Сюзан Таннер - Пожар над Техасом
Вполне естественно между матерью Убивающего Волков и его женами установились непринужденно-дружеские отношения. Теперь Старая Мать обращалась с Кэтрин, как с равной, а Ива была слишком послушной и хорошо обученной, чтобы заслуживать резкие выволочки почтенной главы семейства. Она сильно напоминала Кэтрин Маленькое Перышко и любила Убивающего Волков так же беззаветно, как когда-то Джин.
Все три женщины целый день работали над одеждой для Кэтрин. Ива приложила к ней мягкую кожу, и Кэтрин с улыбкой смотрела, как Старая Мать прикидывает то так, то этак, прежде чем разметить кожу обожженной на костре палочкой.
– Я выкрою кожу, – объявила Старая Мать, уверенная в том, что у молодых это так хорошо не получится.
– А я разошью ее бусинами. – Мягкий голос Танцующей Ивы скорее спрашивал, чем утверждал.
Кэтрин уже видела образцы работы Ивы и знала, что сама ничего подобного сделать не смогла бы. К сожалению, это означало, что самой Кэтрин придется взять на себя почти все шитье. Она подавила вздох, все еще опасаясь в душе, что при малейшем намеке на лень Старая Мать вытащит розги.
Но та тем временем сделала мокасины, которые закрыли ноги Кэтрин почти до колен.
К концу дня костюм был готов, и Кэтрин встала перед матерью и женой Убиваюшего Волков, расправляя руками платье. Теперь она уже начала чувствовать себя настоящей индианкой. По расплывшемуся в одобрительной улыбке лицу Старой Матери она поняла, что выглядит так, как подобает.
Испытывая легкое сожаление, она аккуратно сложила брюки и рубашку, готовясь их убрать, однако не удивилась и подавила возглас протеста, когда Старая Мать схватила их и бросила в огонь.
Ива нежно дотронулась до плеча Кэтрин:
– Я заплету тебе косы.
Кэтрин кивнула и опустилась на колени перед юной женщиной. Ива заплела ей косы, робко восхищаясь светло-золотыми прядями, которые она перевязала кожаными ремешками.
– Они такого же цвета, как трава в прериях, когда ее только касается утреннее солнце.
Кэтрин понимала, что этот цвет подчеркивает ее непохожесть, но не могла об этом искренне жалеть. Хотя она и рада была принадлежать к племени команчей, но совершенно терять свою индивидуальность не хотела.
Танцующая Ива только-только успела заплести ей косы, когда Кэтрин услышала, как Болтливая Бобриха окликает ее снаружи вигвама:
– Приходи посмотреть на это! Пожалуйста, приходи, Смелый Язык!
Кэтрин взглянула на Старую Мать, потому что знала: им предстоит еще много дел.
– Ну, так иди, – с показной раздражительностью разрешила Старая Мать. – Иначе ты не будешь работать как следует. Но возвращайся побыстрее.
Кэтрин и Болтливая Бобриха прошли почти на другой конец лагеря, где у своего вигвама сидел старик. Он был очень стар, и кожа его напоминала сушеную сливу. Перед ним лежала небольшая шкура – возможно, от молодого оленя – натянутая на раму из палочек. Он изображал какую-то историю, рисуя маленькие картинки. Красками ему служила глина всевозможных оттенков.
Кэтрин внимательно вгляделась в символы, и постепенно история стала ей понятна. Она вызвала у девушки смешанные чувства. Это был рассказ о ней и Убивающем Волков. Первая картинка изображала налет на ферму Пирсонов, на второй Кэтрин прижимала к себе дочь Убивающего Волков, а на заднем плане лежала Маленькое Перышко. Дальше шло убийство у Стоун Крик. Потом было несколько кровавых сцен: Убивающий Волков мстит поселенцам. И, наконец, возвращение Кэтрин в лагерь. Фигурки были примитивные, грубые, но очень выразительные. На всех этих рисунках Кэтрин была изображена в платье из белой кожи и с распущенными светлыми волосами.
