Сьюзен Джонсон - Нежнее шелка
— Хочу поразвлечься, — проворчал он, жестом приказывая ей подняться. — Слишком обременительными стали мои обязанности.
— Человеку такого ранга, господин, требуется отдых от тягот и забот. Могу ли предложить вам расслабляющую музыку и вина?
Он уставил на нее суровый взгляд, словно не слыша ее слов, и когда она хотела продолжить, резко сказал:
— Почему бы нет.
Она почувствовала, как по спине пробежал холодок. Что его обидело?
Не пришел ли он наказать ее?
Чтобы как-то успокоить себя, она нащупала маленький кинжал, спрятанный в рукаве.
— Отошли слуг, — приказал он.
Сердце у нее сжалось от страха, но она подчинилась, ничем не выдав волнения.
— Сядь, — снова приказал он.
И она села.
Опустившись на одну из ее роскошных подушек, он позволил себе спокойно вздохнуть.
— Тупоголовые глупцы меня одолели, — тяжело вздохнул он.
Она приободрилась. Быть может, на самом деле он пришел, как то делают многие ее клиенты, чтобы найти утешение?
— Если могу чем-то быть полезной, ваше превосходительство, только скажите, — прошептала она.
Взгляд его снова изменился, лишь на мгновение в нем мелькнуло что-то человеческое и снова исчезло.
— Быть может, немного вина, — сказал он, жалея, что перед ним не милая маленькая Айко, а этот предмет домогательств всех мужчин в Эдо, в жилах которых течет горячая кровь.
Но все равно, нужно сохранять хорошую мину при плохой игре.
Было что-то в его голосе, какой-то едва уловимый намек на неуверенность. Никогда Сунскоку не могла и предположить, что ей, быть может, предоставляется шанс спасти себя. Решившись, она спросила напрямик:
— Если вы еще не нашли капитана, не поможет ли делу, если я попытаюсь найти его первого помощника? Этот человек меня знает. Его мне нетрудно будет отыскать и сблизиться с ним.
Хироаки знал, что она имеет в виду под словом «сблизиться». Какой мужчина отринет ее? И мгновенная вспышка гнева охватила его. Да как она осмелилась заговорить с ним о его тайных делах? Но приступ ярости сразу же прошел. Очень может быть, что предложение Сунскоку принесет ему удачу.
— Ты знаешь, где он находится?
Она решила отвечать «да». Ведь у нее самой есть соглядатаи.
— Нет. Думала, вы знаете. — Родители продали Сунскоку для Ёсивары, когда ей было восемь лет. Ее обучали четыре года, после чего ее девственность была продана тому, кто предложил самую высокую цену. Она умела скрыть свои чувства от кого угодно. — Тогда я, наверное, смогу вам помочь, — спокойно сказала она.
— А что, если и первый помощник не знает, где находится капитан?
— Узнает. Вряд ли он будет возражать, если я останусь у него на некоторое время.
— Да, думаю, не будет, — сухо заметил Хироаки. — Я пошлю с тобой двух человек на случай, если тебе понадобится помощь.
— Как вы добры, — заметила она, прекрасно понимая, что эти люди ей только помешают. — Когда вам угодно, чтобы я выехала? — Она простодушно улыбнулась ему. Невинное создание. — Или следует спросить, куда вам будет угодно?
Если он обманулся, значит, она превосходная актриса.
— В Осаку, — сказал он, потому что не имело значения, знает она или нет, поскольку она должна добыть необходимые ему сведения. Больше никто, кажется, не способен выполнить эту задачу. — И я хочу, чтобы ты отправилась немедленно.
Впервые за этот день он ощутил воскресшую уверенность в себе. Этой прославленной куртизанке вряд ли откажут в доступе на корабль капитана. Быть может, весьма скоро он получит хорошие новости. Ощутив прилив энергии, он поднялся с подушки. Возможность провести остаток ночи с Айко казалась ему более приятной, чем невыносимый обмен полуправдами с Сунскоку.
— Посылай все сведения, какие выведаешь, немедленно, — приказал он, проходя мимо нее и даже не кивнув ей в знак признательности или на прощание, уверенный, что она понимает, что от нее требуется. Тем более что ждет ее в случае неудачи.
Когда стихли его шаги в прихожей, Сунскоку поклялась себе, что если ей когда-нибудь удастся обрести свободу, она ни за что не станет иметь дело с грубыми надменными мужчинами, которые с презрением смотрят сквозь нее. Приободрившись, она послала за Юкиё и стала собираться. Она могла взять с собой очень мало вещей, хотя путешествие в Осаку потребует хоть какого-то гардероба. Но теперь она возьмет гораздо больше, чем рассчитывала совсем недавно. Часть золота можно спрятать в одежде. Вероятно, этого хватит, чтобы оплатить путь к свободе.
Когда явился Юкиё, она сказала только, что ей нужно, чтобы он сопровождал ее до Осаки.
— По поручению главного инспектора я еду с его людьми. Ты нужен мне как личный телохранитель.
Юкиё понимал, что по правилам веселого дома самой прославленной гейше не положено совершать путешествие без сопровождения.
— С удовольствием, — сказал он, склонившись. — Когда выезжаем?
— Мне нужен человек, которому я могу доверять, — сказала она с нажимом.
— Мне можно доверять, — ответил он, зная, как и она, что у стен есть уши. — Вам ни к чему опасаться людей главного инспектора.
Его тактичный ответ вызвал у Сунскоку улыбку.
— Прекрасно. Мы едем, вероятно, на неделю или около того. Возьми с собой все, что понадобится. Мне приказано выехать немедленно. — Сунскоку послала служанку оповестить содержательницу веселого дома о своем отъезде.
Сия госпожа появилась через несколько минут, горя любопытством, хотя люди Хироаки уже побеседовали с ней.
— Если вам угодно узнать больше, спросите у главного инспектора, — посоветовала ей Сунскоку, зная, насколько это маловероятно. — Он посылает меня в Осаку по личному делу. Подробности вам ни к чему. Меня сопровождают Юкиё и люди инспектора, их двое. Ваша собственность будет под надежной охраной.
Женщина, содержательница престижного борделя, некогда была известной красавицей, как и Сунскоку. Миновав свой расцвет, вынужденная работать в услужении и жить на жалованье, она стала назойлива и обидчива.
— Мы будем ждать. Надеюсь, вы скоро вернетесь.
— Как распорядится главный инспектор, — отрезала Сунскоку. Слишком часто в юности испытывала она придирки этой гневливой особы, прежде чем сама обрела возможность разговаривать с кем-то свысока. — Если вас смущает ваша роль в этом предприятии, уладьте все с о-мэцукэ.
— Мы не оставим тебя, — бросила тонкогубая старая карга. — Не забывай, кто выучил тебя и сделал самой известной таю в Эдо.
— Я никогда не забуду, кто и чему меня выучил, — с горечью ответила Сунскоку. — Я помню каждый удар хлыста и все побои, каждое оскорбление и унижение.
— Неблагодарная шлюха! Если бы мы тебя не выкупили, ты горбатилась бы сейчас на рисовом поле, а у тебя на шее сидели бы пьяница-муж и дюжина детей.
