Шеннон Дрейк - Опаленные сердца
– Я заведовала всем при жизни Эдди! Макшейн подошел ближе, и она неожиданно вспомнила подробности их вчерашней ночи.
– Как удавалось моей прелестной невинной жене столь талантливо управляться с целым сборищем негодяев, игроков, воров и шлюх?
– Не твое дело!
– У нас союз, любовь моя, помнишь?
Энн молча направилась к выходу, но, вспомнив о цели прихода шерифа, остановилась.
– Зачем ты ездил на ранчо Беннингтона?
– Мой друг рассказал о грозящей старику опасности, я поехал с ним.
– О, друг? Ральф? Адвокат, который хочет оставить меня без гроша?
– Да, Ральф.
– И ты запросто уехал в день твоей свадьбы?
– Я не думал, что ты будешь меня искать. К тому же я вернулся, и ты слышала шерифа, мы спасли человеку жизнь. Или Грейнджер тебе безразличен?
– Нет, он мне нравится. Он джентльмен. Порядочный, вежливый.
– И, наверное, распускает слюни, когда заходит в салун и видит тебя?
– Я очень рада, что Беннингтон жив и здоров, – ответила Энн с достоинством. – Просто я немного удивлена. Ты сваливаешься, как снег на голову, настаиваешь на свадьбе, чтобы потом уехать куда-то с другом.
– В следующий раз, когда получу приглашение, я не забуду, что ты по мне скучаешь, – пообещал он.
– Не стоит. Ты можешь уезжать со своим другом Ральфом куда угодно и когда захочешь. Чем чаще, тем лучше. Ну, а теперь я могу идти? У меня дела.
– Продолжай, – сказал Макшейн, удерживая ее за руку.
– Что?
– Кричи, визжи, дерись… продолжай.
– Зачем ты это делаешь?
– Потому что я не люблю, когда мне угрожают.
– А я не люблю, когда меня тащат против моей воли. Да еще мучают и насмехаются надо мной!
К удивлению Энн, ее слова возымели действие. Макшейн отпустил ее руку, хотя продолжал внимательно смотреть на нее, как будто его темные глаза хотели проникнуть к ней в душу.
– Видимо, ты больше любишь командовать.
– То же самое можно сказать и о тебе. Его улыбка стала язвительной.
– Может быть. А может, я хочу тебя предостеречь.
– О чем?
– Если дело коснется власти твоей и моей, Энн Макшейн, моя власть одержит верх. Кажется, дела в салуне…
– Дела в салуне идут прекрасно…
– Возможно, хотя не уверен.
– Ты не имеешь права вмешиваться…
– Очень даже имею. Я владелец большей части заведения. Или ты что-то скрываешь, Энн?
– Ничего, – поспешно ответила она. – Абсолютно ничего. Просто я делаю то, что считаю нужным. Я независима в своих решениях и своем мнении.
– Слишком независима.
– Нет, не слишком. Здесь все сделано моими руками. Я создала этот бизнес, причем настолько прибыльный, что могу рискованно играть. Я…
– Ты, – мягко прервал он, – занимаешься опасными делами. Я еще не знаю всего, что здесь происходит, но хочу тебя предупредить: или ты добровольно откажешься от своих рискованных затей, или мне придется тебя заставить. Я немедленно уберу тебя отсюда, иначе нас обоих убьют. Куда-нибудь на ранчо или в прелестный маленький домик. От греха подальше.
– Подальше от тебя, чтоб не мешала?
– Возможно, – согласился Макшейн. – Ведь я наблюдал, как ты слушала шерифа. Сплошное обаяние, приятная улыбка, широко раскрытые невинные глаза. Кажется, мне действительно нужно разобраться, что здесь происходит.
– Ничего здесь не происходит, – раздраженно воскликнула она. – Не мог бы ты оставить меня в покое?
Энн повернулась, чтобы уйти, но он опять схватил ее за руку.
– Я хочу, чтобы ты дожила до почтенного возраста. Я о тебе беспокоюсь.
– Ты едва меня знаешь!
– Но я ведь твой муж. И, черт тебя побери, Энн, волнуюсь за тебя, понятно?
– Кто сам ищет себе волнений, тот обязательно их найдет.
– Не зли меня, Энн.
