Патриция Райс - Много шума вокруг волшебства
Синда испуганно вскочила и стала внимательно рассматривать эскиз. Лицо мужчины было написано смутно. Основную часть листа занимали затянутое тучами небо и паруса. За ними угадывался океан. На мужчине были белая рубашка и темные панталоны, но Синда не взялась бы определить, Какого они качества. Бросались в глаза широкие плечи и длинные ноги, которыми он упирался в накренившуюся палубу, во всей позе чувствовалась уверенная напряженность. Почему-то фигура мужчины напомнила ей Тревельяна. Может, он вернулся и зачем-то прикрепил этот рисунок к мольберту. В деревне никто не запирался на ночь, и любой мог незаметно войти в дом. Но глупо было сваливать авторство на другого – в каждом штрихе, в каждой линии Синда узнавала свою руку.
Почти бессознательно девушка стала всматриваться в нижнюю часть рисунка, где виднелась палуба корабля. Сердце ее бешено застучало, когда она увидела изображение кошки, спящей на свернутом канате, что убедило ее в том, что она уже знала. Кошка выглядела точь-в-точь как котенок Белинды, которого та нашла после того, как был закончен портрет Тревельяна.
Она поклялась, что больше не будет писать портреты. И вот написала пейзаж с мужчиной. Во сне.
Это просто невозможно! И все же Синду охватил такой ужас, что она поспешила прикрыть рисунок чистым листом бумаги и отнесла его на чердак, подальше от чужих глаз. Она не может допустить очередного скандала. Господи, неужели она сходит с ума! Нет, нет! Этому рисунку должно быть какое-то объяснение. Нужно успокоиться и не торопиться с выводами.
Синда решила не ходить сегодня в Уиллоуз, а свернула к дороге за деревней, после чего прямо через поля направилась к поместью герцога Соммерсвилла. Сейчас, когда стали поступать деньги от продажи урожая, молодой герцог приказал отремонтировать старую часть замка. Слева от подъездной дорожки стены замка скрылись за подмостками и строительными лесами. Каменщики перестраивали арку ворот в более подходящем здесь стиле Тюдоров, что связывало замок с поздней пристройкой справа.
Синда знала, что кузина предпочитала находиться в центральной части замка, но, не желая, чтобы ее заметили рабочие, она прошла за дом, к входу для слуг. К огромной радости, она застала Кристину за работой в саду.
– На помощь! – прошептала девушка, опускаясь на нагретую солнцем каменную скамью с резным орнаментом.
Кристина подняла голову и радостно улыбнулась:
– Синда! Как я рада тебя видеть! – Она поднялась и подошла присесть рядом с кузиной. – Ты считаешь, что твоя анонимность потеряла для тебя привлекательность?
– Нет, боюсь, сейчас она нужна мне как никогда! – Синда надеялась, что мудрость Малколмов поможет рассеять ее страхи. – Скажи, ты чувствовала что-нибудь… необычное… когда впервые стала видеть призраки?
– Необычное? – Кристина надолго задумалась. – Не помню. Просто я вижу вокруг призраков более сильную ауру, чем вокруг живых людей. А почему ты спрашиваешь?
Не было смысла скрывать свою тревогу от Кристины, которая, наверное, уже видела исходящую от кузины ауру и поняла, что она необычайно взволнована. Стесняясь упоминать о мужчине, Синда коснулась темы, которую могли понять только Малколмы, и рассказала о своем странном утреннем открытии.
– Я действительно не отдаю себе отчета, когда в моих работах появляется какое-нибудь предвидение, – продолжала она после изложения своих доводов. – Если бы я это осознавала, то, наверное, не писала бы эти сюжеты.
Кристина с пониманием кивнула:
– Как Фелисити, которая носит перчатки, чтобы не чувствовать боль, которую испытывают люди.
– Вот именно! Не все наши способности полезны, и иногда они приносят разрушение и опасность. Было бы куда лучше, если бы их у нас вообще не было.
– О нет! – с ужасом воскликнула Кристина. – Если бы я не видела призраков, я не смогла бы помочь Гарри восстановить поместье. И хотя для Фелисити это было очень болезненно, она помогла Эвану и многим другим. Я слышала, в последний раз Фелисити удалось вылечить девочку, которая не умела говорить: она просто сказала ее матери, что девочке угрожал человек, убивший ее пони. Важно только найти способ применения нашего дара. А что? Ты написала что-нибудь ужасное?
– Не знаю. Я нарисовала мужчину, который управляется со снастями корабля. Может, я просто изобразила то, что мне снилось?
– А до этого тебе никогда не доводилось просыпаться с головной болью или с ощущением холодного ветра?
Синда покачала головой.
– И твой рисунок выглядит так, как будто он содержит какую-то тайну?
– Откуда мне знать? Я ведь постоянно рисую, днем и ночью. И только в части моих работ люди позднее угадывают какие-то признаки будущего, хотя мне кажется, что они видят там то, чего нет. Но поверь, я и не думала изображать в своем романтическом герое сэра Тревельяна, который мчится от моря, когда там гибнет его кузен, и я не считаю, что моя картина это доказывает.
– А может быть, все твои работы отражают какое-то предвидение, только не все они определенны, – задумчиво сказала Кристина. – Зачастую мы, Малколмы, даже не знаем, на что способны.
– Не говори мне об этом. Иначе мне придется совсем отказаться от живописи! – с ужасом сказала Синда. – А это равносильно тому, как если бы мне отсекли пальцы!
– Но, дорогая, ты можешь научиться использовать то, что говорят твои картины, – заметила Кристина. – Для того тебе и ниспослан этот дар.
– Даже сам Бог не мог предсказать, что на земле живет мужчина, который выглядит в точности как у меня на портрете, – возразила Синда.
– Может, тебе выйти замуж?
Синда в ужасе уставилась на свою красивую кузину, но та и не думала шутить.
– Зачем? Почему?
Кристина выразительно улыбнулась:
– По некоторым причинам.
Синда покраснела, стараясь не вспоминать прошлый вечер.
– Все эти причины не имеют ничего общего со странным рисунком, появившимся у меня в гостиной.
– Может быть. – И Кристина как-то странно посмотрела на нее.
Синда опасалась, что ее выдала аура, но упорно отказывалась признать, что до вчерашнего вечера ни разу не целовалась. Но Кристина сама об этом заговорила:
– Только после того, как мы с Гарри… поженились и стали более близки, я полностью обрела свои способности. А теперь, когда я ношу… – Она показала на свой живот. – Я могу делать вещи, которые не могла раньше. Я даже разговариваю с людьми, находящимися в могиле, призраки которых обычно не появлялись в этом доме. Вот вчера я беседовала с матерью викария.
Синда во все глаза смотрела на Кристину.
– Но викарий древний, как Мафусаил!
– Да, и его мать давно умерла, – кивнула Кристина. – Она сказала мне, что Мойре нужна помощь, но не объяснила, почему и какая. Впрочем, я и не говорила, что мой дар всегда можно использовать.
