Кимберли Кейтс - Украденные небеса
Нора могла бы перечислить тысячу причин, по которым не следовало идти у девочки на поводу. К тому же она подозревала, что Кассандра замышляла какую-то очередную авантюру. Однако сэр Эйдан не смог отказать дочери и позволил ей остаться на ярмарке. Впрочем, Нора заметила, что он пожалел о принятом решении, едва они подошли к экипажу. На обратной дороге она несколько раз пыталась завязать беседу, но в конце концов и сама погрузилась в молчание. В какой-то момент ей вдруг показалось, что они сбились с пути — на дороге не попадалось ни одного знакомого ориентира, — и она прокричала:
— Разве мы здесь проезжали?!
Бросив на нее мрачный взгляд через плечо, Эйдан чуть придержал коней и проговорил:
— Нет, мы едем другой дорогой. Я решил отвезти вас туда, где мы сможем побыть наедине.
Наедине? Нора невольно вздрогнула и в смущении пробормотала:
— Но в Раткенноне наверняка найдется с десяток свободных комнат, где мы могли бы…
— В замке слишком много слуг, — перебил Кейн. — Я им не доверяю. Они ужасно болтливы и, конечно же, любят подслушивать. Знаете ли, нет ничего более интересного, чем шпионить за хозяевами, а потом на каждом углу выдавать господские секреты.
— Но я не знаю… Я не понимаю, к чему все это, — произнесла Нора с отчаянием в голосе.
Похоже, она уже давно не понимала, что с ней происходило. Кейн же со своей стороны не стремился ее просвещать.
Экипаж тем временем поднялся на вершину холма, и Нора, ошеломленная великолепием открывшегося пейзажа, забыла обо всем на свете.
Раскинувшаяся внизу долина сверкала волшебной палитрой солнечного заката. Красный, оранжевый и золотой цвета невероятно ярких оттенков играли бликами на листве кустарников и на каменных оградах, а скалы величественно возвышались над морем, пенные волны которого разбивались о прибрежные камни. Уже одной этой картины хватило бы, чтобы исторгнуть возглас восторга у любого зрителя, но не она повергла Нору в восторг. Сердце ее замерло, когда она увидела в самом сердце долины величественные зубчатые стены из серого камня. Много веков назад война разрушила фасад замка, но время, как нежная любовница, залечило безобразную рану, и теперь казалось, что рука волшебницы разверзла стену, чтобы явить взору то, что скрывалось внутри.
Золотистыми пятнами пестрел на камнях вливавшийся в окна закатный свет, и под высокими сводами взмывали вверх каменные спирали лестниц с обрывающимися площадками — казалось, с них можно было бы прыгнуть прямо к звездам.
Нора смотрела на руины как завороженная. В Дублине она почти ничего не видела, так как была всецело поглощена мыслями о предстоящей встрече с женихом. А по дороге на ярмарку ее тревожило внезапное преображение Эйдана, и она то и дело вскидывала на него глаза, словно сидела рядом с хищником, готовым сожрать ее в любое мгновение.
И вот теперь, глядя на раскинувшуюся перед ней поруганную красоту, она почувствовала, как у нее сжалось горло и защипало в глазах.
Магия и туман, глубокая печаль и берущая за душу красота — не это ли составляло суть этой обреченной и бесконечно прекрасной страны? Здесь утраченные грезы казались проникнутыми красотой более пронзительной, чем сбывшиеся мечты в любом другом уголке земли. Однако за красотой угадывались переплетенные в тугой клубок необузданные страсти — темные и светлые. И точно такие же страсти бушевали в мужчине, сидевшем сейчас с ней рядом.
— Что это за место? — прошептала Нора, когда Эйдан остановил экипаж возле живописной живой изгороди.
— По-гэльски оно называется Кейслин-Алейн. Замок красоты.
— Он действительно красив. Словно заколдованный замок.
У Норы от смущения запылали щеки, когда она осознала, что подобные слова могла бы произнести романтически настроенная дочь Кейна.
Эйдан же соскочил на землю и привязал коней к ветке кустарника, согнувшейся под тяжестью ароматных, пылающих пурпурными красками соцветий.
— Заколдованный, говорите? Неудивительно, что вы покорили Кассандру. Впервые увидев этот замок, Кэсси сразу же населила его сказочным народцем и драконами. Порой и я смотрел на него ее глазами и почти видел фей и эльфов.
Нора молча кивнула и попыталась представить, как этот поразительно красивый мужчина наблюдает за играми своей дочери. Но что произойдет, когда принцесса сэра Эйдана шагнет за границы своего волшебного замка и ступит в реальный мир? Как признал сам сэр Эйдан, мир встретит ее не с распростертыми объятиями и подарками, не с любовью и добротой, к которым она привыкла, но ощетинится когтями и клювами, станет мстить ей за давние грехи ее родителей.
У Норы похолодело сердце, потому что она-то прекрасно знала, что значит выйти из своего уютного мирка в холод реальности, где тебе никто не поможет, даже отец, казавшийся до сих пор непобедимым. Опустошающая боль все, что досталось ей в наследство.
Тут сэр Эйдан обошел коляску и помог Норе спуститься. Она уже приготовилась сойти по ступенькам, но он вдруг обхватил ее за талию, а затем поставил рядом с собой. Нора хотела возмутиться, но Кейн тут же отпустил ее и с улыбкой отступил на шаг. Вероятно, он поступил как галантный джентльмен, но все же ей показалось, что его ладони задержались на ее талии немного дольше, чем требовалось.
Окинув взглядом развалины замка, Нора спросила:
— Кому он принадлежал?
— Кассандра сказала бы, что он до сих пор принадлежит волшебному народцу, феям и эльфам. На самом же деле этот замок — подарок одного ирландского вождя своей невесте.
— Вождь, должно быть, очень любил девушку, если преподнес ей такой красивый подарок.
— Боюсь, что их история не более радостная, чем легенда о Тристане и Изольде. — Эйдан пожал широкими плечами. — На эту мысль меня наталкивает тот факт, что даму, о которой идет речь, окрестили Мейр Тысяча Слез. Говорят, она была самой красивой и самой добродетельной женщиной, когда-либо ступавшей по ирландской земле.
— Но почему она была такой несчастной? Потому что замок подвергся разрушению? Неудивительно, что это разбило ей сердце.
— Нет, замок был разрушен гораздо позже, когда Кромвель превратил Ирландию в пепелище, — проговорил Эйдан с гримасой боли.
— А что же случилось с Мейр Тысяча Слез? — спросила Нора; ей захотелось узнать побольше о женщине, для которой был сооружен замок красоты.
— Согласно легенде, мой предок по имени Ирмон О'Кейганс заключил с одним из вождей пари. Он обещал сделать так, что жена другого вождя понесет в своем лоне ублюдка. В случае своего выигрыша он должен был получить сто голов скота и золотое ожерелье. Легенда гласит, что Ирмон, используя искусство друидов, изменил внешность и стал похожим на мужа Мейр, а затем под покровом темноты проник к жене вождя. Она приняла его без колебаний, потому что любила мужа больше жизни. Но искусство друидов не позволило Ирмону перенять и поведение вождя, и Мейр заподозрила неладное.
