Вирджиния Браун - Мой властелин
— А зачем? Я была пленницей, помнишь? Рабыней. Я вышла замуж и тут же овдовела. Поэтому и назвала свое девичье имя. Думаю, тебя это мало интересовало. Единственное, чего ты хотел, — это изнасиловать меня.
Он внимательно посмотрел на нее:
— Я тебя изнасиловал?
— Тогда нет.
— Черт побери, — прорычал он, схватив ее, когда она отступила. — Ты хотела меня точно так же, как я тебя. Не отрицай этого.
— Мне было любопытно… — начала она.
Он взял ее за плечи и так резко встряхнул, что волосы, взметнувшись, упали ей на глаза.
— Любопытно? Так вот, как ты это называешь? Это было больше чем любопытство.
Потрясенная тем, как вибрировал его голос, Дебора не нашлась что ответить. Да, это был гнев, но было и что-то еще, какие-то непонятные ей эмоции. Она подняла руку, словно опасаясь удара, и увидела, как изменилось выражение его глаз.
Он тихонько ругнулся и отпустил ее.
— Не стоило мне сюда приходить, — помолчав, произнес он, его голос звучал совершенно бесстрастно. — Я вижу, ты способна приземляться на лапы, как кошка. Напрасно я о тебе волновался.
— Правда?
Она потерла запястье там, где его руки впивались в ее нежную плоть.
— Ты волновался обо мне, Ястреб?
В его взгляде невозможно было что-либо прочесть.
— Зак. Зак Баннинг. Ты еще услышишь обо мне. Помнишь, я говорил тебе, как мне живется в мире бледнолицых.
Она задумалась.
— Я уже знаю, что ты стрелок. Тебя нанял для охраны Декстер.
— Декстер?
Его губы скривились в улыбку, полную ненависти.
— Да, я должен охранять его, это ранчо и все, что он сочтет нужным.
— Ты убиваешь за деньги.
— Пожалуй, что так, — ответил он холодно. От его тона у нее по спине побежали мурашки. Дебора помолчала.
— Зачем ты пришел в мир бледнолицых?
— Мне нужны деньги.
— Где ты был? Ведь ты исчез. До нас доходили слухи о команчах под предводительством Белого Орла, но куда они делись, никто не знает… — Она замолчала, встретившись с его горящим взглядом.
— И я намереваюсь продолжать в том же духе. Думаешь, я скажу кому-нибудь, где они прячутся? Ни за что. Было достаточно трудно найти подходящее место, и одному Богу известно, как долго оно будет оставаться безопасным. Конница Макензи гоняет команчей, как взбесившееся стадо.
Она никогда не слышала в его голосе столько горькой иронии.
Он взглянул на нее, быстро опустил ресницы и пожал плечами: — Ястреб, Зак, не все ли равно. Я беспокоюсь об их судьбе. И не могу не думать о том, что ты из-за них пострадала.
— Не надо об этом.
У нее подступил комок к горлу. Он выглядел разъяренным и в то же время печальным. И замкнулся в себе.
— Одного не могу понять, почему ты не остался с ними?
— Почему? — Он обернулся с такой скоростью, что она подскочила. — Если бы я не ушел, миссис Веласкес, Макензи преследовал бы их до самых ворот ада! Солдаты и команчерос, которые приезжали в лагерь, видели меня в тот день, когда ты пыталась бежать. Если бы я не ушел, а лишь распустил слух, что ушел, они выжгли бы все, лишь бы добраться до меня. Я не мог подвергать опасности остальных. — Он поджал губы. — Шаман оказался прав.
— Значит, ты ушел из-за меня?
Он сделал нетерпеливый жест:
— Не только. Когда-нибудь я все равно бы ушел. Я там чужой. Я слишком бледнолицый, чтобы быть команчи, и слишком команчи, чтобы быть бледнолицым. Так что меня кормит мое оружие.
Он прислонился спиной к туалетному столику и смерил ее медленным дерзким взглядом.
— Как поживает Подсолнух? — спросила она, нарушив напряженную тишину.
— Когда я в последний раз видел ее, была жива.
Дебора не отважилась продолжать расспросы. Выглядел Ястреб подавленным. Она протянула ему руку. Он медленно взял ее и привлек Дебору к себе.
Бормоча что-то на языке команчей, он стал покрывать поцелуями ее шею, лицо, затем прильнул губами к ее губам, исторгнув стон из ее груди.
Он обнял ее за плечи, его пальцы скользнули под завязки сорочки и потянули их вниз.
Он обнял ее нагую грудь и провел большими пальцами по тугим соскам. Ее охватила дрожь. Она тихо вскрикнула и вцепилась в него обеими руками. Ее ногти впились в его спину, скользя по рубашке, она почувствовала, как изогнулись его сильные мускулы, когда он замер, обняв ее.
В его глазах пылал огонь желания. Он тяжело дышал. Вдруг он медленно выпрямился и поставил ее на ноги.
— Только любопытство, да?
