Барбара Картленд - Любовь среди руин
Герцог не понял бы, что она просто хочет поговорить с ним под покровом темноты.
Мимоза знала, что при дневном свете ей будет очень трудно: она побоялась бы увидеть осуждение в его глазах.
Он был бы потрясен тем, как она выдала себя за свою кузину и обманула слуг на вилле.
Была еще одна проблема, о которой Мимоза не могла забыть, и проблему эту звали мсье Шарло.
Он пообещал вернуться через неделю. К тому времени она снова окажется на вилле, а герцог, возможно, уже уедут.
Сказать ему, или это будет ошибкой? Этот вопрос мучил Мимозу.
Она не спускала глаз с герцога и сразу заметила, что он наклонился, чтобы подобрать что-то с земли.
Он поманил ее, а так как она и сама хотела быть рядом, она поспешила к нему.
— Что это? — спросила она.
— У меня для вас сувенир, — ответил он и положил маленькую монетку ей на ладонь.
Мимоза знала, что эта монетка отчеканена много сотен лет назад, когда город был в самом расцвете.
— Я сохраню ее на счастье, — сказала Мимоза.
— Она принесет вам его, она действительно должна выполнить все ваши желания.
Мимоза тихо вздохнула.
— Проблема в том, — призналась она, — что я не совсем уверена в своих желаниях.
— Тогда вы отличаетесь от большинства женщин! — заметил герцог.
Она вопросительно взглянула на него, и он пояснил свою мысль:
— Большинство женщин хотят иметь мужа, чтобы тот служил защитой им и детям, которые представляются им частью их самих.
— Да, как раз этого я и хочу, — призналась Мимоза мечтательно, — хотя, несомненно, многое зависит от того, кем мой муж окажется.
— Естественно, — сдержанно согласился герцог, решив про себя, что вот и пришел момент, которого он ожидал: сейчас его спутница посмотрит ему в глаза тем манящим взором, который он так хорошо знал.
Но вместо этого Мимоза взглянула на храм и сказала:
— Пока я здесь, я вознесу молитву Юпитеру и надеюсь, он выполнит мое желание.
— А я непременно добавлю мои молитвы к вашим.
— Вы собираетесь просить его найти вам жену? — поинтересовалась Мимоза.
Герцог покачал головой.
— Я весьма доволен своей холостяцкой жизнью..
— Вы должны быть очень осторожны, а когда все же решитесь жениться, ищите ту, которую полюбите и без которой жизнь не будет иметь для вас никакого смысла.
Она подумала о своих родителях, об их безоблачном счастье вдвоем.
Голос ее дрогнул, и на глазах выступили слезы.
Герцог решил, что она думает о графе Андре и о том, как скверно тот с ней обошелся.
Эта мысль была ему настолько неприятна, что он молча отошел от девушки.
Мимоза присела на первую попавшуюся груду обломков и стала вспоминать родителей.
Она еще не сходила на могилу отца.
Она дала себе слово сделать это ближе к вечеру, когда солнце начнет садиться.
Могила отца была не очень далеко оттого места, где они разбили лагерь, и Мимоза хотела побыть там одна.
Когда герцог снова подошел к ней, девушка сидела, глубоко задумавшись.
— Думаю, вы проголодались. — сказал он, — и нам стоит вернуться в лагерь и поужинать прежде, чем стемнеет.
— Разумная мысль, — согласилась Мимоза.
Она была настолько поглощена своими воспоминаниями, что даже не заметила, как солнце перестало припекать и начало клониться к закату.
Небо было все еще светлым, но Мимоза знала — темнота здесь наступала стремительно.
Было бы ошибкой задерживаться и пробираться между руин, когда трудно станет различать проходы между разрушенными домами, да и в случайную канаву легко можно провалиться по неосторожности.
Она двинулась по направлению к Форуму, задержавшись, чтобы еще раз посмотреть на величественный храм.
Герцог присоединился к ней и, глядя на храм, сказал:
— Мне кажется, если вы попросите здесь об исполнении ваших желаний, ваша молитва будет услышана.
Неожиданно из-за Капитолия появились какие-то люди.
Их появление оказалось еще более неожиданным оттого, что они с герцогом никого не видели здесь в течение дня.
Мимоза удивленно взглянула, и тут у нее вырвался крик.
Один из мужчин схватил ее, и, прежде чем она смогла сообразить, что же случилось, поднял ее на руки.
Трое других окружили герцога.
Он отчаянно сопротивлялся, но силы оказались неравными.
Мимоза попробовала вырваться, но была беспомощна в сильных руках человека, схватившего ее.
Он понес ее вдоль Капитолия.
Крики Мимозы, казалось, разбивались о необъятную стену с уходящими в небо колоннами, мимо которой они двигались.
Теперь она видела, что один из злоумышленников побежал вперед и открыл дверь в задней части фундамента Капитолия.
Ее похититель бросил Мимозу внутрь. Она упала на пол.
Почти сразу же рядом с ней оказался герцог.
За ними захлопнулась тяжелая дверь, раздался звук задвигаемого засова.
Мимоза слышала, как один из мужчин сказал по-арабски:
— Теперь идите и приведите господина.
Потом послышались звуки удаляющихся шагов, сменившиеся полной тишиной.
Герцог сумел встать на ноги, затем наклонился к Мимозе и поднял ее.
Девушка судорожно вздохнула.
— Я… Мне кажется, нас… похитили! — пробормотала она.
Мимоза вспомнила Минерву, с которой, должно быть, случилось нечто подобное.
Возможно, они просто исчезнут, так же как исчезла ее кузина.
Герцог обнял девушку и заговорил нарочито спокойным голосом:
— Наверное, они хотят получить за нас выкуп.
Мимоза перевела дыхание и смогла проговорить:
— Я слышала, как один из них сказал, закрывая дверь: «Сходите за господином».
— Тогда все это похоже на хорошо продуманный план, — сказал герцог. — Наверное, эти негодяи потребуют крупную сумму, поскольку думают, будто вы способны заплатить столько, сколько они запросят.
— Они могут и убить нас! — испуганно прошептала Мимоза.
— Думаю, это маловероятно, тогда они не получат денег. Это моя вина! Я не должен был привозить вас сюда. Я слышал прежде, как действуют эти преступники. Они следуют по пятам за теми, кого считают богатыми, пока не появляется возможность похитить их и потребовать огромный выкуп.
В голосе герцога прозвучал гнев.
— Как я мог быть таким глупцом, что отправился сюда без револьвера!
Мимоза, которая стояла, прижимаясь головой к его плечу, неожиданно вскрикнула.
— Что случилось? — спросил он.
— Змеи!.. Здесь змеи… И они могут ужалить нас!
Герцог ничего не сказал, и она поняла, что он уже думал об этом.
Они стояли почти в полной темноте, если не считать отблесков света, проникающего там, где каменная кладка оказалась повреждена.
В потолке, там, где отвалилась плитка, зияло отверстие.
