Барбара Картленд - Выбираю любовь
Возвращаясь к себе на Куин-Эннс-гейт, Лайл чувствовал себя так, словно у его ног внезапно разверзлась бездна и, если он сделает хотя бы один неосторожный шаг, он непременно в нее угодит.
Время уже поджимало. Молодой человек поспешно взбежал по ступенькам и не успел даже постучать, как дверь распахнулась.
– Ваши вещи уже уложены, сэр, – объявил дворецкий.
Рейберн собирался пройти прямо наверх, но в этот момент слуга добавил:
– Некоторое время назад, сэр, вам принесли письмо. Его принял не я, а Генри. Он же сообщил мне, что дело весьма срочное и требуется немедленный ответ.
Рейберн взглянул на конверт, дожидавшийся его на серебряном подносе. Ему было слишком хорошо известно, от кого пришла эта депеша.
Не узнать дорогую бледно-зеленую бумагу и мелкий витиеватый почерк Элоизы было просто невозможно.
– Так вы говорите – Генри открывал дверь посыльному? – уточнил Рейберн.
Так звали мальчика на побегушках, служившего в доме Лайла. По правде говоря, он был слегка глуповат, но дело свое выполнял исправно, хотя и не слишком расторопно.
– Да, сэр.
Рейберн некоторое время размышлял.
– Послушайте, Бейтсмен, – наконец обратился он к дворецкому. – Если кто-нибудь будет спрашивать, скажете, что я уехал до того, как принесли это письмо. Соответственно, ответить на него я не мог. Понятно?
– Вполне, сэр.
– Отлично! Так и действуйте, – напутствовал слугу Рейберн, торопливо поднимаясь по лестнице.
Удаляясь от Лондона, он чувствовал, что с каждой милей становится – по крайней мере, на время – дальше и от Элоизы.
Хорошо изучив свою любовницу, Рейберн был совершенно уверен, что в своей записке она уведомляет его о смерти мужа и наверняка полагает, что, как только истечет срок траура, они поженятся.
Вчера она не в первый раз упомянула о том, как было бы хорошо, если бы они стали мужем и женой, – об этом в минуты близости Элоиза говорила частенько.
Сам он такого желания никогда не высказывал. Однако Лайл достаточно хорошо знал женщин, а потому понимал, что Элоизу Давенпорт это ничуть не смущает – она всеми силами стремится завладеть им и готова на все, чтобы сделать их любовную связь постоянной.
«Только англичанки способны на такое! – с досадой подумал Рейберн. – Им почему-то хочется, чтобы пустяковая любовная интрижка длилась всю жизнь…»
В эту минуту он, как никогда прежде, был убежден, что меньше всего на свете хотел бы видеть своей женой прекрасную Элоизу.
Когда Рейберн мысленно воображал себя женатым, то хозяйкой своего лондонского дома или поместья в Хэмпшире он представлял женщину совершенно не того типа, к которому принадлежала Элоиза Давенпорт.
Правда, собственный идеал будущей супруги рисовался ему пока довольно смутно, однако это ни в коем случае не могла быть женщина столь необузданных порывов и непредсказуемых желаний, как его теперешняя любовница.
Будучи по натуре дамой весьма страстной, Элоиза требовала того же от Рейберна, нимало не считаясь с его наклонностями и характером.
Сам же он, начитавшись древних греков, весьма дорожил своей индивидуальностью и не собирался лишаться ее в угоду дамским капризам. Знакомство с этими философами началось у Лайла задолго до того, как он поступил в Оксфорд.
И сейчас в недолгие часы досуга он любил почитать что-нибудь возвышенное. Среди его окружения было мало людей, с которыми Рейберн мог бы поговорить на столь серьезные темы, и уж, во всяком случае, это были не женщины!
Конечно, молодому человеку приходила в голову мысль, что когда-нибудь он влюбится. Если судьба окажется к нему благосклонной, то его избранница по праву займет место, которое когда-то принадлежало матери Рейберна, а сам он будет не только любить и желать ее, но и уважать.
Итак, примерно на полпути к Кроксдейл-Парку ключевое слово было найдено!
Вот чего хотелось Рейберну – уважать свою жену. А все светские Элоизы Давенпорт годились только на то, чтобы восторгаться ими, увлекаться, даже, может быть, терять из-за них голову… Но ни к одной из них он, разумеется, никогда не относился с уважением.
Его теоретические рассуждения выглядели замечательно, а на деле Рейберн прекрасно отдавал себе отчет в том, что очутился в весьма затруднительном положении.
Недаром говорится, что оскорбленная женщина становится настоящей фурией. Лайл понимал – если он не сделает Элоизе предложение, пусть даже пожениться из-за траура они смогут лишь через год, ее ярости не будет предела.
«Что же мне делать, черт побери? – спрашивал себя Рейберн. – Где найти выход из этой ситуации?»
Вот его автомобиль уже свернул на подъездную аллею перед загородным особняком графа Кроксдейла, а решение так и не было найдено.
Машина показала себя с лучшей стороны – таково было единодушное мнение шофера и камердинера Лайла.
– По-моему, мы побили все рекорды скорости, сэр! – торжествующе заметил шофер.
– Ровно два часа и пятьдесят пять минут, – подтвердил Рейберн, взглянув на свои часы. – Надо будет поинтересоваться у графа, какую скорость развивает его автомобиль. Кажется, у него «Испано-суиза».
– Вы позволите и мне взглянуть на нее, сэр? – с улыбкой попросил шофер.
Рейберн снял автомобильные очки и, положив их на сиденье, направился к дому графа Кроксдейла. В величественном мраморном холле его встретили два ливрейных лакея, которые помогли Лайлу снять легкий плащ и взяли у него твидовую фуражку.
Под плащом скрывался серый летний костюм, как нельзя лучше гармонировавший с цветом его глаз.
Словом, молодой человек выглядел очень элегантно, когда вошел в просторную гостиную, французские окна которой были открыты на балкон, и направился к гостям.
Они уже собрались вокруг чайного стола, за которым хозяйничала леди Эмили Далтрей, сестра графа Кроксдейла. Эта седовласая благообразная дама была старше брата, но, в отличие от остальных присутствовавших женщин, не пыталась скрыть свой возраст.
– Я счастлив видеть вас, Лайл! – сказал граф Кроксдейл, выходя с балкона навстречу гостю. – Как добрались?
– Превосходно! – отвечал Рейберн. – Путешествие заняло у меня всего лишь два часа и пятьдесят пять минут. Надеюсь, что мне удалось если не побить, то повторить ваш рекорд.
– В таком случае спешу вас уведомить, что сегодня утром я доехал сюда из Лондона всего за два часа и пятьдесят две минуты! – с торжеством возвестил граф. – Я просто не верю своему успеху – неужели мне удалось превзойти самого Счастливчика Лайла?
– Похоже, что да, – признался Рейберн.
– Когда-то это все-таки должно было случиться! – рассмеялся граф и добавил: – По-моему, вы здесь со всеми знакомы…
