Кэтлин Вудивисс - Навеки-навсегда
Отступать было некуда, потому что в этот момент кто-то навалился Зинаиде на спину, и она неуклюже упала на четвереньки. Закованный в колодки преступник запаниковал, оставшись в полном одиночестве без охраны, задел девушку и даже не удостоил взглядом, пробегая мимо. Он едва не наступил на нее. За ним следовали молодые люди, почти наступая на пятки арестованному. Сильный дождь гнал толпы людей прочь, и на Зинаиду никто не обращал внимания, пока юноши не оказались совсем рядом. Боясь растоптать женщину, они попытались остановиться, но сзади нажимали люди, и один из парней упал ей прямо на ногу. Княжна вскрикнула от боли.
Испугавшись, что ее могут растоптать, девушка пыталась подняться на ноги. Она даже не заметила, что дождь насквозь промочил ее одежду.
Слуги не могли пробиться им навстречу. В страхе за подругу Наташа пыталась сама сдерживать напиравших людей, но безуспешно.
— Остановитесь! — закричала она. — Вы что, не видите, куда идете?
В этот момент появился офицер, преградивший дорогу толпе, и Наташе пришлось отступить на несколько шагов. Полковник Райкрофт поднял Зину на ноги и обернул длинным плащом. Получившая травму, девушка попыталась идти, но не смогла. И тогда он подхватил ее не руки.
Полностью владея ситуацией, Тирон, осторожно поддерживая ее, побежал к карете, неся девушку как маленького ребенка.
И княжна, учитывая сложившиеся обстоятельства, решила не сопротивляться. Она обняла его за шею так же сильно, как в купальне. Его шляпа закрывала от ливня, и, отбросив все приличия, Зина прижалась к щеке полковника.
Заинтригованная смелым поведением неожиданно появившегося спасителя, Наташа последовала за ним, но медленнее, чем хотелось бы: ее накидка полностью промокла, обувь наполнилась водой, и двигаться было трудно.
— С вами все в порядке? — заботливо спросил Тирон, сажая Зинаиду в карету.
— Да, благодарю вас, — обеспокоенная своим внешним видом, княжна боялась встретиться с настойчивым взглядом Райкрофта.
Тирон заметил, что девушка охнула, устраиваясь в карете, и без церемоний откинул мокрое платье с ее колена, обнажив огромную ссадину.
— Вы ранены?
— Отчасти, — выдохнула Зинаида, покраснев от его вольности. Она быстро отдернула ногу, набросила на нее промокший подол и забилась в угол кареты, стараясь избежать пристального взгляда полковника. — Это просто ссадина. Она быстро заживет.
Тирон недоумевал, почему княжна так зарделась. Ведь он видел ее совсем обнаженной. Но поскольку у двери ждал Иосиф, полковник предпочел промолчать.
— Вам нужен холодный компресс, — сказал Райкрофт, которому часто приходилось перевязывать чужие раны, не говоря уже о своих. — Постарайтесь не ходить несколько дней.
— Я опять у вас в долгу, полковник. — Зинаида расстроенно смахнула капли дождя с ресниц, наконец-то решившись поднять глаза на этого мужчину.
Ей хотелось, чтобы прилипший сарафан не так заметно подчеркивал грудь, но девушка боялась сдвинуться с места — тогда он заметит, что одежда прилипла ко всему телу.
Райкрофт внимательно смотрел на Зинаиду, стараясь угадать, о чем она думает. Чувствуя себя обязанной проявить элементарную вежливость, княжна нерешительно предложила:
— Позвольте подвезти вас, полковник.
— Нет, благодарю вас, — отказался Тирон, еще погруженный в свои мысли. — Моя лошадь рядом.
И все же он медлил. Каждый раз ему приходилось видеть эту девушку в новом обличье, и каждую встречу он хранил в памяти, как бесценную жемчужину. В первый раз это была разгневанная княжна, попавшая в руки жестокого убийцы, затем — Афродита, с упоением принимающая ванну, и истомленная жарой пленница княгини Анны, в неглиже выглядывающая из окна. Однажды Райкрофт застал Зинаиду в простой крестьянской одежде, которая была так к лицу родовитой боярыне, а сейчас она предстала перед ним испуганной молоденькой девушкой, нуждающейся в защите.
Тирон дивился собственному желанию заслонить это беззащитное создание от всех бед. Его реакция не поддавалась объяснению, ибо полковник считал, что все чувства, которые мужчина может испытывать по отношению к женщине, давно загублены в нем предательством и обманом. Он, пожалуй, сделал бы княжну Зинаиду своей любовницей, но отдавать ей свое сердце не хотел.
Райкрофт попытался отвлечься от этих мыслей.
— Боюсь, что сейчас мы не можем оказаться полезными друг другу, — добавил он.
