Барбара Картленд - Уроки куртизанки
Ускользнуть от цепких глаз Джорджа было не так-то легко: он обладал хорошо развитым внутренним чутьем, которое никогда ему не отказывало и которое скрадывало некоторый недостаток ума.
Увидев, что ее муж увлечен беседой, Лили после минутного колебания сдалась.
Секундой позже они с герцогом, взявшись за руки, скрылись за высокой стеной из вьющихся мелких роз и исчезли из поля зрения тех, кто мог бы заметить их с террасы. Схватив Лили за руку, Роухэмптон увлек ее прямо через газон и потащил по дорожке, ведущей вниз, к пруду с кувшинками.
Здесь, на берегу пруда, стояла надежно укрытая от глаз купой глициний маленькая беседка.
Лили запыхалась на ходу и не сразу смогла возразить герцогу, который обнял ее нетерпеливо и пылко, стоило им только достичь этого места.
Наконец она отдышалась.
– Дрого! Ты глупец! – вскричала Лили. – Ты рискуешь всем нашим планом. Если Джордж застанет нас здесь, он никогда не простит меня, никогда!
– Зачем ты так нервничаешь, дорогая? – нежно спросил герцог, заглядывая под прелестную соломенную шляпку, украшенную рюшами из голубого тюля. – Я люблю тебя!
Лили улыбнулась и кокетливо прищурилась, прикрыв глаза длинными ресницами. Было совершенно невозможно сердиться на Дрого, к тому же они так давно не оставались наедине, ни разу с тех пор, как они прибыли в Котильон.
– Я люблю тебя, – повторил Роухэмптон. – И я хочу поговорить с тобой. Мне не нравится то, что происходит.
– Что именно?
– Моя помолвка с Корнелией. Это нелепая ситуация. Девушка слишком чиста и наивна. Она не догадывается ни о чем.
– Слава богу, что не догадывается! – воскликнула Лили. – А чего бы ты хотел, Дрого? Ты можешь себе представить, что кто-нибудь захочет выйти замуж за тебя, если узнает, что это только прикрытие твоей любовной связи с кем-то другим?
– Да, да, я понимаю, – хмурясь, пробормотал герцог с каким-то беззащитным выражением лица. – Все из-за того, что я чувствую себя так неловко в этой щекотливой ситуации. Мне совершенно нечего сказать такой юной девушке…
– Которая скоро станет замужней женщиной, – с горечью заметила Лили.
Дрого обвил талию Лили обеими руками и потянул вниз на деревянную скамейку.
– Когда ты уговорила меня сделать предложение этой девушке, я как-то не думал о ней как о человеке. Тогда она была для меня только средством для достижения наших целей. А теперь мне вдруг стало жаль ее.
Лили пожала плечами.
– Ну и глупо! – произнесла она недовольно и раздраженно. – Кроме всего прочего, Корнелия только выиграет во всех отношениях, выйдя за тебя замуж. Ты один из наиболее знатных и завидных женихов во всей Англии. Корнелия, может быть, и богата, но она не очень-то привлекательна, бедняжка, и, хоть она и племянница Джорджа, она никогда не будет вращаться в том обществе, где она находится сейчас, если только… не выйдет замуж за тебя!
Лили сделала паузу и, видя, что герцог все еще выглядит огорченным, протянула руку и накрыла его ладонь своей.
– Ты же не хочешь, чтобы мы расстались навсегда? – жалобно протянула она.
– Ты прекрасно знаешь, что это единственная вещь, которую я никогда не смогу вынести, – ответил Роухэмптон, сжимая ее руки в своих. – Но почему мы не можем быть честными и искренними в нашей любви? Почему мы не можем быть тем, кто мы есть, – мужчиной и женщиной, которые любят друг друга? Почему наше общественное положение должно перевешивать наши чувства, почему наши титулы значат больше, чем наши сердца?
Легкий смешок Лили прозвучал резким диссонансом в ответ на серьезный и взволнованный тон герцога.
– Ты впрямь полагаешь, что мы были бы счастливы в шалаше? Мой дорогой Дрого, старики говорят: «Когда бедность входит в дверь, любовь улетает через окно». Это очень мудро. И еще одна пословица, которую обычно говаривала моя няня: «Позор – безжалостный учитель». А мы будем самыми счастливыми в мире любовниками, притом оставаясь там, где мы сейчас.
– Но это значит постоянно лгать, хитрить, изворачиваться, – горячо возразил герцог.
– А почему бы и нет? Конечно, мы могли бы пойти другим, респектабельным путем. Я могла бы официально развестись с Джорджем – дорогим, глупым, невообразимым Джорджем. А ты перестал бы быть веселым, обворожительным и очень-очень испорченным и осел бы дома как примерный супруг и нежный отец…
– Я этого не хочу, – раздраженно прервал Лили герцог, – я хочу только тебя. Так ты не любишь меня настолько, Лили, чтобы убежать со мной?
– Нет, дорогой, не люблю, – уверенным голосом сказала Лили. – Нам пришлось бы поселиться в Монте-Карло и мучиться мыслью, придут ли к нам с визитом наши знакомые, приехавшие отдохнуть, или нет. А они скорее всего будут избегать нас или просто не удостоят нас вниманием.
Кроме того, мы не сможем любить друг друга, если мы перестанем быть самими собой. Я люблю в тебе именно тебя, то есть хозяина Котильона, которого можно встретить в самом знатном и изысканном обществе, на каждом балу или важном приеме. Ты любишь меня, потому что я – это я, а это значит… О! Что же это значит?
– Самая красивая женщина, которую я когда-либо видел, – с почтением произнес Роухэмптон.
Это был именно тот ответ, которого ожидала Лили. Она нежно улыбнулась.
– Это наши цепи. Мы узники самих себя, и ничто не сделает нас свободными.
– Это-то и пугает меня.
– Глупости! – живо отреагировала Лили. – Ты знаешь так же хорошо, как и я, что можешь получить в этом мире все, что только пожелаешь.
– Кроме тебя.
– Ты получишь и меня тоже в тот день, когда женишься на Корнелии и усыпишь подозрения Джорджа.
– А что же с Корнелией?
– Дорогой мой, она скорее всего останется довольна. Она не имеет ни малейшего подозрения ни о чем, кроме того, что ты выбрал ее в жены.
– Против своего желания, – отозвался герцог. – Но мне все равно жаль ее.
– О! Да она самая везучая молодая особа во всем мире, – сказала Лили. – Корнелия выйдет замуж за тебя, получит твой титул, станет хозяйкой Котильона. Что еще может выпросить девушка у своей феи-крестной?
Лили смотрела на Роухэмптона так нежно и говорила так мягко, что тот улыбнулся ей против своего желания.
– Ты способна внушить мне абсолютно все, что пожелаешь.
– Просто я знаю, что так будет лучше для нас обоих.
Лили приблизила свое лицо к лицу герцога, но, когда он страстно сжал ее в своих объятиях, тут же вырвалась прочь.
– Тише, тише, – предостерегающе заметила Лили. – Я не могу вернуться к гостям с растрепанной прической.
– Я схожу с ума, когда вижу тебя такой красивой, такой холодной и неприступной! – вскричал герцог. – Видеть тебя рядом и знать, что не смею подойти к тебе.
