Сьюзен Кинг - Пронзенное сердце
— Особенно с тех пор, как Лесной Человек начал тревожить его обозы.
— Бог даст, мы не встретим его сегодня, а то детям потом долго будут сниться кошмары!
— О Господи! Только не в моем доме! — взмолился Николас.
— Сэр Питер, я хочу ехать с вами! Вы же обещали! — Кристиен никак не мог угомониться.
— Обязательно, парень! — ответил, улыбаясь, рыцарь. Николас удивлялся его веселому расположению духа. У него самого на душе было тяжело и темно. — Только позже, — продолжал Питер. — Сейчас мы должны продвигаться осторожно, потому что въезжаем в страшный лес. — Глаза Кристиена стали совсем круглыми, а Изабель испуганно запищала.
— Осторожней, Питер, — предупредил друга Николас. — А не то ты их испугаешь всерьез — на весь оставшийся путь! — Глаза Питера озорно сверкали.
— Тут есть разбойники, сэр? А у нас в Эшборне их нет. И нет опасных зарослей — только строевой лес, в котором моя сестра стреляет из лука, — заявил Кристиен.
— Кто-кто? — переспросил Питер. Николас напрягся и уже готов был перебить, но Питер продолжал: — Твоя сестра? Не эта ли очаровательная особа? — и он подмигнул Изабели. Девочка довольно хихикнула.
— Не-е-т. Изабель только и знает, что играть в глупых принцесс. — Сестра толкнула Кристиена локтем, но он и внимания не обратил. — Эмилин иногда стреляет. Но не очень хорошо. Гай пытался научить ее, и меня он тоже учил!
Питер поднял бровь и значительно взглянул на Николаса:
— Леди Эмилин — стрелок, друг мой! Знал ли ты об этом?
Николас почувствовал, что щеки его начинают гореть. А Питер невинно подмигнул и слегка наклонился к другу.
— Сдается мне, что недавно она подстрелила крупную дичь!
Кристиен удивленно вытаращил глаза:
— А откуда вы знаете, что она ходила на охоту именно тогда?
Питер громко, весело рассмеялся.
— Поезжай вперед, болтун, да прикажи всем вооружиться! — резко прервал опасную беседу Николас.
— Я поеду, но им нечего бояться врага, который шатается в лесу близ Эшборна! — Все еще ухмыляясь, Питер направился к охране.
Николас натянул поводья, коротким кивком попрощался с Тибби и детьми и поехал вперед. Несмотря на подшучивания Питера, рыцарь знал, что тот не выдаст его, хотя колкими намеками долго еще будет щекотать ему нервы.
Он потер ногу. Поврежденная мышца болела, ей нужен был покой, а какой покой в дороге, верхом на коне? Однако благодаря искусному врачеванию Тибби рана заживала быстро. Как только он приедет в Хоуксмур, то устроит себе отдых, но лишь на день — два. Постоянно размышляя о том, как отдать долг Эшборнам, Николас наконец кое-что придумал. А для того, чтобы осуществить задуманное, ему придется вскоре покинуть Хоуксмур.
Процессия уже ехала под сводами деревьев. Николас почувствовал, что лес начинает оказывать на него свое магическое действие. Как обычно, успокаивающие звуки птичьего гомона и шелеста листьев, душистый воздух и теплые солнечные лучи постепенно вытеснили из его ума и души мрачные мысли и дурные предчувствия. В лесу он чувствовал себя прекрасно, хотя было время, когда именно в лесной чаще ему доводилось вершить опасные дела.
Он вернется в лес сразу — как только устроит детей в Хоуксмуре, немного отдохнет и выяснит» когда нужно ехать в Лондон.
Улыбаясь своим мыслям, Николас решил, что, возможно, его отец и прав, стараясь объезжать лед стороной.
Глава 6
В конце концов, оконные стекла остались в Эшборне. Охранникам Уайтхоука не терпелось вернуться домой, в Грэймер. Поэтому они не стали ждать, пока из деревни придет плотник, и, не долго думая, сами справились с нехитрой задачей отогнуть гвозди, державшие деревянные рамы. В результате одно из резных стекол треснуло, и Эмилин заявила Хью де Шавену, что лучше оставить стекла в Эшборне, чем потерять их совсем.
Шавен, чье лицо с бельмом на глазу вызывало у Эмилин неловкость, отвечал за безопасную и своевременную доставку в Грэймер невесты лорда Уайтхоука. Но погода преподнесла сюрприз: проливной дождь превратил дороги в грязные реки, и поездка на север неожиданно превратилась в опасное и трудновыполнимое предприятие. Поэтому решено было задержаться в Эшборне — как оказалось, почти на неделю.
Эмилин была довольна обстоятельствами, поскольку начался сезон работы на полях. Долгие часы проводила она в разговорах с Уотом, обсуждая, что и как сеять, оценивая новорожденных ягнят и решая, сколько овец необходимо продать на рынке, а, сколько оставить в хозяйстве. Сейчас, когда семья Эшборнов погрязла в таких огромных долгах, доход от продажи шерсти был особенно ценен.
Девушка так и не смогла смириться с уготованной ей долей — стать женой Уайтхоука, — но, тем не менее, серьезно готовилась к нежеланной свадьбе. Из кладовых появились платья из яркого шелка и тяжелой расшитой парчи. Покрой их, конечно, уже устарел, да и сшиты они были для матери Эмилин, а она была выше и крупнее дочери. Искусные портнихи взялись за переделку: платья подогнали по фигуре Эмилин, а фасон изменили на более современный — заузили талию, сделали облегающими рукава. Сама Эмилин с помощью своей горничной Джоан занималась упаковкой сундуков — в них укладывали одежду и пересыпали ее сухими розовыми лепестками. Станок для вышивания был разобран и упакован в деревянный ящик вместе с тканью и пряжей. Срочно кроились новые простыни из кусков белой материи, как по волшебству, появившихся из кладовой. На этом настояла Джоан, заявив, что если граф уже несколько лет жил один, без жены, то страшно представить, в каком состоянии находится его спальня.
Напоминание о том, что ей придется делить постель с графом, заставило Эмилин содрогнуться. Тщательно завернув в шелк листы манускрипта, который она готовила в подарок Гаю, девушка убрала его в ящик комода в своей комнате: за ним она пришлет позже, когда устроится на новом месте. А несколько кисточек и горшочков с краской положила в свою дорожную сумку: они поедут вместе с ней. Подумав, сунула туда же кое-какую одежду: толстую синюю накидку, серое шерстяное платье, рубашку, шерстяные, плотно обтягивающие ногу рейтузы, тонкий полотняный чепец.
Через двенадцать дней после отъезда малышей, холодным солнечным днем Эмилин попрощалась с Уотом и выехала из ворот замка Эшборн. Зеленый плащ свободно развевался на ветру. Она покинула родной дом без слез, с каменным выражением лица, в сопровождении дюжины всадников и трех тяжело нагруженных повозок.
Шел уже третий день пути сквозь густой туман и непрекращающийся дождь. Эмилин поплотнее запахнула плащ и постаралась поуютнее устроиться в теплой глубине капюшона. Легкая накидка спускалась с волос и касалась подбородка и горла. Девушка ощущала себя как в коконе: накидка, капюшон, плащ… Но ничто не могло прогнать страшного чувства одиночества и заброшенности в этом холодном, промозглом мире. С каждым шагом коня ужас, лежавший на ее душе тяжелым камнем, все увеличивался. Она отправлялась в Грэймер пленницей, а не невестой.