Если бы Райкрофт не боялся отказа, то немедленно пригласил бы княжну к себе, позаботился бы о ее колене и одолжил бы сухую одежду. Но решил не испытывать судьбу, опасаясь потерять сразу все. Тирон дотронулся до мокрой шляпы и с улыбкой пообещал:
— Встретимся в другой раз, Зинаида.
Он резко повернулся и столкнулся с Наташей, добравшейся наконец до кареты. Подсадив ее, Райкрофт вскочил на черного коня и, даже не оглянувшись, ускакал под проливным дождем.
Наташа чувствовала себя вымокшей до костей, когда забиралась в карету. Но сейчас ее больше волновал галантный незнакомец, нежели сырая одежда. Она заметила нервозность Зинаиды, гладившей больное колено, и, поборов естественное любопытство, решила ни о чем не спрашивать, чувствуя, что девушка не настроена на откровенный разговор. В будущем она обязательно все выяснит.
— Зиночка, жаль, что ты не можешь побыть у меня подольше, — сказала Андреева. — В последний раз, когда вы приезжали с отцом, ты оставила кое-какую одежду. Да и поболтать бы не мешало. Можешь уделить немного времени старой подруге?
— Конечно, но не надолго, — ответила Зинаида, — иначе Анна будет злиться. Однако я не хочу возвращаться домой, пока княгиня не появится и Алексей не окажется безопасен.
— Тогда решено. — Наташа кивнула промокшему лакею. — Можно ехать, Иосиф, если ты не возражаешь.
Довольно хмыкнув, тот поежился от холода и закрыл дверцу. Забравшись на подножку и взгромоздив на голову шапку, он принял торжественную позу. Степан тронул лошадей.
Зинаида сняла кокошник и разочарованно вздохнула:
— Он всегда застает меня в худшем виде.
Произнесенная шепотом жалоба дошла до ушей Наташи, несмотря на уличный шум. Ей не хотелось проявлять излишнюю назойливость, но любопытство победило, и последовал естественный вопрос:
— Кто, дорогая?
Поняв, что ее поймали на мыслях вслух, Зинаида невинно посмотрела на Наташу и неопределенно пожала плечами.
— Никто.
— О! — воскликнула женщина и, заинтригованная таким ответом, откинулась на сиденье.
Она знала, что Зинаида не станет говорить о том, что действительно дорого. Значит, незнакомец не чужой ей, и это еще больше заинтриговало. Судя по поведению девушки, офицер произвел на нее серьезное впечатление, кто бы он ни был.
Княгиня Андреева обреченно вздохнула:
— Похоже, я так и не узнаю, кто тот галантный кавалер, который отнес тебя в карету. Ты не хочешь поделиться с близкой подругой.
Зинаида невольно взволнованно отозвалась:
— Это не важно, Наташа.
Женщина посмотрела на молодую княжну с понимающей улыбкой:
— И все же этот человек тебе не безразличен.
Щеки девушки вспыхнули, и, чтобы как-то скрыть свое смущение, она принялась обеспокоенно разглядывать загубленную одежду:
— Сарафан испорчен. Это был мой любимый.
— Он действительно шел тебе, — подтвердила Наташа. — Но тебе все к лицу. Именно поэтому ты и привлекла внимание столь приятного мужчины. Похоже, он влюбился в тебя.
Зинаида искала другой предмет для разговора и наконец вспомнила, зачем хотела повидаться с подругой.
— Прости мою нескромность, Наташа. У поварихи Тарасовых есть больная сестра. Она поправляется, и скоро ей понадобится место. Ты можешь помочь?
Андреева сразу же спросила:
— Она умеет готовить?
Зинаида недоуменно пожала плечами:
— Я о Даше мало знаю, если не считать того, что она очень нуждается. Но я расспрошу Елизавету.
— Если женщина умеет готовить, то пригодится мне. Моя старая повариха умерла несколько месяцев назад, и нужно заменить ее. У меня всегда полно гостей, а поэтому нужна хорошая повариха, которая справится с приготовлением пищи.
— У этой женщины ребенок, — предупредила Зинаида. — Ее дочери три года.
Наташа улыбнулась:
— Приятно слышать детский смех. Иногда мне бывает очень одиноко в огромных палатах, несмотря на обилие посетителей. Нужно оживить дом. А поскольку тебя держат в отдалении, то малышка придется кстати. — Наташа говорила с грустью в голосе. — Жаль, что у меня нет своих детей. Я пережила трех мужей, и ни один из них не оставил мне ребенка, хотя я очень этого хотела.
Зинаида положила руку, чтобы успокоить княгиню, и по-доброму улыбнулась:
— Я всегда буду считать, что ты меня любила, как мать.
На глазах Андреевой появились слезы. Она высоко ценила преданность девушки.
