Розалинда Лейкер - Аттракцион любви
В отделе платков до нее временно работал молодой продавец по имени Пьер. Как только мадам Вальверде ушла, он облегченно вздохнул, обрадовавшись приходу Лизетт.
– Меня поставили в этот отдел несколько дней назад, когда тут кого-то поймали на воровстве. Вообще-то я работаю в отделе мужской галантереи и галстуков. Сейчас покажу, что где лежит, а потом уж действуйте сами. А, вот и покупательница! Я еще побуду с вами.
Он почтительно поклонился хорошо одетой даме среднего возраста, направлявшейся к их прилавку.
– Чем могу служить, мадам?
– Мне нужна шаль. Предположим, из шелка. Что-нибудь в голубых тонах… Нет, лучше, пожалуй, в красных… Или что-нибудь в зеленоватой гамме… – путалась покупательница, устало, опустившись в первое попавшееся кресло.
Лизетт наблюдала, как Пьер берет с полки одну шаль задругой, разворачивает их на прилавке, показывает узор.
Скоро весь прилавок был завален платками и шалями, но привередливая клиентка так и не выбрала вещь подходящего ей цвета и рисунка. Когда при очередной попытке платок соскользнул с нее и упал на пол, Лизетт быстро подняла его и артистично накинула на свои плечи. Клиентка мгновенно оживилась.
– Кажется, эта шаль – самая интересная из всех, которые я здесь видела.
Лизетт вышла из-за прилавка и стала медленно вышагивать взад и вперед, эффектно демонстрируя товар. Выбор был сделан. Упаковав купленную шаль и оформив доставку товара, Пьер повернулся к Лизетт и, шутливо подбоченясь, расплылся в улыбке.
– Кто вас надоумил это сделать? – восхищенно спросил он.
– Я только следовала инструкциям мадам Фабиньон.
– Но этого до вас никто не делал! Продолжайте в том же духе, и полки с шалями опустеют за одну неделю.
Оба громко рассмеялись. Спрятавшаяся за колонной мадам Фабиньон наблюдала эту сцену и довольная удачным выбором новой сотрудницы, незаметно скрылась. Она-то знала, что любой аксессуар или предмет одежды всегда выгоднее смотрятся на элегантной молодой женщине. Да, сегодня она взяла нужного работника.
Скоро Лизетт познакомилась со своими четырьмя соседками по комнате. Всем девушкам было не больше двадцати лет. Не считая мелких неизбежных стычек, они хорошо ладили между собой, несмотря на нищенские условия жизни. Мадам Вальверде была их общим врагом: все ее ненавидели, и это еще больше сближало девушек.
– Она подглядывает через замочную скважину, – предостерегла старшая из девушек – Клодин.
– А у меня под матрасом нашла мои любовные письма и прочла их, – возмущалась Элианна. – Я это точно знаю. Голубая ленточка, которой я перевязала пачку, была завязана совсем по-другому.
– Чистая правда! – с обидой подтвердила рыжеволосая Селестина. – Эта старая завистливая стерва постоянно шарит и в комнатах других девушек, всех считает воровками.
Лизетт была рада, что при ней нет ни ценностей, ни писем, которые выдали бы ее секреты. Самой большой ее тайной был Даниэль. Она часто его вспоминала, чаще, чем ожидала от себя, но эта часть ее жизни была и будет полностью закрыта для всех. Теперь она начинает новую жизнь.
И действительно: ежедневно в семь часов утра накрывался завтрак, всем руководила мадам Вальверде. В комнате для завтраков стоял невообразимый женский гвалт. Два огромных стола занимали женщины от двадцати до тридцати лет. Более старшие сидели за отдельным столом поменьше. После завтрака все выстраивались парами и по команде мадам Вальверде шеренгой шагали через коридоры и двойные двери к торговому залу, где разбегались по своим рабочим местам. Это напомнило Лизетт ее школьные годы, когда все девочки – и она в их числе – после утренней переклички расходились по классам. Скоро она узнала, что эту процедуру девушки между собой называют ноевым ковчегом.
Через пару недель Лизетт уже стала непревзойденным мастером своего дела: она интуитивно чувствовала людей, мгновенно отличала сомневающегося клиента от того, кто точно знает, чего хочет. Она научилась тактично и незаметно повернуть интерес покупателя в нужном направлении. Наиболее частыми посетительницами ее отдела были мамаши с робкими, застенчивыми дочерьми, которым выбор нужного товара доставлял невообразимые трудности. И тут в игру вступала Лизетт. Она гордилась тем, что почти никто не уходил из магазина без покупки и не оставался недоволен купленным товаром.
Однажды в субботу вечером она отправилась с двумя соседками по комнате, Клодин и Элианной, на шоу «Волшебного фонаря», приехавшее на гастроли в их городок. Лизетт не знала, что ее товарки пригласили на представление двух молодых продавцов, работавших в отделе мужской обуви, и еще одного парня, банковского клерка – специально для Лизетт.
– Меня зовут Генри Кэйсон, – представился он, приподняв соломенную шляпу.
У него были веснушчатое лицо, ясные глаза и открытая улыбка. Когда в зале стали гаснуть огни, он взял девушку за руку, но Лизетт сразу же отдернула ее. Все были в восторге от зрелища, дружно хохотали над трюками и разными смешными моментами, только Лизетт смотрела на все скептическим взглядом. Она все больше убеждалась, что работала с настоящим мастером. А этот молодой человек не шел ни в какое сравнение с Даниэлем, у которого всегда был аншлаг.
Когда компания, распрощавшись, стала расходиться, Генри изъявил желание снова увидеться с Лизетт, однако она, извинившись, мягко отклонила его приглашение, не желая обидеть парня. Кроме всего прочего, у нее не было отдельной комнаты, куда можно было бы пригласить мужчину даже для коротких встреч.
Прошло немного времени. Однажды утром, проснувшись, Лизетт почувствовала легкий приступ тошноты. Она не придала этому значения, радуясь возможности еще немного поспать, и, отвернувшись к стене, снова заснула. Через несколько минут приступ возобновился с еще большей силой. Лизетт чуть не упала с кровати от неудержимой тошноты. Она схватила пустой ночной горшок, и ее вывернуло наизнанку. На соседней койке зашевелилась Клодин. Увидев Лизетт, она быстро вскочила и присела на ее кровать.
– С тобой все в порядке? – с испугом прошептала она, стараясь не разбудить остальных девушек.
Лизетт слабо кивнула и, достав из тумбочки носовой платок, вытерла рот.
– В последнее время меня тошнит по утрам. Наверное, я что-нибудь не то съела. Меня немного вырвало, сейчас должно полегчать.
Клодин удивленно уставилась на нее.
– Ты уверена, что причина в этом?
Лизетт смотрела на нее непонимающим взглядом.
– А что еще может быть?
– Скажи, ты не замужем?
Выражение лица Лизетт постепенно изменилось – от недоумения до ужаса.
– Нет! Этого не может быть! – твердо сказала она.