Она вырвала руку и, чтобы прекратить разговор, заторопилась в кухню, где вместе с Анри проверила запасы и составила список того, что нужно купить в ближайшее время.
За работой время пролетело незаметно.
Энн радовалась, что надолго избавилась от опеки Макшейна, не видит его, не знает, чем он занимается.
Из кухни она поднялась в свою комнату.
Здесь уже побывала Сэмми-Джейн, сменила простыни, взбила подушки, помыла ванну, налила в кувшин свежей воды.
Энн первым делом открыла шкаф и облегченно вздохнула. Макшейн сюда не заглядывал. Пока. Нужно получше спрятать оружие и мужской наряд. Она набросала на них шали и нижние юбки, прислонила китайскую ширму к стене и вернулась в салун.
Макшейна там не было.
– Ты его не видел? – спросила она у Эрона.
– Снова потеряла мужа, кузина?
– Жаль, что я не могу дать тебе подзатыльник на виду у всех, – улыбнулась Энн. – Мне нужна твоя помощь, Эрон.
– Он был здесь. Потом спустился Джои, они с ним выпили, после чего Макшейн сказал Гарольду, что отлучится на несколько часов, и ушел.
– Он не возвращался?
– По крайней мере, я не видел. Трудно играть на пианино и одновременно смотреть, что делается у тебя за спиной. Дорогая моя Энни, присматривай за мужем сама.
Поднявшись в свою комнату, она некоторое время шагала взад-вперед, затем выглянула в окно, посмотрела на безлюдную улицу и села в кресло.
Война, которую она вела с Макшейном, изматывала ее. Она закрыла глаза и стала думать о муже.
Если он узнает, что здесь происходит на самом деле… У них с Кэшем Уэзерли какое-то странное соперничество. Поэтому он и женился на ней. Теперь она, можно сказать, прыгнула с горячей сковородки в огонь.
Но…
Он волновал ее, возбуждал ее, неумолимо притягивал. Следующей ночью, после того… шока ей кое-что понравилось. Упругость и сила его мышц, огонь его тела. При одном воспоминании о том, что они делали, Энн бросило в жар. Она не могла забыть интимные прикосновения рук и губ к ее телу… и, конечно, его потрясение, когда он понял, что его распутная жена оказалась чистой, как первозданный снег, неискушенной девушкой.
Ей нужно было сказать ему, ведь она знала, что он считает Эдди Маккестла ее мужем. Но ей вообще нелегко рассказывать о своей жизни, тем более чужому человеку.
«Он больше не чужой», – напомнила себе Энн. Ей вдруг захотелось, чтобы он оказался рядом, ощутить его поцелуи, снова почувствовать жар его тела.
Ее первая брачная ночь могла быть совершенно иной! Вся ее жизнь могла быть иной, если бы не тот необыкновенный дикарь Плывущее Облако.
Глава 10
Открыв глаза и увидев его лицо, Энн сразу поняла, что находится у индейцев. При виде этого бронзового разрисованного лица она вспомнила ужасные истории о жестоких дикарях и похолодела. До нее доносились стоны, крики, мольбы о помощи. Лицо индейца вдруг исчезло.
Энн попыталась встать, но не смогла даже шелохнуться. Повернув голову, она поняла, что привязана к запряженной повозке. Сомнений не оставалось – произошло ужасное. Она видела огонь, поднимающийся к небу, мечущихся людей, которые падали на землю, сраженные выстрелом. Футах в пятидесяти от нее индейцы тащили белую женщину, которая истошно кричала и отчаянно сопротивлялась. Бросив пленницу у сараев, индейцы куда-то ушли. Энн окликнула ее, но вдруг заметила возвращающихся дикарей. Один из них намотал волосы женщины на руку и, видимо, готовился снять с нее скальп, не заботясь о том, жива она или нет. Тут он обратил внимание на лежащую Энн, однако его отвлек другой индеец. Дикарь с ножом кивнул, вскинул женщину на плечо, отнес к лошади и, бросив женщину через седло, куда-то увез. Энн вздохнула с облегчением, надеясь, что женщине сохранят жизнь. Тут опять раздался крик. Белого мужчину преследовал индеец с томагавком и, когда тот споткнулся, всадил топор ему в голову. Энн потеряла сознание.
