. Поспи, пока я не пришлю за тобой.
Таня направилась к своему вигваму, но Черный Котел остановил ее:
– Маленькая Дикая Кошка, с тобой все в порядке?
Она обернулась и увидела его обеспокоенный взгляд.
– Да, мой вождь, я вполне нормально себя чувствую, – ответила она. – Просто я устала, сильно устала.
И, в подтверждение сказанному, она пошла, еле волоча ноги, ее плечи опустились. Впервые за все время она отказывалась держаться прямо.
Тане показалось, что она всего лишь несколько минут назад закрыла глаза, как кто-то разбудил ее. Она подняла отяжелевшие от сна веки и увидела перед собой Утиную Походку.
– Пантера сказал, что ты должна сейчас присоединиться к церемонии.
Таня села и зевнула:
– Я бы лучше еще поспала.
Она нехотя стала одеваться. Утиная Походка наблюдала, как Таня аккуратно переплела волосы и надела на голову повязку. Потом она протянула руку к поясу Тани. Она держала в руке два ужасных скальпа, о которых Таня успела забыть. Таня непроизвольно отвернулась.
Утиная Походка нетерпеливо протянула скальпы:
– Сегодня вечером они должны быть на твоем ремне, Маленькая Дикая Кошка. Пока тебя не было, я почистила их и высушила.
Молча скривив лицо, Таня быстро взяла скальпы и прицепила их к своему ремню, бормоча слова благодарности Утиной Походке.
«Господи, что я только не делаю ради этого мужчины!» – подумала она про себя.
Она последовала на улицу за Утиной Походкой, готовя себя к серьезным испытаниям. Ночное небо было обманчиво тихим, ярким и чистым, как будто оно приготовилось к тому, что под ним будут происходить страшные события. Луна стояла высоко, и Таня предположила, что было около полуночи. Она спала больше трех часов.
Все племя собралось вокруг центрального костpa. Эта картина напомнила Тане ее первую ночь пребывания в деревне чейинцев. С минуту она стояла в нерешительности, присматриваясь и прислушиваясь. И снова все мужчины ярко разукрасили себя. Казалось, что сегодня ночью и женщины примут активное участие в церемонии. Они скорбели по убитым, и их вопли и завывания разрывали сердце. У Тани на глаза навернулись слезы, когда она увидела, как они, посыпанные золой, плача и причитая, рвали на себе одежду, царапали ногтями кожу и вырывали волосы. Родственники погибших отрезали пряди своих волос и глубоко ранили себе тело, показывая тем свое горе.
С одной стороны центрального костра двух воинов ютов привязали к шестам. Их голые, покрытые испариной тела блестели при свете пламени. Чейинские воины захватили второго юта в плен, когда его лошадь споткнулась и упала. Сегодня ночью чейинские мужчины сядут и будут наблюдать, как их женщины отомстят несчастным жертвам.
Таня переводила взгляд с ютов на убитых горем женщин и чувствовала глубокое отвращение к тому, что должно произойти, и понимала, что все будет оправданным. Ощущая на своем ремне тяжесть скальпов, она только надеялась, что ей не придется участвовать в ритуале.
Ее глаза скользили по кругу. Она увидела, что Пантера устроился рядом с Черным Котлом, а справа от вождя сидит Зимний Медведь. Пантера подал знак рукой, чтобы она присоединилась к нему. Когда она подошла, он усадил ее рядом с собой.
– Вождь потребовал, чтобы ты присутствовала при церемонии.
Таня устало кивнула:
– Я понимаю.
– Участвовать ты будешь позже, когда ютов отдадут на милость наших женщин, – продолжал он.
Его лицо было похоже на маску, когда он протянул руку к висевшим на ремне скальпам.
– Я знаю, – тихо ответила она.
– Застенчивая Лань рассказала, как ты спасла ей жизнь сегодня утром. Ты проявила большую отвагу.
По-прежнему его лицо ничего не выражало.
– Мне пригодилось то, чему ты меня научил, – сказала Таня, спокойно глядя ему в глаза.
Он продолжал держать в руках скальпы.
– Ты ведь это ненавидишь, да?
– Да, – просто ответила она.
– После сегодняшней церемонии ты повесишь их на шесте в вигваме.
Таня натянуто кивнула, переключая внимание на происходящее вокруг.
Ритм барабанной дроби сменился, возвестив, что скорбь сменилась местью. Мужчины исполнили длинный военный ганец, и, к тому времени как наступила очередь женщин. Тане показалось, что непрекращающийся бой барабанов глубоко проникает в ее кости, наполняет ее и она сливается воедино со своей душой. Не осознавая, что делает, она встала и присоединилась к визжащим женщинам. В ее руке блестел нож. Ее голос слился с потоком других насмешек и дикого бешенства.