Дебора покраснела. Когда она натягивала сорочку, ее руки дрожали.
— Очевидно, я солгала, — произнесла она, не узнав собственного голоса. Он был слишком спокойным, в то время, как внутри у нее все трепетало от желания и смущения.
— Хоть в этом ты сознаешься.
Он остановил на ней долгий взгляд и снова заговорил:
— Твоя кузина идет. Я слышу. Мне лучше уйти.
Одиночество вернулось. Это был быстрый и холодный захватчик. Она не могла позволить ему расстаться с ней еще раз.
— Ястреб, Зак, подожди. Я… я по тебе скучала. Я беспокоилась.
— Правда?
Он помолчал.
— Я не забуду об этом, когда Даймонд станет ошиваться вокруг тебя, а ты будешь ему улыбаться. Но при людях мне лучше не замечать тебя. — Он скривил губы. — Скоро ты поймешь почему.
Она не успела у него ничего спросить — он ушел в открытое окно. Дебора услышала его легкие шаги по черепичной крыше, а потом мягкий звук — он спрыгнул вниз.
Дебора опустилась в кресло. Наверное, она сошла с ума. Она должна была закричать, вытащить его под пули. Но вместо этого едва не отдалась ему. Готова была его умолять, чтобы он ее взял.
Дебора дождалась стука в дверь, поднялась и впустила Джудит.
— Ты очень тихая, — сказала Джудит.
Они сидели в тенистом дворике асиенды Веласкесов. Ласково пригревало солнце.
— Я просто задумалась.
— О Заке Баннинге?
Дебора подняла голову, и Джудит нетерпеливо вздохнула:
— Я тебя не понимаю. За тобой ухаживает Декстер Даймонд, а ты холодна с ним. Если так и дальше пойдет, он от нас отвернется.
— По-моему, он круглый дурак.
— Дебора!
— Ну что? И кто сказал, что я думала о Заке Баннинге, или Ястребе, или как там его зовут.
— Он человек опасный, говорят, настоящий убийца.
— А что именно говорят? — Дебора опустила штопку и спокойно взглянула в голубые глаза кузины.
Джудит покраснела.
— Ну, во-первых, что он бандит. Пять месяцев назад в Эль-Пасо произошла перестрелка, тогда его и увидел мистер Даймонд. Он действовал так быстро и жестоко, что Даймонд решил, будто лучшего охранника не найти. И все знают, что он полукровка, а полукровки отличаются своей жестокостью. Он на всех нагоняет страх.
— Откуда ты об этом узнала? — спокойно поинтересовалась Дебора.
— Хэнк Уорфилд сказал.
— А, твой пылкий поклонник, который делает предложение при первой же встрече.
— Ну, тогда он был немного навеселе. Но вот уже целый месяц ведет себя, как настоящий джентльмен.
— Только и знает, что распускать сплетни.
— Для тебя лучше твоего дикаря никого нет! А что он надругался над тобой, я знала это еще до нашего спасения, — огрызнулась Джудит.
— Но именно этот дикарь доставил нас к форту, — парировала Дебора, — а за нами никто не пришел, или ты забыла об этом.
— Ему пришлось нас освободить! Команчерос нас видели и сказали об этом военным, а когда нас увидел патруль, они узнали, где мы находимся. Ах, Дебора, — произнесла она с волнением, — я знаю, он… заставил тебя. А ты его защищаешь.
Дебора прикрыла рукой лицо.
— Не знаю, почему я так делаю, — горестно произнесла она. — Иногда я верю в то, что слышу о нем, но если бы ты поговорила с ним, поговорила по-настоящему, ты думала бы о нем так же, как я. Он оказался в ужасной ситуации и теперь просто пытается выжить.
— И для этого стреляет в людей прямо на улице? Дебора резко вскинула голову:
— Я не хочу больше об этом слышать. Возможно, я ошибаюсь, но он не такой плохой, как ты о нем думаешь. И помни, ты мне обещала, — строго прошептала она.
Джудит кивнула:
— Я никому не скажу, кто он такой, но думаю, это не имеет значения.
— Спасибо, ты меня успокоила.
От Джудит не ускользнул сухой тон Деборы, и она опустилась на колени перед кузиной.
— Я знаю, ты ненавидишь меня за то, что я так о нем говорю.
— Нет, просто я смущена. Я ничего о нем не слышала с того вечера, думаю, он давно меня забыл.
— Ты и правда, так думаешь?
— Думаю, но не уверена.
— Надеюсь, что забыл! — порывисто произнесла Джудит. — Хотелось бы, чтобы он ушел и больше не возвращался!
Дебора была ошеломлена ее злостью.
— Почему ты его ненавидишь? — спросила она.
— Я их всех ненавижу.
Пальцы Джудит вцепились в изогнутый стул, на котором сидела Дебора.
— Они все дикари. — Джудит перешла на шепот. — Их жестокость не знает границ. Никогда не забуду мерзкую каргу, которая надо мной издевалась. Никогда! — Она умолкла, в глазах блеснули слезы.
