Джоржетт Хейер - Переполох в Бате
— Не может быть! — запротестовала Серена.
— Да-да, — ответила миссис Флор. — Но если она так сделает, я найду, что сказать ей.
— Совершенно справедливо! Но есть ли такой герцог, мэм?
— Ему же лучше, если его пока нет, — мрачно отозвалась миссис Флор.
Серена оставила ее предаваться мрачным размышлениям и отправилась переменить книгу в библиотеку Даффилда на Милсом-стрит. Покончив с этим, она вышла из библиотеки и столкнулась с высоким человеком, который отступил назад и произнес:
— Ради Бога, простите меня!
Девушка быстро подняла глаза, и он ахнул.
— Серена! — проговорил он дрожащим голосом. — Серена!
Словно и не было этих шести лет! Она протянула руку, говоря таким же, как и он, неуверенным голосом:
— О, неужели это возможно! Гектор!..
Глава VIII
Они стояли на месте, взявшись за руки, — сильно побледневший джентльмен и очаровательная леди. Ее карие глаза вопросительно смотрели в его удивленные голубые, и никто из них не в силах был произнести хоть слово, пока раздраженный голос: «Простите, сэр! Да пропустите же!» — не вернул их в действительность, заставив майора Киркби отпустить маленькую ручку, которую он так нежно сжимал, и отступить в сторону, произнеся неразборчиво извинение в адрес нетерпеливого горожанина, на чьем пути они оказались.
Словно какие-то чары развеялись, и Серена нашла в себе силы сказать:
— Спустя столько лет! Вы ни капельки не изменились. Хотя нет, вот этих морщинок в уголках ваших глаз прежде я не замечала. Мне кажется, щеки у вас не были такими впалыми. Но я готова поклясться, что вы так же хороши, как и прежде, мой милый Гектор!
Он улыбнулся, услышав шаловливую нотку в ее голосе, но ответил совершенно серьезно:
— О, вы похорошели еще больше по сравнению с тем, какой я вас запомнил! Серена! Серена! Простите меня. Я едва сознаю, что говорю, где я!
Она неуверенно рассмеялась, пытаясь заговорить обычным голосом:
— Вы на Милсом-стрит, сэр, полностью загораживаете проход в отличную библиотеку Даффилда. И зрелище джентльмена с воинской выправкой, который стоит, словно окаменев, со шляпой в руке, привлекает внимание, позвольте напомнить вам об этом. Не уйти ли нам в менее оживленное место?
Он, бросив испуганный взгляд через плечо, покраснел, засмеялся и снова надел свою касторовую шляпу с высокой тульей.
— О Господи, вы правы! Но я был так поражен! Могу ли я сопровождать вас? Ваша горничная… Ваш лакей…
— Я одна. Вы можете предложить мне руку, но разве вы не собирались зайти в библиотеку?
— Нет — да! Какое это имеет значение? Но вы одна? Как же так? А вы уверены…
— Дорогой мой Гектор, в следующий день рождения — а до него, между прочим, не так уж и далеко — мне будет двадцать шесть! — сказала Серена, кладя руку на сгиб его руки и мягко увлекая в сторону от входа в библиотеку. — Как же давно, кажется, все это было. Мне тогда едва исполнилось девятнадцать лет, а вы так гордились своим первым чином. К каким заоблачным высотам вы поднялись на этот раз? Скажите мне, как я должна к вам обращаться?
Его свободная рука поднялась, чтобы легко пожать ее пальцы в перчатке, что так нежно касались сгиба его левой руки.
— Как вам будет угодно. Но то, как музыкально ваши губки произносят имя Гектор, напоминает мне, что я и не надеялся когда-нибудь это услышать. Увы, заоблачных высот нет: я не достиг ничего более внушительного, чем чин майора.
— Уверяю вас, это звучит очень мило! Вы сейчас в отпуске? Вы ведь не в военной форме.
— Я продал чин в конце прошлого года. Возможно, вам это неизвестно — мой брат скончался вот уже три года назад. Я вступил во владение наследством в то время, когда Бонапарт бежал с Эльбы, и, если бы не это обстоятельство, мог бы выйти в отставку еще два года назад.
— Я не знала. Прошу вас, простите меня.
— Да и откуда вам было знать? — просто ответил Киркби. — Я никогда не мечтал, что займу хоть какое-нибудь место в вашем сердце.
Она поняла, как же действительно мало думала о нем, и с запинкой сказала:
— Или я… Я не знала, что вы будете хранить память обо мне так долго… после… стольких лет.
— Серена, вы никогда не покидали моих мыслей. Ваше лицо, ваши улыбающиеся глаза, они сопровождали меня в каждой кампании.
— О нет, как вы можете быть таким романтиком! — воскликнула она, ошеломленная и тронутая таким признанием.
— Но это правда! Когда я прочитал о вашей помолвке с лордом Ротерхэмом… как мне описать все, что я тогда пережил!
— Так вы прочитали объявление!
— Да, прочитал. — Он горестно улыбнулся. — У меня вошло в привычку всякий раз, когда мы получали лондонские газеты, читать колонки светской хроники, желая найти хотя бы упоминание о вас. Я смешон, не правда ли? Номер «Морнинг пост», в которой было напечатано то объявление, мне прислала сестра. Она знала, что я был знаком с вами, и решила, что мне будет интересно прочитать о вашей помолвке. Едва ли она догадывалась, какие страсти бушевали в моей душе! Я подготовил себя к мысли о том, что вы выйдете за другого. Надеюсь, я мог бы перенести это гораздо легче, если бы вашим избранником был кто угодно, только не Ротерхэм!
Серена удивленно посмотрела на него.
— Вы так его не любите? Мне казалось, что вы едва знакомы.
— Это верно. Возможно, я встречался с ним всего раза три. — Он помолчал, и Серена увидела, как сжались его красиво очерченные губы. — Я всегда был убежден, что это именно он разлучил нас.
Она была ошеломлена.
— О нет! Уверяю вас, это было не так. Нет, это было просто невозможно!
— Я думал о том, какое влияние он имел на вашего отца и с самого начала понял, Серена, что нам с ним суждено стать врагами.
— Вовсе нет! Вы только вспомните, как вы были молоды. Конечно, Ротерхэм не из тех людей, которые сразу бросаются вам на шею, его сдержанные манеры и вечно нахмуренный вид — все это заставило поверить, что вы ему не по душе. Мой отец не стал бы очень поощрять наш с вами возможный брак по чисто светским причинам. Кроме того, отец полагал, что мы были слишком молоды — да! И мне кажется, что он уже тогда подумывал, что мне надо бы выйти замуж за Ротерхэма!
— Если бы только он не позволил Ротерхэму убедить себя, что мы друг другу не подходим, тогда он не был бы так непреклонен. Он был слишком привязан к вам, чтобы позволить пожертвовать вашим счастьем из чисто светских соображений.
— Возможно, так он и думал, но чтобы Иво вбил это ему в голову!.. Нет, я не позволю вам так говорить и думать. Бог ты мой, Гектор, да зачем бы ему так себя вести?