Франческа Шоу - Дочь адмирала
Его спокойствие просто поразительно!
- Я сказала Фишу, что никого не принимаю… Как вы сюда попали?
- Фиш! [12] Ну и имя у дворецкого… - Увидев, как рассержена Хелена, Адам перестал ее дразнить. - Я перелез через стену.
- Через стену?! Но она не меньше семи футов высотой!
- Я встал на седло и перелез. К счастью, со мной конюх. Он стоит с лошадью у задних ворот.
- Которые закрыты.
- Да. Поэтому мне пришлось перелезть через забор.
- Хватит про заборы, лошадей и Фиша! Как вы вообще посмели сюда войти? И это после вчерашнего вечера… - Хелена сердито покачала головой.
Адам вдруг посерьезнел, подошел к ней и, взяв за руки, усадил рядом с собой на скамью.
- Прошлый вечер… Вот почему я здесь.
- Вы меня бросили… - Хелена хотела было высвободить руки, но ей это не удалось. Голос у нее дрожал, а сердце бешено колотилось.
- Я боялся, что вы именно так истолкуете мое поведение.
- А что еще я могла предположить? - Хелена наконец вырвала ладони из его рук. - Вот уж не думала, что вы убежите от этого человека.
- Хелена, маловероятно, что он узнал бы в элегантной юной леди, находящейся в обществе уважаемых людей, испачканную мукой сварливую повариху. Но память - странная вещь, и Брукс мог вдруг вспомнить, что гдето вас уже встречал, и если бы увидел нас вместе, то, вполне возможно, обо всем догадался бы. Он ненавидит меня, Хелена, и, чтобы навредить мне, погубит вас.
- Но почему он так сильно вас ненавидит? - спросила она. - Чем вы ему так досадили?
Адам вытянул длинные ноги и погрузился в раздумье.
- Мы вместе учились в Итоне и, как мне кажется, невзлюбили друг друга с первого взгляда. Мне почемуто удавалось во всем опережать Брукса, а он еще мальчиком отличался чрезмерным тщеславием и изо всех сил старался всегда быть первым. Потом я узнал о нем коечто настолько непристойное, что не осмеливаюсь вам рассказать…
- О, не прикидывайтесь таким щепетильным, милорд! Вы хотите сказать, что от него забеременела девушка?
- Хорошо, пусть будет так. Он совратил дочь почтенного торговца, а потом, узнав, что она ждет ребенка, бросил ее. Я случайно узнал, что отец выгнал ее из дома и она живет в крайней нищете. Тогда я нашел ей работу на молочной ферме у одного из арендаторов моего отца, и теперь она стала фермершей, растит здорового сынишку, который думает, что его отец был убит в сражении.
- А Брукс знает о том, что вы сделали для девушки?
- Да, я ему об этом сказал, так как хотел дать ему возможность исправить то зло, что он причинил, и позаботиться о ней и о малыше. Но он решил, что я сделал это лишь потому, что собирался шантажировать его.
- Это ужасно, но, к сожалению, подобные случаи не редкость. Странно, что он до сих пор является вашим непримиримым врагом.
- Дело не только в этом. Как я уже говорил, Брукс крайне честолюбив. В прошлом мой отец, граф Шеффорд, имел связи в Адмиралтействе, и Брукс вообразил, что он воспрепятствовал его повышению в должности. Сейчас Брукс направлен служить в акцизное управление, и это лишь усугубило его злобу. Он спит и видит поймать меня с контрабандой.
Хелена в страхе схватила Адама за руку.
- Вы будете осторожны? Вы ведь занимаетесь контрабандой?
Он улыбнулся.
- Вам это известно. Риск способствует остроте ощущений во время плаванья. А каким образом, скажите на милость, дамы приобретают шелка и кружева, пока мы воюем с Францией?
Хелена вспомнила об одежде из шелка и кружев и покраснела.
- И это все, чем вы занимаетесь? - спросила она, но Адам не заметил ее смущения и не услышал вопроса - он увидел альбом, упавший на пол. Нагнувшись, он поднял его и стал медленно перелистывать.
Хелена попыталась отнять у него альбом.
- Милорд, пожалуйста… это всего лишь неумелая мазня.
- Вы называли меня Адамом, когда мы бывали одни, - рассеянно произнес он. - А вот этот рисунок очень хорош. - Он указал на портрет Джона, спящего на диване с игрушечным корабликом, зажатым в грязном кулачке.
- Адам… отдайте мне альбом.
Теперь он рассматривал незаконченный рисунок папоротника.
- Минутку… Не скромничайте, Хелена. Рисунки действительно замечательные. Вы и красками пишете?
- Да! Позвольте мне показать вам мои акварели… а это всего лишь наброски.
Но было поздно - он перевернул лист и увидел… голые ноги. Наступило долгое молчание, затем голубые глаза Адама устремились на покрасневшую Хелену.
- Хорошо, - медленно произнес он, - очень хорошо. У вас замечательная зрительная память, но лучше не показывать этого леди Уайтт.
- О чем вы? - Хелена сделала удивленное лицо. - Это я срисовала со статуи в Британском музее и собиралась закончить пастель для мамы.
- Классическая статуя на палубе? Весьма необычно. Законопаченные доски вам особенно удались. - Глаза Адама смеялись. - Хелена, не надо краснеть. Я польщен тем, что вы так отчетливо меня воспроизвели. Я могу взять этот рисунок?
Хелена растерялась и выпалила:
- Милорд, вы меня удивляете. Неужели вам хочется иметь чтонибудь напоминающее о моем пребывании на корабле? - Она с трудом проглотила слюну. - Я понимаю, прошлым вечером вам пришлось соблюдать приличия, но после того, что мы наговорили друг другу тогда на берегу… Вчера вы упомянули о будущем…
Выражение его лица сделалось таким нежным, что у нее перехватило дыхание.
- Я хотел сказать, что поскольку нам придется общаться в Лондоне, то лучше, если эти встречи будут выглядеть как встречи обычных знакомых. Признаюсь, моя гордость была задета, когда вы отказались выйти за меня замуж, но теперь я вижу, что это к лучшему, - он встал и, не выпуская из рук альбома, собрался уйти. - Помоему, удачный брак должен основываться на взаимной привязанности, а не только на сословном равенстве и степени богатства.
У Хелены онемели губы. Ей казалось, что ее голос звучит откудато издали.
- Я рада, что вы пришли к этому выводу и тем самым избавили нас обоих от несчастного брака, - она забрала у него альбом, вырвала лист и отдала ему со словами: - Можете, если хотите, взять этот рисунок, милорд. Для меня он ничего не значит.
Адам аккуратно свернул его и засунул под сюртук.
- Спасибо. Вам это безразлично, а для меня - память об… удивительном плаванье. Всего хорошего, Хелена. Не надо меня провожать - я уйду так же, как пришел.
Глава восьмая
Порция поддела ложкой мороженое и с озорной улыбкой взглянула на тележку с пирожными.
- Разве это не райская жизнь, Хелена, милочка? Все утро мы ходили по магазинам, а теперь наслаждаемся сладостями у знаменитого Гантера!
