Джейн Арчер - Весенние сны
– Какая красота! – только и смогла выдохнуть Анастасия.
– У моего народа, хопи, они считаются священными.
– Священными?
Хок кивнул, продолжая смотреть на Вершины:
– Да. Хопи верят, что на них живут духи их предков, которые каждое лето возвращаются на родину в виде туч, несущих дожди этой изнывающей от засухи земле. Земли хопи к востоку отсюда.
– А во что веришь ты?
Хок бросил на девушку короткий взгляд и снова стал смотреть на горы.
– Я научился не думать об этом. Каждый человек может знать только то, что он увидел или узнал. А вера... она выше этого, она где-то там... Поэтому я и не могу о ней судить. Я просто рассказал тебе, во что верят хопи... а это мой народ.
Анастасия замолчала. Она толком не поняла, что именно он хотел сказать, разве что он никогда и ни с кем не обсуждает свою веру. Но был еще какой-то смысл в его словах, который упорно ускользал от нее. Она всегда уважала чужую веру, какой бы та ни была, и ей не составило труда понять, как легко считать эти вершины священными – настолько те выглядели могучими и величавыми.
Дилижанс катил вперед, и Вершины становились все ближе и ближе. Анастасия поймала себя на том, что непрерывно смотрит на них, любуясь игрой лучей восходящего солнца на обрывистых склонах. Она разглядела, что у самого основания горы покрыты густым лесом, который чем выше, тем все больше редел, пока не сходил на нет, уступая место серому скальному камню.
От гор тянуло прохладным ветерком, приносящим лесные запахи. Анастасия зябко передернула плечами и теснее прижалась к Хоку, удивляясь, насколько на севере Аризоны холоднее, чем на юге. С другой стороны, путешествовать по такой прохладе было намного приятнее, чем под палящими лучами высоко стоявшего в небе солнца.
Местность вокруг все больше нравилась Анастасии. Она понемногу понимала, что имел в виду Хок, когда говорил, что второго такого места в мире не найти. Он любил эти места, и Анастасия начала ощущать и в своей душе похожие чувства. Пожалуй, она готова принять Аризону как вновь обретенную родину.
Дилижанс наконец достиг подножия Вершин и остановился у почтовой станции. Неподалеку действительно журчал родник. Пассажиры донельзя были рады вылезти из экипажа – распрямить затекшие спины и размять уставшие ноги.
Позавтракали они, как обычно, вяленой говядиной с горчицей, бобами и кофе. После пыльной тряской дороги эта простая еда не могла не показаться изысканным лакомством. А вкуснее ледяной родниковой воды, от которой ломило зубы, пить им ничего не доводилось.
Покончив с трапезой, Лорели, Анастасия и Хок отошли немного в сторону и остановились, любуясь величавыми Вершинами, которые теперь были накрыты пушистыми кучевыми облаками. Хок немного рассказал Лорели об этих священных для хопи горах, и та была потрясена и заинтригована не меньше Анастасии. Ей тоже все больше и больше приходилась по душе эта земля, но самой большой радостью было предвкушение встречи и воссоединения с любимым мужем после такой долгой разлуки. В сравнении с этим чувством все остальное безнадежно меркло.
Когда они снова забрались в дилижанс и начался последний отрезок их долгого и трудного пути, в душе всех троих зародилась тревога, правда, по разным поводам. Каждого из них ожидала впереди неведомая судьба, и, чем ближе оказывался конечный пункт путешествия, тем сильнее становилась эта тревога. Они сидели молча, наедине со своими мыслями, а возница, как бы почувствовав момент, все нахлестывал и нахлестывал лошадей, которые шумным галопом влекли за собой подскакивающий на ухабах почтовый дилижанс.
Мимо окон проплывали продуваемые со всех сторон пустынные земли, редкие деревья жалобно гнулись и скрипели под порывами налетавшего с отрогов гор ветра, гнавшего перед собой клубы песка и пыли. Вдалеке, как и тысячи лет назад, словно памятник мощи и вечности природы, безмолвно вздымался к небу темный конус вулкана. На его склонах застыли бугристые черные потоки лавы, что были когда-то вытолкнуты из кратера яростью подземной стихии.
Довольно скоро дилижанс оставил предгорья позади и снова покатил по знакомой уже травянистой равнине, простиравшейся от горизонта до горизонта. Таких просторов Анастасия никогда раньше не видела и все никак не могла к этому привыкнуть.
Хок показал ей виднеющиеся на северо-востоке три столовые горы – родину племени хопи. Почти вся земля вокруг этих крутых холмов принадлежала теперь навахо, потому правительство Соединенных Штатов отдало ее им под резервацию, не посчитавшись с тем, что на ней испокон века – задолго до появления навахо и белых – жили хопи. Жизнь племени изменилась к худшему, потому что навахо очень быстро стали злейшими врагами хопи, заняв чуть ли не все их священные земли.
На юге резервации навахо и располагался городок Джозеф-Сити, построенный два года назад поселенцами-мормонами на берегу Литл-Колорадо. К югу от города, в речной долине, и находилось ранчо Спенсера. Там же лежали земли фермерского поместья Латимера. К этому городку и направлялся почтовый дилижанс, с каждым мгновением приближая троих пассажиров к их судьбе.
Глава 7
Когда от послеполуденного солнца по земле потянулись пурпурные тени, почтовый дилижанс, немилосердно пыля, с грохотом проехал по главной улице Джозеф-Сити и наконец остановился у почтовой станции.
Лорели, Хок и Анастасия с чувством облегчения выбрались из экипажа, обрадованные тем, что путешествие наконец закончилось.
Анастасия отошла немного в сторону от дилижанса, огляделась по сторонам и замерла, ошеломленная обликом города, куда они с матерью так долго и упорно стремились. Весь Джозеф-Сити составляли несколько убогих глинобитных домишек, выжженных солнцем до белесого песочного цвета. Над дверью одного из близлежащих домов свисала связка красных и зеленых перцев, в пыли на дороге копошился голенастый цыпленок, а привязанный к перилам веранды другого дома мул, пофыркивая, лениво махал хвостом, отгоняя назойливых мух.
Вокруг стояла оглушительная тишина, и не было видно ни одной живой души.
Анастасия с трудом сглотнула, почувствовав, как у нее сжимается желудок. Куда же зазвал их отец?
Если таким же вопросом задалась и Лорели, то по ее виду этого сказать было нельзя. Мать уже торопливо подходила к зданию почтовой станции. Скорее всего, исчезая за громко скрипнувшей дверью, она думала о том же.
Анастасия остановилась в нерешительности, вдруг испугавшись предстоящей встречи с отцом. Потом ей хотелось дать какое-то время родителям, так долго бывшим в разлуке, побыть друг с другом наедине. Так что она не отправилась вслед за матерью, а, повернувшись к вознице, распорядилась, какие саквояжи и чемоданы снять с крыши дилижанса. Хок, в свою очередь, забрал из дилижанса свои седельные сумки и седло. После этого они не спеша направились к дверям почтовой станции. На город уже начали опускаться вечерние сумерки.