Ее смутил самый последний рисунок. Она стояла, протянув руки к лагерю команчей. Платье на ней было коричневое, кожа коричневая. Даже волосы старик нарисовал заплетенными в косы – и раскрасил коричневой глиной.
Кэтрин заглянула в глаза Болтливой Бобрихе, увидела в них возбуждение и радость и заставила себя улыбнуться, не показывая душевного смятения.
– Для меня это честь, – сказала она подруге и старику.
Но, вернувшись к Старой Матери, Кэтрин призналась себе, что ее наполняет тревога. Она вспомнила слова Форда и подумала о Слейде, который сказал ей, что она пытается бежать.
В серебряном небе садилось солнце, тучи с каждым часом становились все чернее. Холод проникал даже сквозь самую теплую одежду. Старая Мать приказала девушкам немедленно пойти за хворостом и набрать его побольше, чтобы хватило на тот случай, если погода совсем испортится и чтобы было тепло не только в вигваме Убивающего Волков, но и у Старой Матери и матери Ивы.
Девушки отошли совсем недалеко от лагеря, идя вдоль ручья, когда им преградил дорогу Уродина Джек. Его огромная лохматая фигура напомнила Кэтрин гигантского бурого медведя.
Его внезапное появление заставило Танцующую Иву испуганно ахнуть, но Кэтрин смело встретила его взгляд.
– Дай нам пройти. Уродина Джек нахмурился:
– Удобно устраиваемся, а, маленькая мисс? Кэтрин вздернула подбородок, решив, что не даст себя запугать.
– Как член семьи Убивающего Волков, я принадлежу к племени.
– Если ты ему нужна, – прорычал он.
Кэтрин медленно улыбнулась, не испугавшись его намека.
– Меня не тревожит, как Убивающий Волков поступит, когда вернется. А тебя?
Он резко отвернулся, ничего не ответив, и улыбка ее стала шире. Итак, знаменитый белый торговец боится. Прекрасно. Танцующая Ива встревоженно смотрела ему вслед, и Кэтрин прикоснулась к ее руке.
– Все в порядке, Ива. Пойдем.
Они уже возвращались к вигваму с большими охапками сучьев и веток, когда Танцующая Ива радостно вскрикнула:
– Это Убивающий Волков!
Кэтрин проследила за направлением ее взгляда.
По крутой тропинке спускалось восемь лошадей. Их головы и хвосты были раскрашены такой же красной краской, которой были проведены полосы на телах воинов и выкрашена часть их волос. Равнодушные к холоду, их намазанные жиром тела были обнажены и блестели в лучах заходящего солнца. На трех лошадях были пленные: две юные девушки и совсем маленький мальчик. Мексиканцы.
Кэтрин не могла издали разглядеть лиц детей, но их плечики ссутулились от горя, отчаяния и усталости. Сейчас она сочувствовала их страданиям, вспоминая свои собственные, но она знала, что жить детям здесь будет нетрудно. Их примут к себе семьи, которые потеряли своих ребятишек после Стоун Крик. С ними будут обращаться точно так же, как с родными детьми команчей. Они привыкнут и со временем научатся быть счастливыми. В конце концов, они забудут, что когда-то были здесь чужими.
Впереди всех ехал Убивающий Волков. Он гордо держал свое боевое копье, но даже на таком расстоянии Кэтрин поняла: что-то не так. Похоже было, что Ива не замечает ничего необычного: она побежала вперед, обогнав Кэтрин, и приостановилась только, чтобы сложить у вигвама хворост. Не взирая на дурные предчувствия, Кэтрин не смогла сдержать улыбки, глядя, как Ива, несмотря на радостное волнение, не могла забыть о своем долге. Шаги самой Кэтрин тоже были поспешными, но она не пошла встречать возвращающихся воинов. Она стала ждать в вигваме Убивающего Волков.
