Филиппа Карр - Паутина любви
— У них там больше не творится ничего такого? — спросила я.
Эдвард отрицательно покачал головой.
— Кажется, нет, — сказал он. — Но тот воинственный тип все еще ошивается там, и мне это не нравится.
— Да, понимаю, — согласилась мама. Когда Эдвард ушел, мама заговорила о нем:
— Не сомневаюсь, что он любит Гретхен, но не женится ли он на ней только из сочувствия?
— А что в этом плохого? — спросила я.
— Этого недостаточно.
— Он стал неравнодушен к ней после той истории в замке.
— Хотелось бы надеяться, что все будет хорошо. Я всегда видела в Эдварде большого ребенка.
— Я знаю. Мама, ты поправишься и будешь у него на свадьбе.
— Да, я непременно поеду к ним.
И она поехала в Маршландз, несмотря на то, что все еще стояли холода. О свадьбе позаботились наши дедушка и бабушка Гринхэмы. «Что бы сказала миссис Миллз о свадьбе, которую празднуют в доме жениха, а не невесты, как это принято?» — подумалось мне.
Свадьба была чудесной. Гретхен выглядела радостной и счастливой, и все же ее не оставляли заботы о семье, хотя плохих известий оттуда не поступало.
Мы с родителями и бабушкой Белиндой вернулись в Кэддингтон. Я сразу заметила, что у мамы уставший и больной вид. Я предложила ей пойти к себе и лечь в постель и пообещала, что приду к ней поужинать.
Когда я пришла к ней, она сказала, что ей стало получше, и мы снова заговорили об Эдварде.
— Мне непривычно думать о том, что он теперь — женатый мужчина, — сказала мама. — Когда я впервые увидела его, он был совсем маленьким, он лежал в колясочке в палисаднике у дома Плэнтенов.
— Кто такие Плэнтены?
— Они были его приемными родителями. Они взяли его к себе на воспитание потому, что не могли иметь своих детей. Мадам Плэнтен родила мертвого ребенка. Она долго горевала — пока у нее не появился Эдвард.
— А что случилось с настоящими родителями Эдварда?
— Я думаю, что рано или поздно ты бы узнала об этом, — сказала мама. — Его прапрадед говорил, что нельзя нарушать обет молчания. Но это время прошло. — Матушка помолчала и продолжила. — Это только для тебя. Не говори об этом никому, особенно Дорабелле. Она не умеет хранить секретов. Жан Паскаль Бурдон был прапрадедом Эдварда. Он все это и устроил. Это был умнейший человек, он знал, как устраивать всякие дела. Это случилось, когда Анабелинда, дочь твоей бабушки Белинды, а значит, сестра твоего отца…
— Тетя Анабелинда?.. Что ты хочешь сказать о ней? Она умерла при загадочных обстоятельствах.
— Не будем говорить об этом. Я хотела сказать, что, когда мы с ней учились в пансионе за границей, она полюбила молодого человека. Он был немец. В результате их любви на свет появился Эдвард. Анабелинда была тогда школьницей, мы с ней учились в Бельгии. Жан Паскаль договорился с мадам Плэнтен, что она возьмет ребенка на воспитание. Она жила рядом со школой. Я встретила ее однажды с детской коляской и увидела там малыша. Тогда я не знала, что это ребенок Анабелинды. Я узнала об этом случайно, и они были вынуждены посвятить меня в их тайны. Потом началась война. В коттедж Плэнтенов попала бомба, и они погибли. Я пришла туда и нашла в саду коляску с ребенком. Я привезла Эдварда сюда, но никому не говорила об обстоятельствах его рождения.
— А сам Эдвард — знает о них?
— Да, я рассказала ему об этом, совсем недавно. Я обговорила это с твоим отцом и бабушкой Белиндой. Долгое время я не могла решиться на это. Но Эдварду неизвестно, кто его отец, он. знает только, что тот был немец. Зато он знает, что его матерью была Анабелинда, а значит, он — наш родственник. Он — член нашей семьи. Нельзя было долго скрывать это. Ведь каждый человек имеет право знать, кто его родители. — Я думаю, он скажет об этом Гретхен.
— Надо полагать. Я рада, что он женился на ней.
— Но у тебя было сомнение, не женится ли он на ней из жалости.
— И все равно я уверена, что у них все будет хорошо. Я вижу в этом перст судьбы: не зная, что сам он наполовину немец, Эдвард полюбил немецкую девушку. Будто что-то тянуло их друг к другу.
— Его и к Курту так же тянуло, когда они встретились в колледже. Они быстро подружились. Может быть, это объясняется тем, что они принадлежат к одной расе?
— Я уверена, что Эдвард и Гретхен будут счастливы. Я рада, что он спас ее от неприятностей.
Дорабелла вышла замуж. Эдвард женился. Какое-то время ничто не нарушало течения нашей жизни, и вдруг неожиданно произошла перемена.
От Дорабеллы часто приходили письма. Я и не предполагала, что она любит их писать. Пока что они были короткими, и это означало, что с ней все я порядке. Она, похоже, не грустила обо мне. Я тоже написала ей и сообщила о том, что наша мама простудилась, и простуда никак не проходит, и поэтому я не смогу приехать к ним в Корнуолл.
Это были обычные письма. Но однажды пришла толстое письмо. Я отправилась с ним к себе в спальню, чтобы никто не мешал мне читать его.
Письмо начиналось так:
«Дорогая Ви, здравствуй.
Мне так хочется, чтобы ты приехала сюда. Мне не с кем здесь поговорить ».
Я встревожилась. Это означало, что не все у них хорошо. Почему Дорабелла не может поговорить с мужем?
«Это место очень странное. Здесь совсем не так, как у нас. Кажется, будто что-то таится в воздухе. По ночам море грозно шумит. Я вряд ли ко всему этому привыкну. Матильда очень добра. Она ведет хозяйство в доме, и я не мешаю ей. Я избегаю встречаться с кухаркой, и вообще слуги здесь какие-то туповатые.
Ви, не знаю, как описать это тебе, но этот дом — я не смогу к нему привыкнуть. Все было нормально, когда вы здесь гостили, но без вас здесь все не так. Мне кажется, что за мной наблюдают. Эти лица на портретах в галерее… они провожают меня взглядами, когда япрохожу мимо…
Все это, конечно, глупости. Просто я не могу привыкнуть к этому странному дому.
Дермот — чудесный человек, добрый и нежный. Он оказался именно таким, каким я его себе представляла раньше. Других же я не понимаю, я имею в виду старика и Гордона. Старик как будто развлекается. Может быть, это из-за меня. Гордон держится настороженно. Старик постоянно твердит мне, какая я красивая. Он любит похлопать меня по руке. Вроде бы приветственный жест, а мне кажется, что он насмехается надо мной. Впрочем, не только надо мной… Гордон весь в заботах. Он неразговорчив, и у меня такое ощущение, будто он недоволен, что я здесь.
Матильда — женщина добрая. Она меня понимает. Она спросила меня на днях:
— Дорабелла, тебе трудно привыкнуть к новому дому? Наверное, он не такой, как ваш.
Я ответила ей, что он не так уж и отличается от нашего. Больше того, между ними есть сходство.
